Эдмунд Эмиль Кемпер III вернулся к мамочке.
За шесть лет, которые Эдмунд провел в Атаскадеро, Кларнелл успела в третий раз выйти замуж и развестись, а также переехала в Санта-Круз, где нашла работу секретаря в администрации кампуса местного университета. Любой, кто учился в университете, знает, насколько компетентными и одновременно нервозными могут быть тамошние секретарши. Некоторые сами имеют ученую степень и цепляются за секретарскую работу как самую «респектабельную» в случае, когда не сумели применить полученные знания на практике и построить карьеру по специальности. В своих уверенных руках они держат не только карьеры начальства, но и судьбы тысяч студентов. Это отличное, престижное место для образованной и уверенной в себе женщины – обычно секретарями становятся женщины, – которая чувствует, что не реализовала свой потенциал. И именно такой была Кларнелл, теперь ставшая Кларнелл Стрэндберг.
Совет по условно-досрочному освобождению штата Калифорния отпустил Эдмунда на поруки под опеку Кларнелл, и в начале 1970-го он переехал к ней в дуплекс в Санта-Круз. Соседи тут же начали жаловаться на шумные ссоры и хлопанье дверей.
«Они выпустили меня под опеку мамы, – сообщал Кемпер каждому, кто готов был его слушать. – Ну а у нас сразу начались ужасные ссоры, прямо-таки сражения, яростные и ожесточенные».
Кларнелл винила Эда во всех своих неприятностях, заявляя ему в лицо: «Из-за тебя, моего сынка-убийцы, я пять лет не занималась сексом с мужчиной».
К тому времени Эд вырос до 2,06 метров и весил 113 килограммов, то есть стал настоящим гигантом. Он мечтал поступить на работу в калифорнийский дорожный патруль. Мать требовала от психиатров, чтобы данные о его подростковом правонарушении были засекречены – тогда он смог бы служить в полиции. В конце концов она этого добилась. Но в дорожный патруль Кемпера все равно не взяли по причине чрезмерно большого роста.
Кемпер устроился на работу в Дорожный департамент штата и переехал из материнского дома в собственную небольшую квартирку. Он жаловался, что все равно не может отделаться от матери, которая постоянно звонила ему и являлась без приглашения. Кемпер упоминал, что использовал «навыки, полученные в Атаскадеро», чтобы «заставить ее вести себя как нормальная мать, а не чертова манипулирующая контролирующая сука».
В этот период Кемпер исправно посещал психолога, назначенного ему комиссией по условно-досрочному освобождению. Одновременно он начал готовиться к будущей серии убийств. Он подсаживал к себе девушек, ловивших машину на дорогах Санта-Круз, чтобы сжиться с образом «добродушного здоровяка». Позднее Кемпер рассказывал, как в случае, если девушка колебалась, садиться ли к нему, он бросал взгляд на часы. Он объяснял, что этот вроде бы случайный взгляд давал девушке понять, что он человек занятой и она не представляет для него интереса.
7 мая 1972 года он приступил к реализации фантазии, которую вынашивал много лет. Он подсадил двух студенток, Мэри Энн Пеше и Аниту Лучесса, ловивших машину на дорожном мосту. Хорошо знакомый с местностью, Кемпер смог свернуть куда хотел так, чтобы девушки не поняли, что едут не в ту сторону. Потом он остановил машину на глухом проселке, о котором знал благодаря работе в дорожном департаменте. Сначала Кемпер надел наручники на Пеше, сидевшую на заднем сиденье. Позднее он признался: «Меня по-настоящему впечатлила ее внешность и личные качества, и я испытывал к ней искреннее восхищение… Я ни в коем случае не прикасался к ней неподобающим образом. Вообще, кажется, я однажды – это тоже меня глубоко беспокоит – дотронулся, ну, тыльной стороной, когда надевал наручники, до ее груди, и ужасно смутился. Я даже сказал «ой, простите» или что-то вроде того».
Дальше Кемпер выволок Лучессу из машины и запер ее в багажнике. Спустя тридцать секунд после того, как он извинился перед Пеше за случайное прикосновение к груди, Кемпер надел ей на голову полиэтиленовый пакет и обвязал вокруг шеи пояс от халата. Но когда он потянул за пояс, тот разорвался, а Пеше успела прокусить пакет. Тогда Кепмпер вытащил нож и начал бить им Пеше в спину, но удары не оказали никакого эффекта, и она развернулась к Кемперу лицом. Он ударил ее ножом в бок и в живот, и тогда Пеше развернулась обратно. Он схватил ее за подбородок, запрокинул ей голову и перерезал горло.
Дальше Кемпер подошел к багажнику машины, отпер его, вытащил оттуда Лучессу и начал бить ее ножом в горло, глаза, сердце и руки. Он запомнил, как сильно удивился тому, сколько потребовалось ударов, прежде чем она потеряла сознание.
Когда обе девушки были мертвы, он отвез их трупы к себе в квартиру. Там он расчленил тела, вытащил внутренние органы, сделал полароидные снимки с ними и отрезал головы. Кемпер признавался: «Я помню, что испытывал настоящее сексуальное возбуждение. Когда слышишь щелчок и голова отваливается, а ты держишь ее за волосы. Голова у тебя в руках, а тело так и сидит. Это меня заводило!»
