От Вениной грусти не осталось и следа.
– Глупо от бани отказываться.
– Тогда расшибись, но машину для нас найди, путь туда, я знаю, неблизкий.
– Сделаем, Пал Василич! Маша, ты с нами?
Волгина, которая все это время стояла у окна и с интересом наблюдала за происходящим, покачала головой.
– Куда?.. В баню? Ну уж увольте!
– Тогда едем втроем, а Мария Васильевна пусть дальше бумажки перебирает! – задорно прокричал Веня и выскочил из кабинета.
До Забелино они добирались почти два часа. По дороге Щукин, подлечивший здоровье, долго спорил с водителем дежурной машины Гришей Панюшкиным о том, чья баня лучше. Константин Андреевич до крика нахваливал баню, в которой он парился накануне у Кедрина, Панюшкин же убеждал Щукина, что лучшей бани, чем баня его шурина, в природе не существует. Зверев несколько раз осаживал спорщиков, те поначалу унимались, но потом спор возобновлялся. От этих споров у Зверева снова заболела голова. Когда они добрались до нужного места, Зверев первым вышел из машины, достал из кармана пачку аспирина, сунул таблетку в рот и, подойдя к колонке, выпил воды из крана.
Иван Иванович Кедрин, который тоже, видимо, поправил здоровье после недавней посиделки со Щукиным, оказался сухощавым, но крепким седовласым стариком с залысиной и пышными усами. Встретил хозяин гостей довольно радушно, предложил сесть и выпить по стопке, но Зверев садиться не стал.
– Выпить успеем, давайте лучше сначала по делу. Андреич мне сказал, что вы были тренером одного очень талантливого боксера-левши.
Кедрин покивал, опустился на табурет и огладил усы.
– Вы, я так понимаю, про Андрюшу Тушевского спрашиваете?
– Его фамилия Тушевский?
– Ну да. Этот парень был довольно неплохим боксером, но, уж поверьте, не самым лучшим. Лучшим был Чумаков. Да-да… именно он! Он был лучшим… Их у меня тогда было двое, точнее, двое лучших: Андрюша Тушевский и Юра Чумаков – Туша и Чума. Юрка был хорош во всем, масса, скорость, тонкий расчет. Многие поединки он заканчивал на первых же минутах боя. На ринге Чума творил чудеса, и среди всех моих учеников ему не было ровни… за исключением одного лишь Туши.
Андрюшка был не так проворен и был скорее жилистым, чем крепким. Однако он был упертым и умел держать удар! Он никогда не бросался в атаку бездумно, а всегда начинал бой неспешно, и это давало его соперникам повод думать, что Андрюша легкая добыча. Тушевский получал удары, уходил в глухую защиту, и лишь те, кто его знал, понимали, что это неспроста. Тушевский выжидал, выматывал и ловил момент для того, чтобы нанести свой коронный удар…
– Левый хук в висок?
– Точно! Это был «пушечный» удар! Я, знаете ли, молодой человек, не первый день в боксе! Я повидал много хороших парней, но ни один из них не обладал такой выдержкой и таким мощным хуком! Туша практически все свои бои заканчивал им! Единственный, кто тогда смог устоять против этого удара, был Чума! Он знал про эту особенность Тушевского и постоянно следил за его левой.
– Значит, они сталкивались на ринге?
– Лишь однажды! Это был финал первенства области. И они бились не на жизнь, а на смерть. Разумеется, фигурально выражаясь. Туша дважды пытался нанести свой коронный удар, но и Чума был на высоте. Когда прозвучал гонг, майки у обоих были залиты кровью, а лица напоминали уродливые маски. Это был потрясающий бой, ничего не скажешь. Чумаков выиграл по очкам, причем с минимальным разрывом.
Зверев нахмурил брови, его глаза сузились, и он задал главный вопрос:
– Вы говорите, что левый хук Тушевского был просто пушечным?
– Так оно и есть. Убийственным!
– То есть вы считаете, что таким ударом можно было убить человека?
– Можно. Вне всякого сомнения.
Зверев хмыкнул и помотал головой.
– Откуда такая уверенность?
– Это случилось как раз после того самого боя. Чума выиграл соревнование и должен был ехать на первенство Союза. Но тут случился конфуз. Чумаков, видимо на радостях, загулял. Он просто исчез и не являлся на тренировки. Я разозлился и принял решение, что на первенство страны поедет Тушевский. Когда Чума наконец-то появился в зале и я сообщил ему о своем решении, он был в ярости, стал что-то кричать, и я выгнал его из зала. После этого я стал готовить Тушу к Союзу, но тут случилось страшное…
– Тушевский ввязался в драку и убил человека?
– Так и есть!
– Проломил височную кость?
– Тушевского осудили и дали пять лет за убийство.
Кедрин закрыл глаза, какое-то время молчал, было видно, что эти воспоминания даются ему нелегко. Наконец Зверев прервал размышления бывшего тренера:
– Того, кого убил Туша, звали Лев Виноградов?
– Его называли Агдам. Редкостный паскудник был этот Левка, скажу я вам.
– То есть вы его хорошо знали?
– Его и его дружков: Кроху – Рыжова, Карпова и Вавилова… Как же их не знать? Они у меня не занимались… нет! Но я их очень хорошо знал, потому как они все были лучшими дружками Юрки Чумакова. Впятером они тогда и куролесили, когда Чума область выиграл.
– И если я правильно понял, после того, как Тушевского арестовали, Чумаков вновь стал главным претендентом на поездку в Москву на чемпионат страны?
Кедрин снова потупился.
– Так и есть. Позвал я его, он, само собой, не отказался. Его тогда словно подменили. С дружками какое-то время не общался, ни одной тренировки больше не пропускал.
– Чумаков занял второе место на Союзе, а что потом?
– Остался в Москве. Что уж он там делал, я не знаю, наверно, опять победу праздновал. А недавно вернулся в Псков, но в боях уж не участвовал. Теперь вот в «Соколе» тренером работает.
Рассказчик снова огладил усы и замолчал. Зверев вполголоса выругался.
– Что такое? – встрепенулся Кедрин.
Зверев въедливым тоном спросил:
– А ты не думал, Иван Иванович, что это именно Чумаков ту драку организовал? Подговорил дружков, чтобы они Тушевского поломали или покалечили?
Кедрин вздохнул и снова опустил голову.
– Догадывался… Думаю, что все так и было, только просчитался Чума. Вон оно как все вышло.
– Вот именно. Пошли отсюда, возвращаемся! – скомандовал Зверев.
– А с баней-то что? – не ожидая такого поворота, промямлил Щукин.
– Будет вам баня! Всем будет, если мы Чумакова раньше этого Туши не отыщем.
Когда дежурная машина Псковского управления милиции подъехала к спортклубу «Сокол», было уже темно и шансов застать тут Юрия Чумакова было немного. К великой радости оперативников, вахтерша, с которой в свое время успели пообщаться Костин и Щукин, оказалась на дежурстве и сообщила новость. Оказывается, после посещения «Сокола» зверевскими операми Чумаков пропал. Однако это был единственный положительный момент. На вопрос, куда молодой тренер мог деться, вахтерша лишь разводила руками. Сказал что-то типа, что тетка заболела, и умчался в неизвестном направлении.
– Дерганый он был какой-то! Глазенки у него бегали, руки тряслись, и все такое! – сообщила вахтерша об отъезде Чумакова.
Зверев достал из внутреннего кармана пиджака блокнот и написал в нем два номера телефона: свой домашний и рабочий. Вырвав листок и вручив его вахтерше, он попросил сообщить, если Чумаков появится, и напоследок спросил:
– А адресок Чумакова, случайно, у вас имеется?
– Воронина, шестьдесят восемь. Только ехать туда не нужно, он по этому адресу давно не живет.
– А где живет?
– А пес его знает!
После такого ответа Зверев, Щукин и Костин покинули спортклуб и направились по домам.
Глава вторая
Следующие несколько дней все оперативники Зверева занимались поисками пропавшего тренера. Они обходили и опрашивали его учеников, соседей и работников «Сокола». Задавали каверзные вопросы, в особенности про возможных друзей и подруг, но это не дало результата. Мария, которая поначалу тоже участвовала в этих поисках и работала в основном с Костиным, вскоре отчаялась и стала заниматься в основном бумажной работой. Зверева постоянно донимал Корнев, пару раз велел пообщаться с работниками прокуратуры и каждый раз требовал подробный отчет по поискам банды Бубона. Зверев в привычной ему манере говорил абстрактно, мол, работаем, все усилия приложены, гарантировал скорые результаты. Все эти нападки начальства на этот раз Зверева вовсе не раздражали, однако немой укор в глазах Марии, которой он как будто обещал как можно скорее разобраться с фальшивомонетчиками, был для майора невыносимо болезнен.
Как-то Мария обмолвилась, что она близка к отчаянию. Руководство доверило ей эту работу, а она, судя по всему, провалила все дело. При этом Мария ни словом не упоминала Зверева, на которого свалить вину за провальное расследование было проще всего. Время шло, но ни Бубона, ни пропавшего Чумакова, ни Гоши обнаружить так и не удавалось.
В том, что Гоша и Туша – одно и то же лицо, никто не сомневался. То, что Рыжов и Карпов были убиты именно им, тоже не вызывало сомнений. То, что мотивом этих двух преступлений стала месть, также было очевидно, но именно это и заставляло думать, что выход на банду Бубона полностью потерян. Что же касается Чумакова, то все выглядело так, что молодой тренер, узнав, что его подлая задумка обернулась ему боком и он, исковеркав судьбу своего одноклубника Андрея Тушевского, теперь пожинает плоды совершенной им подлости. Спустя неделю после беседы с Кедриным Зверев отдал приказ своим прекратить поиски Чумакова. Если этот подонок сумел так хорошо спрятаться, то вряд ли его сумеет найти и сам Тушевский. Теперь все силы снова были брошены на поиски подпольной типографии. Результата по-прежнему не было, Зверев злился и нервничал, отчего у него все чаще и чаще случались приступы головной боли. Когда от постоянных стрессов у Зверева в очередной раз заболела голова, он снова отправился в медчасть. Хорошенькая чернявая медсестра Софочка, услышав, что кто-то стучится в дверь, тоненько запищала: