Она посмотрела на него исподлобья, но ничего не ответила.
Братья совсем не удивились тому, что посол — Амфитея. А вот Эврисфею ещё только предстояло это осознать.
После торжественной встречи, когда послам фараона оказали все положенные почести, когда вручены были подарки микенскому ванакту, выпиты реки вина, произнесено множество здравиц в честь гостей и хозяев, царь задался вопросом — что же на самом деле нужно было посольству великого правителя Чёрной Земли?
Ради чего посольство проделало весь долгий путь, что же явилось истинной его причиной. Конечно же, не желание фараона донести, что он здоров и благополучен и желает всяческих благ ахейскому собрату.
Потому царь Микен и пригласил Ассуапи для беседы в свои личные покои. Конечно, их встреча состоялась не наедине. Как всегда, рядом с царём находился Амфидамант.
Царь любезно встретил Ассуапи и по своему обыкновению предложил ему чашу вина с диковинной закуской — сыром из дальних северных краёв. Чтобы не оскорбить хозяина, Ассуапи пришлось отведать странное кушанье. Тут же он решил про себя, что ремесло лекаря куда безопаснее, чем высокая должность посланника. Ведь лекарь всегда может наставительно рассказывать, какие блюда полезны для здоровья, а какие нет. А не травиться неизвестно чем ради обычаев гостеприимства.
Эврисфей и Амфидамант вопросительно смотрели на него, ожидая, когда же посланник перейдёт к настоящему делу. Ассуапи не привык вести разговоры подобного рода. Потому тут же и решил снять с себя ответственность и препоручить дело настоящему послу.
— Если царь желает услышать слова его величества, господина моего, да будет он жив, невредим и здрав, то пусть призовёт к себе достойнейшую Миухетти. Ибо её прислал сюда его величество, дабы она донесла их до слуха его царственного брата.
Эврисфей и Амфидамант переглянулись, так как не ожидали подобного развития событий. Чудо из чудес — царь великой страны отправляет своим посланником женщину! Каких только странных вещей не бывает на свете. Только вчера им казалось, что самой необычной вещью была шкура лошади, в чёрную и белую полоску, подаренная фараоном.
А вот и нет! Бывают вещи на свете куда удивительнее. Но на то и чужедальние страны, чтобы жизнь в них отличалась во всём от жизни на родине.
— Говорить с бабой?! — бушевал Амфидамант наедине с зятем, — неслыханно!
Вновь надев маску любезности, врача попытались образумить, воззвали к его самолюбию, что в общем-то можно было счесть оскорблением.
Безрезультатно. Пришлось принять всё, как есть. Послали за Миухетти. Фигура посла Асклепия в глазах ванакта и геквета была умалена до полного ничтожества.
В это время достойнейшая госпожа Миухетти, тайный посланник фараона, спешно переодевалась в своих покоях. Как только Ассуапи позвали к царю, она поняла, что наступил решительный день. Сегодня и следовало уговорить Эврисфея начать поход против врагов фараона.
Но стоит поторопиться, и тут же всё пойдёт не так. То ожерелье никак не желало застёгиваться, то и дело соскальзывало с шеи бирюзовой змейкой. То браслеты куда-то запропастились из шкатулки с украшениями. На их поиски Миухетти потратила немало времени, пока не обнаружила, что успела их надеть первыми. К счастью, белое льняное платье и такая же накидка, были на месте. Она хотела ещё подвести глаза, нарисовав знак уаджат, но поняла, что не успеет. На пороге её покоев появился слуга, присланный Эврисфеем.
С ним Миухетти и отправилась к царю. Зачем было ей наспех переодеваться?
Что же, тому была причина. Когда она ходила в ахейском платье, все были добры и любезны с ней. Старались угодить и понравиться. Вот только ахейскую женщину никто не воспринимал всерьёз.
Ей же требовалось иное отношение. Миухетти надеялась, что наряд чужеземки, знатной женщины из Чёрной Земли, поможет ей произвести нужное впечатление.
Едва она вошла в царские покои, тут же увидела, как обрадовался Ассуапи. Ещё бы, теперь ему не придётся изображать из себя неизвестно кого и делать то, о чём не имеет ни малейшего представления. Но самой Миухетти следовало решить, как именно ей провернуть интригу и выполнить поручение Менны.
Потому она постаралась придать лицу выражение холодного безразличия и загадочности, подобно Сфинксу, чтобы никто не заподозрил её в обычных женских слабостях.
Эврисфей любезно приветствовал её. А царский тесть напротив, начал бесцеремонно рассматривать Миухетти, от пышного парика до сандалий, украшенных стеклянными бусами. Ладно бы, он взглядом пытался залезть под платье, но нет, Амфидамант будто бы хотел заглянуть в её мысли.
Миухетти пригубила вино, предложенное царём, и откинулась на спинку кресла. Её пальцы изо всех сжали резные подлокотники, украшенные фигурками из слоновой кости. Пожалуй, сейчас ей стало не по себе, будто она собиралась прыгнуть в воду с большой высоты. Улыбнулась в ответ. Заставила себя улыбнуться. И обратилась к царю как можно более безразличным тоном:
— Благодарю тебя за приглашение, великий царь.
