Внезапно он обнаружил, что больше не герой империи, а заключенный, находящийся под обвинением. По его собственным словам, он был «нищ, потерян и неплатежеспособен». Согласно установленной процедуре, его арестовали, и хотя он был условно отпущен на свободу, проведя в тюрьме всего месяц, ему так и не удалось поправить ни здоровье, ни душевное равновесие. Он жил в Мадриде и все свое время посвящал собиранию материалов в свою защиту. Так прошло три года.
В конце концов Совет Индий вынес решение против Кабесы де Вака. В наказание ему предстояло лишиться всех грандиозных титулов, дарованных ему в 1540 году, никогда более не возвращаться в Индии, а также признать за асунсьонскими поселенцами право преследовать его частными исками. Также он был приговорен – и это весьма примечательно, учитывая, что он действительно был национальным героем, – к принудительному труду на галерах в Алжире. Против этого приговора Кабеса подал апелляцию и сумел добиться его отмены. Он умер в Вальядолиде в 1556 году, без денег, погубленный собственными слабостями, оставив по себе лишь память о своих поразительных деяниях.
Тем временем Доминго Мартинес де Ирала, обосновавшийся в Асунсьоне – что довольно-таки далеко от Буэнос-Айреса, – остался хозяином положения во всем регионе Ла-Платы. Впервые он прибыл в Индии вместе с Мендосой, затем сопровождал Айоласа в путешествии вверх по реке Парагвай и был с ним при основании Асунсьона. После смерти Айоласа его назначили губернатором испанских поселений на территории Рио-де-ла-Платы – но не более того, ни звания аделантадо, ни капитан-генеральства он не получил. Он вел неослабевающую деятельность по укреплению Асунсьона, назначал членов городского совета и контролировал окружающую местность.
Вскоре прибыл еще один испанский проконсул, Диего де Санабрия, с приказом обосноваться в испанских портах на атлантическом побережье к югу от португальской колонии Сан-Висенте, где фактически нашли прибежище множество испанцев.
Позднее Мартинесу де Ирала пришлось бороться за власть на этих отдаленных равнинах и с другими соперниками – а именно с Гонсало де Мендосой и затем с Диего де Абреу. Однако Ирала сумел пережить все эти затруднения; хотя кажется вероятным, что он распорядился убить Абреу после того, как увидел, что не может подчинить его мирным путем. Несколько последующих лет его крошечная колония жила в относительном спокойствии, не затронутая путешествиями, которые предпринимали через территорию нынешней северной Аргентины некоторые конкистадоры из Перу под предводительством Диего де Рохаса, Фелипе Гутьерреса и Николаса де Эредиа – среди них было около двухсот авантюристов, искавших сокровища и плодородные земли, включая женщин, рабов и индейских носильщиков. Однако Рохас был убит, Гутьеррес дискредитирован, а нотариус Эредиа в конце концов погиб в перуанской гражданской войне, так что это многообещающее нашествие закончилось ничем. Мартинес де Ирала, наименее приметный из всех конкистадоров, побывавших на юго-востоке континента, оказался наиболее стойким из них. Его внук, Руи Диас де Гусман, написал первый авторитетный отчет о его достижениях{1131}.
Характерной чертой его правления было быстрое увеличение доли метисов в обществе – причиной чего был тот факт, что испанских женщин было немного и они встречались редко. Процент туземных женщин, игравших роль жен конкистадоров, был здесь гораздо выше, чем где бы то ни было еще в Южной Америке. Соответственно, и метисы становились все более многочисленными{1132}.
Глава 40Новая Испания при Антонио де Мендосе
На третий вопрос уведомляю, что после того, как сказанный лорд Вице-король прибыл в Новую Испанию, этот свидетель пользовался и руководствовался властью, полученной от счетовода Родриго де Альборноса, а именно должностью главного казначея, которую занимал на протяжении около двух лет…
В апреле 1535 года Антонио де Мендоса был назначен вице-королем Новой Испании. Также ему предстояло стать председателем аудиенсии вслед за премудрым Рамиресом де Фуэн-Леалем. Кортес, конкистадор, воплотивший Новую Испанию в жизнь и давший ей это наименование, должен был остаться капитан-генералом на усмотрение вице-короля – титул, в этих странных обстоятельствах лишенный какого-либо веса{1133}.
Мендоса должен был представлять монаршую персону, вершить равно справедливый суд по отношению к своим подданным всех рас и своим вассалам, и проявлять активность во всех делах, обеспечивая «мир, покой и процветание» Индий. Ему надлежало способствовать обращению индейцев в христианство и управлять вверенным ему вице-королевством в соответствии со своим пониманием. По соглашению с папой, он получал верховную власть над назначениями на все церковные позиции в пределах своего вице-королевства, включая даже должность епископа. В пределах своих возможностей он должен был посетить все города Новой Испании. Он должен был провести перепись населения. Следовало выявить и обыскать все существующие туземные храмы – «языческие» храмы – поскольку кто знает, возможно, в них имелось золото и серебро. Притеснения индейцев, впрочем, должны были быть расследованы и наказаны.
