оды.
После смерти Болы Лимерик убийства внезапно прекратились – точнее, так казалось, потому что газеты перестали о них писать. На самом деле женщин по-прежнему убивали. Еще по меньшей мере шестеро было изнасиловано, задушено или забито до смерти в северо-западном Вашингтоне, все – афроамериканки. Такие убийства прессу не интересовали. Даже сейчас у нас есть лишь самая короткая и скупая информация по тем убийствам чернокожих женщин:
• Флоренс Дэнси, 65 лет, 12 апреля 1935 года, убита в своем доме по адресу 2139, Эл-стрит, Северный Вашингтон;
• Джозефин Робинсон, 34 года, 1 декабря 1939 года, Благден-Корт, Северный Вашингтон, подробности неизвестны;
• Люси Кидуэлл, 62 года, 28 сентября 1940 года, квартирная хозяйка, задушена в своем доме, 307 Вирджиния-авеню, Северный Вашингтон;
• Мэтти Стюарт, 48 лет, 28 ноября 1940 года, квартирная хозяйка, задушена в своем доме, 1432 Суонн-стрит, Северный Вашингтон;
• Ада Пуллер, 22 года, 22 января 1941 года, задушена в своей квартире, в подвале дома, 1442 Коркоран-стрит, Северный Вашингтон;
• Мейбел Эверетт, 16 лет, 30 июня 1941 года, найдена забитой до смерти в подвальной кладовке жилого дома, 3032 14-я улица, Северный Вашингтон.
Далее в 1941 году белую женщину изнасиловали и задушили в ее квартире. Пресса немедленно набросилась на это убийство – первое в серии, получившей впоследствии название «Убийства Дюпон-Серкл».
Двадцатипятилетняя Роуз Абрамовиц месяц назад вышла замуж – свадьба состоялась 8 марта 1941 года. С мужем Барни они поселились в престижном жилом комплексе по адресу 1901 16-я улица, Северный Вашингтон, поблизости от Дюпон-Серкл. Роуз работала секретаршей, а Барни – адвокатом в департаменте социальной безопасности. Чтобы отпраздновать месячную годовщину, они пригласили на ужин нескольких коллег Барни с работы. В субботу утром Роуз осталась дома, чтобы проследить за наемным рабочим, который должен был натереть в квартире полы перед приходом гостей; Барни отправился на работу на полдня.
Он вернулся домой в 13:30 и нашел Роуз лежащей на боку, с одной рукой на груди и другой на полу. Она была в халате; ее тапочки аккуратно стояли в ногах кровати [42]. Судмедэксперт установил, что ее изнасиловали и задушили руками. И снова дело осталось нераскрытым.
В субботу, 15 июня, двадцатидвухлетняя Джесси Элизабет «Бетти» Стрифф ждала на обед своего жениха. Она жила с подругой в небольшой квартирке на 19-й улице в Северном Вашингтоне, близ Дюпон-Серкл, примерно в четырех кварталах от дома, где три месяца назад убили Роуз Абрамовиц.
Бетти была красивой, независимой девушкой из Айовы, которой по жизни всегда везло. Жизнерадостная, обаятельная, она закончила университет Дрейка и получила лицензию частного пилота. На службе – в отделе снабжения Министерства обороны – она имела высший доступ к секретным документам и недавно получила повышение до главы секретариата.
Примерно в 14:30, в разгар субботнего дня, внезапно полил дождь. И тут Бетти поняла, что у нее недостаточно сливочного масла для лимонного пирога, который она собиралась испечь. Девушка быстро набросила прозрачный дождевик с капюшоном на свой модный домашний костюм в бело-голубую полоску, который носила с белыми носками и теннисными туфлями, схватила зонтик своей соседки – шелковый, в горошек и полумесяцы – и побежала в магазин в трех кварталах от дома, чтобы купить пачку масла. Она выглядела так, будто сошла со страницы «Вэнити Фэйр» или «Харперс Базар» в своем модном домашнем костюмчике и с шелковым зонтом.
Соседке Бетти сказала, что будет дома через пять минут.
Но так и не вернулась.
Продавец в магазине позднее сообщил полицейским, что она подъехала в черной машине, которая припарковалась, перегородив другую, перед витриной, пока девушка делала покупки. Лица водителя продавец не разглядел из-за дождя и работавших дворников.
Голое тело Бетти, в мокрых теннисных туфлях и носках, нашли на следующее утро в восьми кварталах от ее квартиры, в конце кровавого следа, пролегавшего от проезжей части до гаража на две машины за домом профессора на пенсии, по адресу 1717 Кью-стрит, Северный Вашингтон. Ее избили, сорвали одежду, жестоко изнасиловали и задушили веревкой или ремнем. Костюм в полоску и белье пропали, как и дождевик, и зонтик. И опять полиция Нью-Йорка не смогла вычислить преступника.
Газетные заголовки кричали: «В столице страны убита седьмая девушка за восемь лет»[43]. Многие убийства произошли на улицах северо-западного Вашингтона, отходящих от Дюпон-Серкл, и потому серию окрестили «Убийствами Дюпон-Серкл».
Округ Колумбия, федеральная территория, управлялся тогда комитетом Конгресса. Конгрессмен-демократ из Луизианы, Феликс Эдвард Геберт, работавший в комитете, использовал убийство Стрифф как повод начать внутреннее расследование в Департаменте полиции Вашингтона. Он утверждал, что «нет оправданий пассивности Департамента в борьбе с преступностью и предотвращении убийств».
Комитетские слушания целиком сосредоточились на неспособности Департамента раскрыть убийства белых женщин, проигнорировав цепь убийств чернокожих, о которых молчала пресса.
Историк Мэри-Элизабет Б. Мерфи пишет:
Неизвестный преступник начал нападать на женщин в столице страны. Четыре афроамериканки – Джозефина Робинсон, Люси Кидуэлл, Мэтти Стюарт и Ада Пуллер – были изнасилованы и убиты… Белая пресса не освещала их убийства, когда те произошли, и полицейские не предпринимали никаких мер по поимке преступника. Апатия Департамента полиции свидетельствовала об укоренившейся культуре расовой избирательности относительно безопасности чернокожих женщин в столице, что само по себе являлось формой насилия. Такое глубокое равнодушие к чернокожим женщинам стало особенно очевидно в июне 1941 года, когда Джесси Элизабет «Бетти» Стрифф, двадцатидвухлетняя белая секретарша из Айовы, была изнасилована и убита. Ее убийство стало темой для громких заголовков как в местных, так и в национальных газетах [44].
Газета «Балтимор Афро-Американ» задавалась вопросом: «Какие меры предприняла полиция, когда была найдена мертвой миссис Кидуэлл? Или миссис Флоренс Дэнси? Или миссис Ада Пуллер?»
Мерфи подчеркивает: «Неоднократно во время слушаний конгрессмен Геберт оправдывал жесткие меры полиции против чернокожих жителей Вашингтона, объясняя это высоким уровнем преступности среди чернокожего населения и утверждая, что «на силу должна найтись другая сила». Он настаивал на том, что чернокожие граждане не соблюдают законов, и предлагал полиции Вашингтона «найти способ держать их в узде»[45].
Мерфи нельзя отнести к ученым, склонным везде видеть «вину белого человека». Газетные материалы того периода подтверждают оценку Мерфи в отношении расовой динамики в вашингтонских убийствах. После исчезновения Стрифф и полиция, и газеты первым делом заподозрили черного уборщика из ее дома, однако полиции «не удалось опровергнуть его алиби на тот день»[46]. Газета из домашнего штата конгрессмена Хеберта, «Таймс» в Шревепорте, Луизиана, писала, что недавние нераскрытые убийства белых женщин «происходили в одном и том же районе Вашингтона, на границе с кварталами, населенными преимущественно неграми»[47].
С другой стороны, черные газеты – тот же «Афро-Американ», – точно так же как белые, практически не освещали убийства Джозефин Робинсон, Люси Кидуэлл, Мэтти Стюарт и Ады Пуллер [48].
В конце концов серийные убийства в Вашингтоне раскрыл Департамент полиции Нью-Йорка. 4 августа 1941 года на пустом участке на Джером-авеню, между Бернсайд-авеню и 181-й улицей в Бронксе, был найден труп белой женщины с темными волосами. Жертву задушили, но не изнасиловали (нередкий случай в серийных убийствах – убийство на сексуальной почве может и не включать в себя изнасилования). Ею оказалась двадцатишестилетняя Эвелин Андерсон. Эвелин работала официанткой в ресторане «Уайт Топ» на пересечении 167-й улицы и Южного бульвара, но не явилась на работу предыдущим утром. Когда вечером она не вернулась домой, ее муж, Эрхардт, предположил, что она осталась ночевать у подруги в Бронксе, как иногда делала, чтобы не возвращаться за полночь в их квартиру на 92-й Западной улице на Манхэттене.
Эрхардт сказал полицейским, что у Эвелин пропало несколько украшений, в том числе наручные часы. Недавно он относил их в ломбард, а потом выкупил; в ломбарде полиции удалось получить точное описание часов и серийный номер. По всем ломбардам в городе разослали более двух тысяч циркуляров с предписанием следить, не сдаст ли кто эти часы.
Двадцать седьмого августа из ломбарда на Восьмой авеню поступило сообщение: часы заложил за четыре доллара афроамериканец, представившийся Чарльзом Уолфолком, проживающий по адресу 6, 133-я Восточная улица. Когда полиция допросила Уолфолка, он заявил, что часы ему отдала племянница, Хейзел Джонсон. Хейзел сказала детективам, что получила часы в подарок от ухажера, Джарвиса Рузвельта Като из Вашингтона, округ Колумбия. Он подарил их ей 3 августа – в день убийства – и предупредил, чтобы она не сдавала их в ломбард, потому что он может «попасть в неприятности». Хейзел сказала, что другой девушке Като подарил кошелек, заметив: «Я обещал тебе подарить кошелек, жаль, новый купить не смог, но вот тебе отличный подержанный».
По описанию, Като был худой, но крепкий афроамериканец со светлым оттенком кожи, ростом 175 сантиметров, около 75 килограммов, с очень большими и мощными руками. В июле он приехал из Вашингтона на черном «Понтиаке» 1937 года с белыми колесными дисками. Он получил работу посудомойщика в кафе, но был уволен за приставания к белой официантке.