Однако Кемпер настаивал: «Никаких непристойных касаний, ни в коем случае».
Он говорил: «Я сидел и смотрел на головы, стоящие на стуле, переставлял их на кровать, рассматривал их [когда] одна внезапно покачнулась и покатилась вниз, очень неаккуратно. Докатилась до края сиденья и упала на ковер – «бум». Сосед снизу меня терпеть не мог. Я вечно шумел по ночам. Он брал метлу и стучал в потолок. «Приятель, – говорил я, – мне очень жаль, голова стукнула, прости уж». Это помогало мне бороться с депрессией. Я очень за это держался».
Один из специалистов по анализу поведения из ФБР позднее объяснял, что у серийных убийц вроде Кемпера «обычно практически нет контактов с женщинами, но женщины их интригуют. [Они] могут вести себя в обычной жизни как пятилетний ребенок. Они могут быть физически сильными и даже нравятся нам – мы воспринимаем их как пятилетнего ребенка, разобравшего по частям свою куклу»[213].
После этого Кемпер сложил то, что осталось от двух девушек, в полиэтиленовые пакеты и закопал их на холмах за Санта-Круз – торсы и конечности в одном месте, а руки в другом, использовав при этом технику захоронения, которой обучился у бойскаутов. Головы он оставил у себя еще на несколько дней, прежде чем выбросить в овраг. Он возвращался к тому месту, где лежало обезглавленное тело Пеши, потому что, по его словам, полюбил ее и хотел быть к ней ближе.
Кемпер признавал раздвоенность свой натуры. Когда его спросили, о чем он думает при виде симпатичной девушки, он ответил: «Одна часть меня говорит, что неплохо было бы заговорить с ней, пригласить на свидание. А другая гадает, как ее голова будет выглядеть насаженной на палку».
Кемпер утверждал, что до того, как начал убивать, фантазии о сексе с женщинами не удовлетворяли его – ему казалось, что он все равно никогда их не реализует. Если их убить, они уже не отвергнут его как мужчину. Описывая свои преступления, он говорил что это как «делать кукол» из женщин или «извлекать» их души из тел, чтобы потом заняться с ними тем, чем ему хочется.
14 сентября 1972 года Кемпер подсадил к себе в машину пятнадцатилетнюю Айко Ку, которая ехала на урок танцев в Сан-Франциско. Он увез ее в другой глухой угол, придушил, чтобы девушка потеряла сознание, изнасиловал и убил. Он положил ее труп в багажник, а по дороге домой остановился выпить пива. Выйдя из бара, Кемпер, по его словам, открыл багажник, чтобы «как рыбак полюбоваться уловом». Он привез труп к себе в квартиру, вскрыл, занялся с ним сексом и отрезал голову.
На следующий день у Эда Кемпера была запланирована встреча с психиатром по условиям условно-досрочного освобождения. Наутро Кемпер закопал тело Ку в одном месте, а руки в другом, но голову оставил. Потом он поехал к психиатру с головой в багажнике машины. Оставил машину на парковке и отправился на сеанс. В отчете с того визита психиатр написал:
Если бы я встретился с этим пациентом, не имея его медицинской карты или не зная его истории, то подумал бы, что имею дело с прекрасно развитым молодым человеком – инициативным, умным и не страдающим никакими психиатрическими заболеваниями… В действительности мы имеем дело с двумя разными людьми, когда говорим о пятнадацтилетнем мальчике, совершившем убийство, и двадцатитрехлетнем юноше, которого видим сейчас… По моему мнению, он прекрасно отреагировал на лечение и реабилитацию, и с точки зрения психиатрии нет никаких оснований считать его опасным для себя или для общества.
Второй психиатр жизнерадостно добавлял:
Очевидно, он полностью выздоровел после трагического и жестокого расщепления личности. Он функционирует как цельная личность и выражает себя через вербализацию, работу и спорт, не позволяя накапливаться невротическому напряжению. Поскольку в нынешнем возрасте ему требуется больше свободы для реализации своего потенциала, я считаю разумным засекретить его предыдущую криминальную историю. Я рад, что недавно он избавился от своего мотоцикла, и надеюсь, что это навсегда, поскольку тот представлял большую угрозу для его жизни и здоровья, чем сам пациент представляет для кого-либо.
Вместо того чтобы копаться у Кемпера в голове, психиатрам стоило заглянуть в багажник его машины, стоящей тут же, на парковке.
29 ноября 1972 года подростковая криминальная история Кемпера была засекречена, чтобы он смог вести нормальную жизнь, как хотела Кларнелл. Тем временем, лишившись работы после полученной травмы, он снова переехал к матери домой.
8 января 1973 года Кемпер подсадил на дороге студентку колледжа Синди Шолл[214]. Он выстрелил ей в голову, а потом привез ее труп в материнский дом. Когда мать не видела, он перетащил труп Шолл в шкаф в своей комнате и лег спать. Утром, когда мать ушла на работу, он положил труп с собой в постель и занялся с ним сексом. Затем он отнес тело в ванну, слил кровь, разрезал его на части, обернул пленкой и сбросил со скалы. Голову Шолл он держал у себя еще несколько дней и занимался с ней сексом. Кемпер похоронил голову у матери во дворе, лицом к материнской спальне, потому что мать всегда хотела, «чтобы люди