Мендосе было начислено жалованье в 3 тысячи дукатов как вице-королю и еще 3 тысячи как председателю верховного суда. Это была существенная прибавка по сравнению с тем, что платили Гусману или губернатору Кубы. Его доходы дополнялись многочисленными дарственными на землю, лес, водные и пастбищные угодья. Поскольку формально Мендоса не являлся летрадо – юристом, получившим университетское образование, – он не имел права голосовать в верховном суде, председателем которого являлся, однако чтобы решения суда стали обязательными, была тем не менее необходима его подпись. Он был первым испанским вице-королем в Новом Свете.
В письме, которым он извещал Мендосу о назначении на должность, император предложил несколько способов увеличения королевского дохода от Новой Испании. Следовало более интенсивно, чем прежде, искать золото и серебро. Десятину следовало выплачивать непосредственно Церкви, чтобы обойти необходимость платить государственным служащим за учет доли, причитающейся этой великой организации. Возможно, и серебряные рудники можно было перевести в непосредственное управление короны, вместо взимания пятины с тех, что управлялись частными лицами. Также вице-королю надлежало помогать двум немецким предпринимателям, Энрике и Альберто Хиронам, в добыче шафрановых и синих красителей{1134}.
Надо было позаботиться и о безопасности. Испанцам следовало концентрироваться в одной части города Мехико, и также пора было подумать о сооружении второй крепости для охраны дамбы на Такубу, которая бы уравновесила существующую, возле верфи, в восточной части города. Мендоса должен был организовать печатание денег{1135}. Вице-король имел право распределять энкомьенды, если он посчитает это уместным.
Человек, которому было предписано предпринять все эти действия, Антонио де Мендоса, был сыном Иньиго Лопеса де Мендоса, графа Тендилья, успешного посла Испании в Ватикане, а затем весьма эффективного, хотя и либерального, губернатора Гранады. Практически не вызывает сомнений, что на Антонио повлияли непреклонная толерантность и великолепный стиль жизни его отца. Вице-короли, по убеждению Мендосы, должны были жить как короли – но только как короли. Его мать, Франсиска Пачеко, была дочерью Хуана Пачеко, маркиза Вильена, одного из наиболее влиятельных дворян в правление кастильского короля Энрике IV. Одна из сестер матери Антонио де Мендосы, его тетка Беатрис, была той самой графиней Медельинской, которая наняла деда Кортеса своим майордомо. Брат этой Беатрис, маркиз де Эскалона, прожив политически двусмысленную юность, к старости стал известен как просвещенный «старый маркиз», который держал у себя в доме в Эскалоне, в предгорьях Сьерра-де-Гредос, доброжелательный двор, благосклонный к учению Эразма. Среди братьев и сестер Антонио де Мендосы была знаменитая Мария, вышедшая замуж за героя войны комунерос Хуана де Падилью и сама ставшая героиней этой войны после того, как удерживала Толедо против войск короны. Его брат Франсиско был послом и вице-королем в Неаполе, а другой его брат, Диего Уртадо де Мендоса, очевидно, был тот самый успешный посол в Венеции и Риме, который впоследствии написал историю последней войны Испании с маврами в горах Альпухарра в 1560-х годах. Ну и разумеется, дедом вице-короля по отцу был знаменитый Иньиго, первый маркиз де Сантильяна, патриарх испанской аристократии в эпоху ее расцвета{1136}. Также оставил по себе память великий кардинал Родригес де Мендоса[147].
Антонио де Мендоса родился в 1492 году в Алькала-ла-Реале, живописном городке между Хаэном и Гранадой, выстроенном на вершине конического холма. Отвоеванный у мавров лично королем Альфонсо XI, он приобрел эпитет «Реаль» – «королевский» – в 1340 году. Посетителям здесь показывают башню Ла-Мота, называемую el farol, выстроенную отцом Антонио, чтобы она служила маяком для христиан, бежавших из Гранады. В этом городе располагалась ставка испанцев, воевавших с маврами, и он все еще был «прифронтовым», когда там родился Антонио.
Детство Мендосы большей частью прошло в Гранаде сразу после того, как она была отвоевана Кастилией. Рафинированный аристократ, он был воспитан в презрении к летрадос, которые, будучи государственными служащими, занимали все больше места в испанском правительстве. В 1521 году Мендоса, имея при себе 500 пехотинцев и сотню кавалерии, разбил