Следует отметить, что в основе теории и практики жертвоприношения лежат две идеи: очистительного и искупительного приношений. На анимистической стадии развития верований дух наполнял буквально все. В дереве обитал бог дерева, в зерне — бог зерна. Так было со всем — с горами, лугами, озерами, ручьями и морем. Поэтому, когда человек срубал дерево, дробил и ел зерно, убивал в пищу себе быка, он совершал жертвоприношение богам, и должен был благодарить их, приносить оправдания и просить прощения. И плоть, напитанная дробленым зерном и мясом умерщвленного быка, в свой черед должна становиться ранимой и дробимой, откуда следует необходимость такой церемониальной жертвы как козел искупления. Далее, поскольку религия в известном смысле являлась чем-то чрезвычайным, понятным только царю-богу или богу-жрецу и всей царственно-жреческой касте с имеющими к ней отношение, то они должны были вмешаться, вознести личное жертвоприношение, а потом найти козла отпущения. И если сначала на алтаре закалывали божественного царя, тем самым обеспечивая процветание всему народу, впоследствии эта не слишком приятная честь была передана жрецу. Царь же оплакивал свои грехи и в муках раскаяния отправлял на смерть подданных, умиравших под священным кнутом или ножом, избиением своей плоти или пролитием крови, очищавших его от грехов.
До сих пор странный пример подобного переходного состояния можно видеть в Тибете; в Лхасе козла отпущения ежегодно выбирают среди представителей самой низшей касты; он именуется логон гъялпо, или "носителем неудач одного года". Несчастному предоставляется право как угодно бродить по городу, занимаясь всем, чем угодно, однако не расставаясь при этом с хвостом яка, которым он обмахивает головы людей, чтобы отогнать от них зло и переложить их грехи на собственную голову. Потом, под звон колоколов, его пинками и ударами изгоняют из города, после чего предоставляют некоторое время, чтобы он мог спастись. Однако бедолага к этому времени бывает сильно избит, и преследователи почти неизменно нагоняют его и убивают.
Наше внимание главным образом привлекает то, что этот обреченный человек тянет свой жребий вместе с одним из великих лам, определяя, кому из них двоих надлежит стать жертвой. Хотя в исходе этой издевательской лотереи на памяти местных жителей во все предшествующие века сомнений не возникало, сама формальность, подобие обращения к Силе, властвующей над человеческими судьбами, полна смысла и уводит нас в самом деле назад, к той исключительной форме поклонения, о которой мы писали.
В качестве одного из следствий подобной исключительности мы часто обнаруживаем странное отличие интерпретации религиозных верований привилегированным классом и массами. Так мы можем проследить в Древнем Египте следы самой возвышенной духовности, наряду с гротесковыми и материальными религиозными наблюдениями. Чернокожие дикари и меднотелые варвары демонстрируют нам знание о таких высоких материях, как Всевышний Творец и Небесное Посмертие, понятные лишь избранным представителям правящей и жреческой каст, в то время как верования масс носят явно более приземленный характер. В наиболее деградировавшей форме, зафиксированной Джоном Картрайто, это можно видеть среди курдов. Они "поклоняются дьяволу и почитают его, чтобы тот не нанес вреда их скоту. Или, как писал отец Буше о жителях Западной Африки, их преданность своему фетишу (туземное название орича означает "тот, кто видит" или "слышит" молитвы) обосновывалась чернокожими тем, что Благой Создатель находится очень далеко, а демоны бродят прямо возле дома и способны принести изрядный вред. В подобных ситуациях, как правило, используются жертвы в виде приношений, призванных умилостивить оскорбленного бога, а чаще привести в доброе расположение к себе нечистого духа. Дерево выпускает ветви, зерно прорастает и дает урожай, поэтому, чтобы обеспечить процветание — по смыслу своему означающее умножение, плодородие — необходимо было даровать жизнь или ее эквивалент. Поэтому узников вешали на деревьях, приковывали к скалам, чтобы обреченных пронзили дротики солнца, огонь, извергаемый облаками, либо же пожрали воздушные вестники богов, коршуны и орлы. Их бросали в реки ради дарования нужного для роста растений разлива, или в море, чтобы в изобилии ловилась рыба, и оставались благосклонными стихии; поэтому кропили человеческой кровью; поэтому пронзали свое тело палочками и камнями; поэтому разнообразным образом калечили себя и соблюдали разнообразные запреты.
Индусы развили теорию покаяния в такой степени, что простое повторение молитв и соблюдение обрядов, сопровождавшееся жертвоприношениями, вне зависимости от того, кем они совершались и для какой цели, приносили упорному аскету необоримую власть над небом и землей, над богами и демонами. Покаяние приносило власть не только святым и богам, но и злобным некромантам. Что, с одной стороны, соединяет их с египтянами и их поклонением священным книгам в качестве талисманов и использованием таинственных "Слов Власти", а с другой стороны, со всякого рода чародеями, их "абракадаброй" и сводами тайных наук. Однако если немного заглянуть во времени назад, мы немедленно узнаем, что любые из этих "Слов Власти" можно узнать лишь с помощью аскетизма, путем личного покаяния или моления богам о милости и возношения жертв. Геродот говорил, что египтяне бьют себя, совершив приношение Исиде. Однако, Страбон повествует о куда более значительном человеческом жертвоприношении, соблюдающемся на Кавказе, неявным образом намекая на две формы таковых в Фанагории. Нам известно, что смерть и еще более ужасные виды жертвоприношения предлагались в качестве даров Астарте и Ваалу. Следует принять во внимание мнение, высказанное Дж. Дж. Фрезером, предполагавшим, что Астарта сделалась лунной богиней в результате ошибки, или скорее неясности в изображениях. Он заметил, что в семитических языках луна является существительным мужского рода, и предположил, что только весьма раннее знакомство Ассирии с египетским искусством позволило связать луну с восточной богиней. И Исида, и Хатор являются богинями солнца, обыкновенно изображаемыми с солнечным диском между коровьими рогами на голове. Часто присутствуют только рога, и это может навести на мысль о том, что диск символизировал полную луну, а рога — полумесяцы. Так, считает Фрезер, Астарта получила рога ущербной луны. Уделяя этой версии все возможное внимание, мы, тем не менее, не должны забывать, что Астарта и подобные ей считались супругами Ваала и подобных ему и рассматривались как богини ночного неба. Особенным является проявление луны в той фазе, когда потемневший диск явным образом покоится в блистающей чаше полумесяца; ее полное исчезновение, после которого наблюдается постепенный рост, наделяют ее женской природой, что подтверждают многочисленные фольклорные свидетельства.
Вавилонская троица состояла из Творца Ану, бога солнца Сина и богини луны Иштар, венчавшейся полумесяцем. Поскольку ее планета в общем смысле всегда считалась оказывающей влияние на плодородие, мы располагаем общей причиной неких особенных жертвоприношений, связанных с почитанием этой богини во многих ее проявлениях, начиная от мрачной Иштар и кончая более мягкой, хотя и нередко жестокой, Афродитой. Определенный намек на подобные обстоятельства нам предоставляют амазонки Кавказа, которые, в соответствии с рассказом Страбона, каждую весну проводили два месяца в соседних горах. Горы образовывали границу между их собственной территорией и территорией гаргарян, также поднимавшихся на гору, чтобы во исполнение древнего обычая принести положенные жертвоприношения. Они встречались "в тайне и тьме", чего и следовало ожидать от поклонников Астарты. Свидетельства о существовании прочих форм саможертвоприношения, похоже, сохранились в легендах об американских амазонках, тех, которым для обретения талисманов плодородия приходилось ранить собственные тела и предлагать свою кровь; и тех, которые целым племенем исчезли в земле следом за броненосцем. Кроме того, о том же свидетельствует повесть о младенце, помещенном в тугую сумку, что придало его телу новую и прекрасную форму. Как показал де Губернатис, мешок имеет два символических толкования: это ночь или укрывающие солнце облака, а потому смерть; и это акт пожирания, также представляющего собой форму смерти. Однако ночь и смерть, хотя и находящиеся в конфликте с солнцем и светом, являются средством обновления жизни. Американская Амазонка приносит в жертву своего сына для того, чтобы он испытал прекрасное возрождение, а, как нам известно, посвященный богам молодой человек проходит вторую форму жертвоприношения, когда его бросают в озеро и превращают в рыбу, — другой из символов дающей жизнь силы, которой поклоняются женщины, после чего подвергается окончательному убиению. На сей раз, следует вспомнить, жертвоприношение совершается с помощью сети, сплетенной из женских волос. Учтем, что во многих местах поклонение лунной богине требовало предоставления женщиной своего тела в темном храме богини всякому встречному, или более мягкой жертвы в виде собственных волос.
Махабхарата рассказывает, что Шантану, потомок почитавшегося в Северной Индии великого лунного бога Чандры, женился на воплощении Ганга. Эта благая речная богиня приняла человеческий облик в качестве покаяния, вероятно для того, чтобы обрести большую силу, и на своем земном пути встретила семерых младших богов, рассказавших ей горестную повесть. По несчастной случайности все семеро оказались между индуистским отшельником и жертвоприношением, и тот, обладая колоссальной силой, накопленной долгой аскезой, поразил их страшным проклятием: "Родитесь среди людей". Пожалевшая их Ганга вышла за Шантану, и семь родившихся у царственной и божественной пары сыновей были этими семью богами. Родившись, каждый из них уже земным существом, и Ганга бросала его в полноводный поток, откуда тот отправлялся прямо на небеса.
Здесь мы, очевидно, имеем дело со вполне определенным человеческим жертвоприношением животворящей богине-реке, вполне согласующимся с великими обрядами, справлявшимися в древности египтянами на Ниле во время его разлива. В существенно модифицированной форме мы встречаемся с тем же обрядом в обручении венецианского дожа и Адриатического моря, коша дож бросал в волны символическое кольцо. Оно должно было принести ему власть над ними. А также в благословении вод, освящаемых в Средиземноморье или царем на реке Неве