— Это лишнее, мы сказали друг другу множество любезных слов. А теперь, достойнейший посланник, — после этих слов Эврисфей слегка хмыкнул, — хотелось бы услышать те слова, что поручил передать брат мой, великий царь Чёрной Земли.
Верх невежества. Прямо, в лоб, без всяких предисловий, да ещё и назвал его величество братом. А до равенства статусом с фараоном микенский ванакт никак не дотягивал. Ну, ахейцы, известные дикари, так говаривали во времена её детства на Кноссе. Потому, Миухетти спокойно продолжала:
— Главные слова, что поручил передать нам его величество, да будет он жив, невредим и здрав, уже известны великому царю. Его величество желает брату своему, — и тут уже Миухетти не удержалась, хмыкнула точно так же, подражая Эврисфею, — здоровья и всяческих благ, кои пребудут с ним по милости богов, что чтят в земле ахейцев и в Чёрной Земле.
Эврисфей поднял брови, явно выражая удивление, что посланница умеет вести беседы с царями, а не только мило улыбаться. Миухетти тут же воспользовалась этой ситуацией, словно военачальник, который нащупал брешь в обороне вражеской крепости.
— Но дороже всех иных благ, что дарованы богами обоим великим царям, это дружба между ними. Великий дом издавна ценит ахейских правителей и не забыл помощи. Хоть и случилось это лет триста назад, но в Чёрной Земле помнят, как ахейские воины помогли нам победить нечестивцев.
Тут уж Ассуапи, на которого все перестали обращать внимание, начал поддакивать ей, вспоминая подробности тех самых событий. Миухетти обрадовалась и такой помощи от придворного лекаря. В конце концов, старинные свитки о событиях прежних времён рано или поздно пригодятся учёному человеку, будь он лекарь или посол великих правителей.
— Да, славные были времена, жили тогда великие воины, — соглашалась с ним Миухетти, — но и в наши дни ничуть не хуже. Уже и сюда, в Микены донеслись вести о победе его величества над царём нечестивых хеттов. А за морем, в Чёрной Земле знают наслышаны о храбрых ахейских воинах, и о прославленном Палемоне Алкиде, который победами своими успел завоевать заслуженную славу.
Слова об Алкиде она произнесла с особенным удовольствием, предвидя реакцию. И не ошиблась, царь дёрнулся всем телом, будто из кресла, на котором он сидел, внезапно вылез наружу гвоздь.
— А с давних времён заведено так, и меж царей, и меж воинов. Кто называет другого другом и братом, у того и враги общие. Ведь иначе нельзя. Разве брат не заступится за брата, разве воины не стоят друг за друга, словно дети одного отца? Ведь истинное братство, истинная дружба бывает не только в богатстве и счастье. Истинное братство — это помочь одолеть врагов брата своего.
Миухетти слегка наклонилась, чтобы быть поближе к царю. Да так, что Эврисфей услышал, как пахнут её духи. Ароматы роз и лотоса перемешались в них с запахом можжевельника и хвои.
— А враг у великих царей сейчас один — царство Хатти. С ними и воюет сейчас его величество Рамсес Мериамен, и раз за разом побеждает. Но далеко от Чёрной Земли до земель Хатти. Ахейцы же ближе к земле хеттов, вернее, к землям их подданных и союзников. И те тоже не друзья, но давние соперники ахейским правителям. Вот, Троя, например. Известна она своей беспримерной наглостью. Не раз и не два приам троянский влезал в здешние дела. И это плохо заканчивалось для тех, кто доверял приаму и людям его. А купцы Трои?! Чем не разбойники. Всю торговлю с севера на юг в руках держат. За свой товар полным весом серебра берут, а за здешний — самую малость дадут. У кого прибыль была от торговли с троянцами? Таковых в Микенах отродясь не было. Одни убытки от людей приама.
Эврисфей тут же подался ей навстречу, задел столик, что стоял между их креслами. Так, что разлилось вино из чаш, выплеснувшись через край. Вино закапало со стола на пол. Миухетти чуть отодвинулась, но поздно. Пара капель упала на подол её платья, безнадёжно испортив белоснежный лён багровыми пятнами.
Но сейчас даже эта неприятность неспособна была испортить Миухетти боевой настрой. Она словно поймала попутный ветер, и неслась дальше.
— Так что слова его величества таковы. Просит он брата своего, великого царя ахейцев одолеть презренного союзника нечестивого царя хеттов. Пойти походом на Трою. А у тебя и великий воин есть для такого дела, славный Алкид. И войско твоё возьмёт в Трое богатую добычу, и от соперников в торговле ахейцы избавятся навсегда. Ну, и главное. Не забудет его величество подобной помощи, и богатства Чёрной Земли прольются на дом твой, словно воды великого Хапи, и будет золота у тебя не меньше, чем песка на морском берегу.
Это уже Миухетти добавила от себя. На золото Менна только намекал. Но, вдруг ванакт не догадается, что фараон ему золото посулил. Объяснять надо для непонятливых.
— Достойнейшая госпожа Миухетти! — сказал Амфидамант, который за время беседы не проронил и слова, только прожигал её взглядами, — ванакт услышал слова брата своего.
— Вы мои гости, ешьте, пейте, веселитесь в моём доме! — Эврисфей вновь заговорил любезным тоном, — ни в чём вам отказа не будет. Что пожелает душа ваша, тут же будет для вас доставлено!