Шоукросс купил новый десятискоростной велосипед, чтобы ездить на рыбалку: очень красивый, белого цвета, с приметными коричневыми крыльями.
Тем временем бывшая вторая жена Шоукросса, Линда Нири, прочитав в газетах о пропавшем мальчике, задалась вопросом, знает ли полиция Уотертауна про то, что ее бывший муж, по его собственным признаниям, убивал детей во Вьетнаме. Она вспомнила его странное поведение, вспышки ярости, когда муж избивал ее и даже спровоцировал выкидыш, его рассказы о зверствах во Вьетнаме и уже собралась позвонить в полицию, но все-таки передумала.
Хелен Хилл, разведенная мать четверых детей, жила в Рочестере. Она встречалась с мужчиной из Уотертауна, и тот пригласил ее в гости к своей сводной сестре с мужем, которые жили в Уотертауне, на праздник – День труда. В последнюю минуту дочка Хелен, светловолосая восьмилетняя Карен, упросила мать взять ее с собой.
С пропажи Джека прошло четыре месяца, когда Хелен и Карен в пятницу вечером приехали в Уотертаун. Сводная сестра бойфренда Карен жила по адресу 503 Перл-стрит, в ста метрах от дома Джека и моста Перл, где Джек впервые встретился с Шоукроссом.
В субботу, 2 сентября, стояла чудесная теплая погода. Хелен нарядила Карен в шорты и футболку цветов американского флага и сама принарядилась для знакомства с родственниками своего ухажера. Карен очень хотелось поиграть на улице, и Хелен разрешила ей выйти во двор, наказав не уходить далеко. Несколько раз она проверила, что дочь держится поблизости – играет с ручным кроликом во дворе, – а потом пошла мыть голову. Был 1972 год, и люди в Уотертауне – мирном маленьком городе – не особенно боялись похитителей детей или серийных убийц (тем более что и этот термин тогда широко не употреблялся). Хотя Хелен знала, что ее дочка иногда бывает непослушной и может куда-нибудь убежать, дома в Рочестере она самостоятельно ходила в школу и всегда возвращалась домой. Хелен также было невдомек, что в ста метрах от дома течет река и над ней есть мост.
Свидетель, проезжавший на машине по мосту Перл около 14:00, вспомнил, что видел маленькую девочку со светлыми волосами, перелезавшую через невысокий заборчик возле моста. Девочка спустилась по берегу к воде, будто что-то искала. Также он вспомнил, что к ограждению моста был прислонен белый велосипед. Десять минут спустя, на обратном пути, свидетель девочку уже не видел, но велосипед по-прежнему стоял на месте.
Четверо девочек-подростков, проходивших по мосту несколько минут спустя, видели мужчину в темных шортах, сандалиях и белой рубашке, который выбирался из-под моста на тротуар. Его голые ноги были мокрыми; он прикрепил к белому велосипеду с коричневыми крыльями свои удочки.
Некоторое время спустя шестнадцатилетний мальчик, проходивший по мосту с пакетами из магазина, куда его отправили за покупками, заметил своего странноватого соседа из жилого комплекса «Кловердейл» – тот ехал на велосипеде по дороге. Мальчик редко разговаривал с ним, но, по неизвестной причине, мужчина притормозил с ним рядом и предложил угостить мороженым. Потом он повесил пакеты с покупками на руль велосипеда и подвез их до входа в «Кловердейл».
Хотя Карен и белого кролика не было уже два часа, мать девочки пока что не волновалась. Карен любила погулять, а вокруг в праздничный день было полно народу. Городок выглядел уютным и оживленным. И только четыре часа спустя встревоженная Хелен позвонила в полицию. На этот раз сообщение о восьмилетней девочке, которая приехала в гости из другого города и пропала, заставило полицию шевелиться активнее. Поиски начались сразу же.
Мать Карен и поисковые партии несколько раз проходили по мосту Перл, но лишь с наступлением темноты, около 22:00, тело Карен Хилл нашли под мостом. Девочка лежала лицом вниз возле сточной трубы, приваленная тротуарной плиткой, которая была горой насыпана у опоры моста. Карен была раздета от пояса и ниже; на шее у нее темнели синяки. Шорты цветов американского флага и голубое белье девочки были затолканы в щель между плитками. На них осталась запекшаяся кровь. Первичный осмотр, проведенный в ту же ночь, показал, что Карен сильно ударили в лицо и в живот, задушили лямками от ее собственной футболки и жестоко изнасиловали, вагинально и анально. Ее рот и горло были набиты грязью вперемешку с сажей с берега реки. Причиной смерти стала асфиксия, или удушение. Белого кролика так и не нашли.
При виде грязи и сажи в горле у девочки один из полицейских, присутствовавших на месте преступления, сразу вспомнил мужчину, связанного с пропажей Джека четырьмя месяцами ранее. Не ему ли недавно присудили штраф за то, что он отшлепал шестилетнего мальчишку и натолкал травы ему в штаны?
Когда полицейские приехали забрать Шоукросса на допрос, то сразу обратили внимание на его неловкую попытку замаскировать свой велосипед, закрепив на нем детское сиденье. Их подозрения только укрепились, когда он заявил, что не помнит, когда купил и прикрепил сиденье к велосипеду. На допросе он тем не менее признался, что приобрел его через несколько часов после исчезновения Карен. С учетом показаний свидетелей, видевших Шоукросса на мосту во время, когда пропала девочка, полицейские нажали на него и добились признания в убийстве. Он сказал: «Наверное, я это сделал». Тогда же его начали разрабатывать по поводу пропажи Джека.
Шоукросс в конце концов признался, что убил Джека, и уже собирался отвести полицию к его трупу, когда в ходе повторных и гораздо более тщательных поисков тело мальчика нашли в лесу возле железнодорожных путей, примерно в полутора километрах к северу от «Кловердейла». Обнаженный полуразложившийся труп был спрятан под широкими полосами срезанной с деревьев коры. В десяти метрах от тела лежали его вещи: футболка, зеленая куртка с рукавами, завязанными в узел, носки и спортивные туфли. В сорока метрах полиция обнаружила джинсы и белье Джека. Судя по всему, мальчика раздели еще живым, потому что одежда не была запачкана жидкостями от разложения. Полицейским попался на земле выбитый у него зуб. Гарь с железнодорожных путей осталась на босых ногах ребенка – это означало, что его раздели и преследовали через заросли. Ему удалось добраться до железной дороги, но тут его схватили, затащили обратно в кусты и там убили. Мальчика постигла жестокая мучительная смерть. Тело разложилось до такой степени, что не удалось установить ни причину смерти, ни факт изнасилования. Судмедэксперт предположил, что смерть наступила в результате асфиксии или странгуляции.
Процесс против Шоукросса был таким же путаным, как и следствие. Образцы спермы с тела Карен не тестировали на группу крови (эпоха ДНК еще не наступила), и потому не было установлено ее совпадение с группой крови Шоукросса – достаточный повод, чтобы у присяжных возникли «обоснованные сомнения». Признание его также было туманным. Тело Джека нашли до того, как Шоукросс привел полицию к нему, и его причастность к убийству оставалась спорной. Как только труп нашелся, Шоукросс перестал говорить – он рассчитывал, что, указав местонахождение тела, добьется смягчения обвинений. Без признания и веских улик, привязывающих его к исчезновению Джека, Шоукросс даже не был обвинен в убийстве мальчика.
При психиатрическом освидетельствовании и по этому делу, и позднее, после его ареста за убийство двенадцати проституток в Рочестере, Шоукросс заявлял, что страдает от навязчивых воспоминаний о Вьетнаме, добиваясь к себе сочувствия, как к военному ветерану. Шоукросс говорил психиатрам: «Вьетнам превратил сельского парнишку в безумца… Я пытал там людей, отрубил двоим головы, отрезал множество ушей. Уши вьетнамцев – мы всегда отрезали левое. Мы подвешивали их на веревки и сушили, снимали скальпы с голов… Нанизывали на шнурки кости, зубы и уши, делали из них амулеты…»
Со временем его рассказы о Вьетнаме становились все более и более дикими. В письменных показаниях Шоукросс заявлял:
Во Вьетнаме произошло нечто, что до сих пор преследует меня. Наверняка что-то очень плохое, потому что я никак не могу этого вспомнить. Но я помню, как однажды парни притащили шлюху, сунули ей внутрь пожарный шланг и включили воду. Она умерла практически мгновенно. Ее голова отпрыгнула [так в оригинале] от тела почти на полметра. В другой раз мы взяли другую проститутку и привязали за ноги к двум деревьям, пригнув их к земле. Она себе засунула лезвие в вагину. Ее разрезали от ануса до подбородка. Потом отпустили деревья. Ее разорвало пополам. Она так и осталась болтаться между деревьями.
Вещи, описанные Шоукрссом, невозможны с анатомической точки зрения: голова жертвы никак не могла «отпрыгнуть» от тела на полметра от напора воды из шланга, а два деревца не могли разорвать тело напополам. Точно так же, в духе комиксов, он описывал, как бежал по джунглям с металлическим ящиком, полным снарядов, за спиной, обмотанный пулеметными лентами, и расстреливал врагов, словно Рэмбо, из разных видов оружия – любому, кто сражался на вьетнамской войне, эти истории покажутся абсурдными. Тем не менее психиатры с учеными степенями и опилками в головах покупались на его рассказы – и покупаются до сих пор. Во время первого процесса по делу об убийстве двое таких наивных психиатров поставили ему диагноз, пребывая в полной уверенности, что он рассказал о Вьетнаме правду:
Испытывает проблемы с различением между действиями, которые был вынужден осуществлять во время боев во Вьетнаме, и действиями, допустимыми в обществе вне театра военных действий… