В тот день он славно погулял на хате у своего дружка, фармазонщика Хомы Рыжего, где изрядно выпил и оказался за игровым столом. В тот день ему не фартило. Птаха проиграл не только всю свою наличность, но еще и золотую цепочку, и серебряный портсигар, подаренный ему старшим братом. Когда, спустив все вышеперечисленное, Птаха вышел из-за стола и встал в сторонке, он увидел, как сидевший за все тем же столом сухопарый прыщавый дружок Хомы по прозвищу Мытарь незаметно для прочих вытащил из рукава бубнового туза. Птаха тут же протрезвел. Ах ты, сука…
Подавшись вперед, Птаха был готов броситься к столу и вцепиться в горло Мытарю, который накануне обчистил его до нитки, но почему-то сдержался.
В тот день он больше не пил, следил за игрой, но больше не заметил ничего подозрительного в действиях Мытаря. Тем не менее Птаха понимал, что Мытарь – этот неказистый залетный фраерок – не так уж и прост. В том, что Мытарь – шулер высшего покроя, Птаха больше не сомневался.
Когда игроки разошлись, гости Хомы Рыжего, кто еще не уснул, стали собираться домой. Стал собираться и Мытарь, взявший в этот день едва ли не весь банк, и это взбудоражило Птаху. Он тоже попрощался с хозяином, вышел из дома и спрятался за близлежащей подсобкой. Увидев выходящего из дома Мытаря, Птаха последовал за обобравшим его ловкачом.
Шли они долго. Мытарь шел быстро и то и дело оглядывался. Когда он пошел в обход сквера, Птаха решил рискнуть и срезал путь через кусты. Оказавшись у покосившейся телефонной будки, он укрылся за ней и стал выжидать. Услышав шаги, Птаха сунул руку в карман и вытащил нож. Бросок, удар, кровь на лезвии и опустившееся на асфальт тело. Дело было сделано, и Птаха ощутил возбуждение и восторг.
Спустя пару минут он с удовлетворением отметил, что сумел вернуть не только проигранные накануне деньги, цепочку и портсигар, но и взял себе всю выигранную Мытарем наличку. Но это было еще не все. Помимо вышеперечисленного, Птахе от убитого им мерзкого шулера перепал старенький немецкий «зауэр» тридцать восьмого калибра и полная пачка патронов к нему…
Из Юлькиного дома они ушли еще затемно и навестили одного их старых знакомцев Анжуйца, Симу Серьгу – ветхого старикашку-шнифера, мотавшего срок в Бутырской тюрьме еще при царском режиме. Узнав цель прибытия в Псков двух столичных бандюганов, работавших под началом столь уважаемого в криминальном мире вора в законе, Сима заявил, что не слышал ни про какого Гошу, но дал московским наколочку.
– Есть у меня знакомец – барыга с Любятовского развалу, – просипел старый каторжанин, теребя мочку уха трясущимися пальцами. – Прохвост еще тот. Родную мать с потрохами продаст и глазом не моргнет, ежели от этого для него прок будет. Так что вы, сынки, к нему наведайтесь. Зовут этого прохиндея Рома Суслик. Кликуха то есть у него такая. Так вот Суслика этого в нашем славном граде Пскове каждая собака знает. А вот он сам… не только тех собак знает… а еще и их кобелей и щенков, да поименно перечесть сможет. Найти этого типчика для вас, мои корешки, труда не составит. Входите через центральный вход, идете до второго павильона и там, у табачной лавки в первом ряду, он обычно шмотками да рыжьем торгует. Если кто и знает чего про этого вашего Гошу, так это точно Суслик. Ну а если нет…
Попрощавшись с Симой, Птаха и Дуплет доехали до железки и там разошлись. Дуплет заявил, что, прежде чем искать Суслика, он должен прикупить пару газет и курево, Птаха же отправился прямиком на рынок.
Сейчас, явившись к указанному месту и в указанные сроки, Птаха, несмотря на отсутствие рядом Дуплета, чувствовал себя бодро и уверенно, как никогда.
Свой прикид, который он носил еще до отсидки в сороковые, Птаха так и не сменил до сих пор, а если правильно сказать, сменил вещи, но не изменил самому стилю. Так что сейчас, как и в былые годы, несмотря на изменившуюся моду, Птаха по-прежнему выглядел как заправский жиган.
Твидовая кепка-восьмиклинка, вельветка с отрезными кокетками от «Москвошвея», начищенные до блеска яловые прохоря. Щелкая семечки, Птаха дефилировал между базарными рядами, то и дело подмигивал хорошеньким гражданочкам, также сновавшим между торговыми рядами, и искал глазами Дуплета. Птаха был спокоен, но все же злился на дружка. Договорились же встретиться через полчаса, а прошло уже никак не меньше часа.
От скуки Птаха стал насвистывать «Девчонку из Кургана» и то и дело похлопывал себя по правому карману пиджака, где лежал его все тот же видавший виды тридцать восьмой «зауэр».
Сунув в очередной раз руку в карман и коснувшись рукой пистолета, Птаха сплюнул под ноги, вытащил пачку «Казбека» и тихо выругался. Да и черт с ним, с Дуплетом, дело не ждет. Он вытер ладонью вспотевший лоб и двинулся к центральному входу. Добравшись до второго павильона, он увидел ларек, о котором говорил Сима Серьга, и сразу понял, что нашел того, кого искал.
Худой и скрюченный мужичонка с толстыми щеками и узкими глазками стоял у ларька и смолил папироску, выпуская дым через нос.
Он… Точно, он! И в самом деле на суслика похож.
Еще раз оглядевшись и убедившись, что Дуплет не появился, Птаха решительно двинулся вперед, и именно тут произошло то, чего он никак не ожидал. Прямо к табачному киоску со стороны соседнего павильона приближался поджарый, крепкого вида парень. Потертая куртка-«пилот», серые брюки, яловые ботинки РККА. Разглядев лицо парня, Птаха не поверил своим глазам. Здрасьте, пожалуйста! Фартовый фраер и некогда любимчик Миши Анжуйца – Гоша собственной персоной…
Скуластое лицо, слегка оттопыренные уши – вот она, их главная и заветная цель! Гоша шел уверенной пружинящей походкой, смотрел исподлобья, зубы плотно сжаты, подбородок опущен и чуть прижат к левому плечу. Эту особенность в фигуре Гоши Птаха помнил еще с Карлага. Вот так удача…
Птаха рванулся вперед и тут же налетел на выросшую перед ним словно из-под земли бабку с авоськой в руках. Та выронила сумку, из нее тут же посыпались картофелины. Бабка яростно завопила:
– Ах ты, ирод! Гляньте-ка, люди добрые, что делается. – Бабка схватила Птаху за рукав и вцепилась в парня, словно клещ.
– Отвали, старая кошелка! – огрызнулся Птаха и не без труда оторвал от себя разгневанную бабку.
Он снова отвернул голову в сторону соседнего павильона и увидел, как тот, кого они с Дуплетом так долго искали, определенно увидев его ссору с бешеной бабкой, быстрыми шагами движется в сторону запасных ворот. На ходу сунув руку в карман и нащупав рукоятку «зауэра», Птаха бросился за беглецом.
Когда он преодолел чуть больше середины пути до ворот, Гоша уже выбежал с рынка и проследовал в сторону близлежащих домов. Птаха выругался, добежал до ворот и, не сбавляя хода, обернулся. Именно в этот момент он увидел идущего в сторону табачного ларька Дуплета. Явился наконец-то…
Дуплет шел в сторону ларька и наверняка уже сумел разглядеть Суслика. Тот о чем-то спорил с хорошо одетой дамочкой. Птаха, которого Суслик больше не интересовал, на мгновение остановился в проходе и понял, что Дуплет его не видит. Птаха выругался, кричать Дуплету он не решился и бросился в сторону ближайшей арки. Именно в нее уже успел нырнуть Гоша.
Птаха подбежал к арке и тоже влетел в нее. Миновав арку, он очутился в замусоренном дворе. Облезлые стены домов, висевшее на веревках белье, покосившаяся металлическая горка на детской площадке. Увидев трех побросавших в траву портфели ребят, облаченных в темно-серые школьные гимнастерки и фуражки, Птаха остановился.
Мальчишки играли в пристенок[21], не по-детски матерились и визжали, как сумасшедшие. Птаха подбежал.
– Парня в «пилоте» видели?
Один из игроков, не отрываясь от своей забавы, вальяжно указал на один из домов.
– Туда забежал.
Птаха неспешно достал из кармана пистолет.
– Подъезд проходной?
Увидев в руке чужака «зауэр», вся троица тут же забыла про игру.
– Обычный… – ответил все тот же мальчишка, не отводя глаз от пистолета. Птаха вошел в подъезд и тут же понял, что поспешил.
Кто-то выскочил из-за двери и ударил его плечом. Получив сильный удар в живот, Птаха согнулся и задержал дыхание. Вслед за этим удары посыпались один за другим. Птаха втянул голову в плечи, попытался ударить, но не тут-то было. Птаха с ужасом ощутил, что все, кого он в прошлом с легкостью сбивал с ног своим хлестким и жестким ударом, даже рядом не стояли с тем, с кем ему пришлось иметь дело сейчас. Птаха, превозмогая боль, выкинул вперед руку, но она лишь рассекла воздух. Вслед за его промахом последовала новая серия, и Птаха понял, что может потерять сознание. Только сейчас он вспомнил, что в руках у него пистолет. Падая на холодный бетонный пол, парень вскинул руку и дважды спустил курок.
Выслушав Желудя, Зверев какое-то время обдумывал услышанное и подвел итог:
– Выходит, Гоша разобрался с одним из своих преследователей и тому теперь нужен врач?
– Гоша теперь наверняка ляжет на дно, – заявил Желудь. – А Дуплет его снова искать станет и в первую очередь придет ко мне. Я Лидке говорю: тебе бы тоже спрятаться, а она баба упрямая, не хочет.
Зверев покачал головой:
– Ну, бабе твоей я, конечно, не указ, сам с ней вопросы решай… – Зверев замолчал, задумался и, словно что-то вспомнив, уточнил: – Значит, говоришь, Птаха совсем плохой?
– Юлька божилась, что если эта парочка лепилу не найдет, то Птаха не жилец.
Щека Зверева дернулась, он встал.
– Ну, что ж… раз хотят лепилу, то, значит, будет им лепила!
Глава четвертая
При задержании Птахи и Дуплета особая роль отводилась Юльке Кочиной, и эта простоватая, но не трусливая особа справилась со своей задачей на пять баллов. И это несмотря на то, что операция по задержанию московских гастролеров пошла совсем не по плану. Для задержания был разработан план, согласно которому Юльке было поручено прибыть домой, напоить и накормить «гостей» и условным сигналом оповестить группу задержания о том, что Дуплет и Птаха уснули, и впустить милиционеров в квартиру.