арство женщин-воительниц. В начале шестнадцатого столетия с северо-востока в Конго вторглись упорные бойцы из племени джагас (или ягас). Гиганты-каннибалы Лопеца по-прежнему досаждали королевству. Джагасы производили великие опустошения под командованием своего вождя Зимбо. Однако в конечном итоге он потерпел поражение и был оттеснен на юг. Повернув в направлении мыса Доброй Надежды, Зимбо внезапно двинулся на север и, пройдя вдоль побережья, осел на берегах реки Кунене, где основал королевство. После его смерти власть унаследовал один из предводителей войска, которому ее в свой черед передала его жена Муссаса. Их дочь Тембандумба была названа в честь знаменитой супруги Зимбо и была воспитана в духе военных традиций.
Хотелось бы знать, являлись ли воинственные наклонности женщины племени джагас результатом военных событий на Верхнем Ниле, или они были рождены контактом со старинными войсками амазонок Мономотапы. В любом случае Тембандумбу с юных лет одолевали честолюбивые устремления. Чтобы наилучшим образом воплотить их в жизнь, она собрала при себе молодых девушек и вменила им в обязанность заниматься охотой и военным делом. Она отказалась подчиняться обычаю и вступала только в чрезвычайно кратковременные брачные союзы, старательно убивая своих любовников после весьма краткосрочного знакомства с ними. Таким образом, девушка всегда заканчивала старую любовь прежде, чем начинать новую. В порядке самоутверждения она подняла бунт против Муссасы и объявила себя царицей. Тембандумба поставила племя на военные рельсы. Она потребовала, чтобы собственные матери убили всех младенцев мужского пола, всех близнецов и всех девочек, у которых верхние зубы появились раньше нижних. Тела детей, рожденных от связей внутри деревень, заставила истолочь в ступках вместе с травами и превратить в волшебную мазь. Временных мужей следовало ловить, прибегая к силе оружия. Чтобы добиться выполнения своих требований, царица собрала все племя, и, оторвав от груди своего младенца сына, швырнула его в ступу и размолотила пестом вместе с травами и кореньями. Образовавшейся смесью она натерла свое тело, объявив, что отныне стала неуязвимой. Покорившись страсти к подражанию, другие матери последовали ее примеру и затем направились следом за ней на войну. Тем не менее уже вскоре образовалось пассивное сопротивление; младенцев мужского пола прятали, и Тембандумбе пришлось поручать своим офицерам убивать новорожденных мальчиков.
Наконец ей пришлось отказаться от идеи создания женского государства, а на мазь стали употребляться захваченные на войне дети. Племя занималось каннибализмом и практиковало человеческие жертвоприношения; женщин, однако, убивали только по случаю кончины великих вождей, сперва в порядке заимствованного обычая и потом в качестве добровольно вызвавшихся кандидаток на посмертные почести. Тембандумба держала свое племя в постоянном напряжении и правила в основном женскими руками. А потом она покорилась чарам одного из своих мужей и после слишком долгого для себя брака была отравлена им при первых признаках очередной брачной лихорадки. Женщина эта обладала отвратительной внешностью, и магическое зелье не сумело восстановить один из ее глаз, выбитый в сражении. На этом и закончился печальный эксперимент, который можно уподобить преданиям о правлении Валаски в Богемии. Однако Кавацци в первую очередь рассказывает нам об исключении. И если мы предположим, что джагасы принесли наклонности своих женщин к войне и власти из бассейна Нила, эта аномалия становится менее значительной, чем повесть Эдварда Лопеца о королевской женской гвардии, использовавшейся в отчаянных предприятиях, связывающая Конго с Гвинеей и Белым Нилом, таким образом, в известной мере, завершающей этот африканский круг, протянувшийся от Абиссинии до Дагомеи, чьей крайней точкой на западе является колония на берегах Кунене.
Глава 8. АМАЗОНКИ АМЕРИКИ
Когда Христофор Колумб возвращался из своего первого исследовательского плавания, индейцы Эспаньолы сообщили ему о другом острове, называвшемся Мантуимо и населенном исключительно женщинами. Они занимались неположенными их полу делами: стреляли из лука, охотились и воевали. Раз в году они принимали у себя карибов с других островов. Мужчины оставались в гостях недолго, и во время своего следующего ежегодного визита увозили с собой родившихся младенцев мужского пола, в то время как девочки оставались с матерями. Эти женщины помимо лука и стрел пользовались защитными панцирями из медных пластин. Полученные сведения лишь укрепили адмирала во мнении в том, что он находится возле берегов Индии, ибо древние рассказывали об островах, на которых нашли себе убежище ушедшие из Фемискиры амазонки. Кроме того, один из великих соотечественников, знаменитый сухопутный путешественник, венецианец Марко Поло, как нам известно, рассказывал об острове, в котором многие видели последнее их убежище. Хотя до ушей Колумба слухи о таком таинственном острове доходили неоднократно, всякий раз помещая его где-то очень недалеко, великому мореплавателю не было суждено найти его. И не только ему одному — остров этот, известный туземцам Карибского моря во всех подробностях, так и остался ненайденным. Ну а прочие испанские авантюристы рассказывали уже другие истории.
В 1540 году, примерно через сорок лет после того, как Алонсо Пинзоа открыл великую реку Мараньон, Франческо Орельяна прокладывал путь из далекого Перу к Атлантическом океану через Бразилию и, преодолевая многочисленные трудности, исследовал великую реку. По пути он узнал о существовании народа пигмеев, а также людей, головы которых растут на спине, а ступни повернуты в обратную сторону, чтобы любой, кто попытается пойти по их следу, стал искать в противоположном направлении. Кроме того, в местных джунглях существовали люди с хвостами, и озаколеты, — воинственное племя людей с белой кожей, голубыми глазами и длинными светлыми бородами. Однако наиболее настойчивыми были слухи о племени воинственных женщин, живших отдельно от мужчин. Величие и новизна незнакомых европейцам пейзажей и странные истории, которыми потчевали испанцев местные жители, подготовили путешественников к приятию чудес. Поэтому, преодолев чуть больше половины собственного маршрута, приближаясь к реке Тромбетас, соседствовавшей с заросшим густым лесом островом Тупинамбарана, что образован при слиянии Мадеры с Мараньоном, они обнаружили перед собой собравшихся на берегу воинственно настроенных туземцев. Среди них заметили женщин, казавшихся предводительницами, и со всей готовностью решили, что натолкнулись на знаменитых амазонок. В этой уверенности испанцев подкрепили показания допрошенных туземцев, и де Орельяна, восхищенный собственным великим открытием, а, по словам некоторых, движимый желанием представить собственные достижения в более выгодном свете, переименовал реку Мараньон в Амазонку, причем название это впоследствии распространилось на всю огромную провинцию.
Гарсиласо Инка де ла Вега, повествуя об экспедиции Гон-сало Писарро и его лейтенантов, цитирует отца Карбахаля, находившегося в отряде Орельяны. Добрый падре утверждает, что индейцы настолько яростно атаковали небольшую, но хорошо вооруженную испанскую армию потому, что являлись данниками амазонок, внося некоторую путаницу смешением с азиатскими традициями. Однако вместе со своими спутниками он видел десять-двенадцать амазонок, сражавшихся в первых рядах индейцев и командовавших ими с такой властностью, что они не смели отступить, а те, кто все же бежал перед врагом, были забиты дубинками своих собратьев. Эти женщины показались испанцам очень высокими, крепкими и светлокожими; их длинные волосы были закручены на голове, чресла этих особ прикрывали шкуры диких зверей, а в руках их находились луки, которые выпущенными стрелами сразили многих из отряда первооткрывателей.
Слухи о народе амазонок оставались обильными, однако страна их так и осталась необнаруженной, во всяком случае, никто так и не сумел определить ее точное географическое положение. Предположительно она находилась в мрачных лесах, хотя, по утверждению многих и располагала богатыми городами. По прошествии некоторого времени после приключения де Орельяны и Карбахаля, другой миссионер, падре Кристобаль де Акунья, проживший в Бразилии долгое время, привел в своей книге «Новое открытие Великой реки Амазонки», существенно больше деталей. «Эти мужеподобные женщины, — пишет он, — обитают в густых лесах и на высоких холмах. Один из таких холмов, что поднимается над всеми остальными, и потому за подобную гордыню исхлестан всеми ветрами настолько, что на голой его вершине не растет ничего, называется Якамиаба. Эти амазонки преисполнены великой отваги, и всегда хранят себя от обыкновенного общения с мужчинами. Даже когда те по соглашению каждый год приходят в землю женщин, они встречают пришельцев с оружием в руках и долго грозят луками и стрелами, пока не убедятся в том, что индейцы появились с мирными намерениями. Тогда женщины складывают оружие и спускаются к лодкам своих гостей, откуда каждая выбирает первый попавшийся под руку гамак, относит к собственному дому и вешает на видном месте, где владелец гамака может его узнать. После индейцы несколько дней пребывают у них в гостях, а затем возвращаются в собственный край, и повторяют свои визиты ежегодно, в одно и то же время года. Рожденных от такого союза дочерей амазонки сохраняют в живых и растят, чтобы сохранить доблесть и обычаи своего народа, но о том, как они обходятся со своими сыновьями, ничего определенного сказать нельзя. Индеец, посещавший эту страну вместе с отцом, будучи еще совсем молодым, сообщил, что мальчиков передают отцам во время их возвращения на следующий год. Однако другие — и сообщения их кажутся наиболее вероятными, потому что таких больше, — говорят, что, увидев родившегося мальчика, амазонки убивают его. Время откроет истину; и если это и есть те самые амазонки, которых прославили историки, заключенные на их территории сокровища обогатят целый мир». Легенда эта в точности повторяет услышанную Колумбом, хотя неуловимое племя адмирала предположительно обитало на острове, расположенном в Карибском море, те же амазонки, которых видел де Орельяна, жили на материке, — то ли в густом лесу, то ли на острове, образованном слиянием двух рек, таком как упомянутая Тупинамбарана, имеющая в длину 210 миль и площадь 950 квадратных миль, то ли опять-таки на острове, но уже расположенном на одном из великих озер.