– Черт, отвяжитесь от меня! Уйдите, – устало попросил Том.
– А ты встань и прогони нас, – усмехнулся Эл.
Гаррис поднялся и двинул его по губам тыльной стороной ладони. Эл вскрикнул, отступил на несколько шагов назад, споткнулся о бочонок со смазкой и упал.
– Я тебя предупреждал, – почти с жалостью протянул Гаррис. – Я же предупреждал тебя, Эл!
Том остановил эти бурные излияния.
– Заткнитесь! – прошипел он. И крикнул: – МОЛЧАТЬ!
И они заткнулись.
– Толстяк, – произнес Том ровным голосом. – Что ты сказал, я сделал с Семеркой?
– Загнал ее в болото.
– Точно. Так слушай.
– Да, что случилось-то?
– Заткнись и слушай.
И они прислушались. Стояла тихая безветренная ночь, широкий полумесяц призрачным светом серебрил пейзаж. С побережья доносился чуть слышный шелест прибоя, а издалека, справа, от бывшего болота доносилось кваканье одинокой лягушки, протестовавшей против вторжения человека. Но звук, от которого у них кровь застыла в жилах, шел с холма позади лагеря.
Это было безошибочно узнаваемое стаккато заводящейся машины.
– Семерка!
– Эл прав, Толстяк! – подтвердил Том.
– Кто же ее заводит?
– Мы же все здесь?
– Все, кроме Пиблза, Денниса и Риверы, – ответил Том.
– Это признак Денниса! – простонал Эл.
– Заткнись, идиот! – рявкнул Толстяк.
– Она двинулась, – прислушался Келли.
– Через минуту-две она будет здесь, – сказал Том. – Вы же знаете, парни, что все мы не могли разом спятить. Но у вас есть еще время убедить себя в этом.
– А тебе это по нраву, верно?
– Ну, некоторым образом. Ривера называл эту машину Дейзи Этта, потому что по-испански Семерка – de Sieta. Дейзи Этте нужен мужчина.
– Том, – заявил Гаррис. – Прекрати эту болтовню. Она мне на нервы действует.
– Я ведь должен что-то делать. А бежать я не могу, – протянул Том.
– Мы должны посмотреть, – сказал Толстяк. – Если в кабине никого нет, я тебя развяжу.
– Это очень благородно с твоей стороны. Думаешь, успеешь добраться сюда раньше нее?
– Мы успеем. Гаррис, пошли со мной. Возьмем один из катков. Они могут идти быстрее Семерки. Келли, Эл, берите другой.
– На катке Денниса шина проколота, – дрожащим голосом сказал Эл.
– Так залатайте дыру и накачайте шину! Быстрее!
Келли с Элом умчались.
– Доброй охоты, Толстяк!
Толстяк склонился над Томом.
– Наверное, я должен перед тобой извиниться, Том.
– Ничего ты не должен. Я бы на твоем месте поступил так же. Давай, иди, если считаешь, что так надо. Но постарайся побыстрее вернуться.
Гаррис сказал:
– Жди нас здесь, парень.
Том ответил улыбкой, и они ушли. Но вернуться не спешили. Они не вернулись совсем.
ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА ВЕРНУЛСЯ Келли, с трудом передвигая ноги, следом явился Эл Ноуэлз.
– Эл, дай мне твой нож.
Келли с мрачным лицом принялся перерезывать веревки.
– Кое-что я видел, – прошептал Том. – Толстяк и Гаррис?
Келли кивнул.
– На Семерке никого не было, как ты и говорил. – Келли произнес эти слова так, будто ничего другого у него на уме не было, как будто он едва сдерживался, чтобы не повторять их снова и снова.
– Я видел огни, – сказал Том. – Трактор поднимался по холму. А потом появился другой – очень быстро – и его фары осветили весь склон.
– Мы слышали, как он приближался, – сказал Келли. – Но не смогли вовремя увидеть во тьме.
– Я видел, как каток перевернулся четыре или пять раз, кувыркаясь с холма. Он остановился внизу, фары еще горели. Потом что-то врезалось в него, и он покатился снова. Это его и прикончило. Так что столкнуло его сверху?
– Семерка. Она затаилась возле самого обрыва. Подождала, пока Толстяк и Гаррис подъедут, а потом на большой скорости выскочила из-за края и ринулась вниз, прямо на них, выставив нож. Наверное, миль тридцать в час делала, когда они столкнулись. Она ударила в бок. Парни ничего не могли поделать, у них не было ни единого шанса. Она преследовала трактор, когда он кувыркался с холма, и внизу добавила еще.
– Хочешь, лодыжки тебе разотру? – предложил Эл.
– Это ты-то? Вали отсюда!
– Но Том… – пролепетал Эл.
– Забудь, Том, – сказал Келли. – Нас слишком мало осталось, чтобы помнить обиды. Эл, а ты уж не лезь, когда не просят…
– Да я только хотел сказать… Том, я ведь мог бы и догадаться, что ты не врал насчет Денниса, если б только задумался… Я тут вспомнил. Когда Деннис сказал, что возьмет Семерку – помнишь, Келли? Так вот, он подошел и едва вставил ключ, чтоб мотор завести, как застучал стартер. Он мне говорит: «Ты не поверишь! Она сама завелась, я даже ключ не успел повернуть». А я говорю: «Да она сейчас и побежит».
– Много же тебе времени требуется, чтобы хоть что-то вспомнить, – заметил Том. – Пошли. Нам нужно выбраться отсюда.
– И куда мы пойдем?
– Нам нужно найти такое место, куда Семерка не смогла бы добраться. Ты можешь что-нибудь подсказать?
– Какая-нибудь большая скала?
– Насколько я знаю, ничего подобного на острове нет.
Келли с минуту подумал, потом щелкнул пальцами.
– Рядом с обрывом, когда я в последний раз работал на экскаваторе, – вспомнил он. – Скала, четырнадцать футов в высоту, с точностью до дюйма. Я делал подкоп, и Толстяк велел выгребать землю прямо на нее. Так что получился маленький курган, футов тридцать в высоту, сверху крошечное плато – четыре на четыре, а к обрыву ведет узкий перешеек. Если Дейзи Этта попытается достать нас с обрыва, она застрянет на перешейке, а если попробует снизу, то у нее тяги не хватит – слишком круто.
– А что, если она построит себе подъем?
– Тогда мы оттуда смоемся.
– Пошли.
Эл предложил взять самосвал – из-за его высокой скорости, но на него прикрикнули с обеих сторон. Том сказал, что им нужно нечто такое, что нелегко опрокинуть. Выбор пал на бывшую машину Денниса – каток на массивных колесах, оборудованный бульдозерным ножом. И они укатили на нем во тьму.
Дейзи Этта дала о себе знать через шесть часов, разбудив их. Ночь отступала перед бледным светом с востока, поднимался свежий океанский бриз. Келли дежурил первым, Эл – вторым, Тому выделили оставшиеся часы, заявив, что ему нужно как следует выспаться. Том слишком устал, чтобы возражать и не стал с ними спорить. Эл на своей вахте немедленно уснул, но страх уже настолько глубоко овладел им, заполнил всю его душу, что первое же, едва слышное, рычание большой машины, заставило его вскочить на ноги и взвизгнуть. Он спал на самом краю и спросонья едва не потерял равновесие, едва не свалившись вниз.
– Что такое? – Келли мгновенно проснулся.
– Она приближается, – пробормотал Эл. – О, Боже, Боже…
Келли встал и попытался разглядеть что-нибудь в тусклом свете занимающейся зари. Гулкое рычание мотора словно бы удваивалось, отражаясь от стены обрыва.
– Она приближается, – повторил Эл и заныл: – Что же нам делать? Что теперь будет?
– У меня сейчас голова отвалится, – сонно пробормотал Том. Он принял сидячее положение, обхватив руками упомянутую часть тела. – Когда это яйцо, что у меня за ухом, лопнет, оттуда вылупится большой отбойный молоток. – Он прислушался. – Ну что, она почуяла наш запах?
– А она может?
– Я думаю, она может все, – заверил Том. – Эл, да прекрати ты стонать.
– Вот она!
– Где?
– Там, внизу. У бочонков со смазкой.
Том встал и пригляделся.
– Что это она делает?
После некоторой паузы, Келли определил:
– Работает. Роет яму.
– Интересно, зачем это ей? Она что, собирается сама себя смазать?
– Не думаю. Ей это ни к чему. Когда мы готовили ее к работе, мы все хорошо смазали и залили новое масло. Возможно, ей понадобилось горючее.
– Но у нее же есть, как минимум, полбака.
– Наверное, она считает, что сегодня ей предстоит много работы.
Когда Келли высказал это предположение, Эл громко заревел, но на него не обратили внимания.
Канистры с горючим по сорок четыре галлона были сложены в пирамиду у края лагеря. Семерка передвигалась перед ней вперед-назад, делая проход за проходом, выгребая землю и выталкивая ее вперед, за пирамиду. Вскоре она вырыла громадную яму – около четырнадцати футов в ширину, шести в глубину и тридцати в длину – под самой пирамидой.
– Во что она играет, как ты считаешь?
– А я откуда знаю? Ей, кажется нужно горючее, но я не… погляди-ка на это! Она остановилась в яме, она повернулась и разрезала краем ножа нижнюю канистру!
Том поскреб щетину на подбородке.
– А вы спрашивали, что она может! Да, эта тварь все точно просчитала. Она знает, что если просто попытаться пробить дыру в канистре, та откатится, а если даже и удастся сделать дыру, все вытечет на землю. Семерка не сможет поднять горючее к топливному баку – она ведь не способна управиться со шлангом. Ясно? А теперь посмотрите на нее! Она все устроила так, чтобы оказаться ниже, и выбранная канистра стояла неподвижно, прижатая весом остальных. Ей осталось только подставить бак под струю вытекающего горючего!
– Но как же она снимет крышку с бака?
Том фыркнул и рассказал, как слетела и оказалась у него в руках решетка радиатора, когда он впервые столкнулся с тем, что вселилось в бульдозер.
– Знаете, – добавил он через минуту, – если бы тогда ей было известно столько же, сколько сейчас, спать бы мне вечным сном рядом с Риверой и Пиблзом. Просто тогда она еще не изучила свои возможности. Но она быстро учится.
– Это уж точно, – согласился Келли. – И теперь, похоже, собирается испытать свои знания на нас.
Так и было. Она двигалась прямо по грубо намеченной взлетной полосе, мергелевая пыль вздымалась из-под ее гусениц. Пересекая земляной вал с краю, она умело прошла по более утрамбованному месту, с завидной ловкостью огибала оставленные валуны, неслась легко и быстро. Впервые Том видел, как она едет без оператора, и волосы зашевелились у него на голове. Дейзи Этта была неестественна, очертания ее казались размытыми, как во сне, с трудом верилось в ее реальность, и все из-за отсутствия маленького человеческого силуэта в кабине. Но, несмотря на это она выглядела решительной и опасной.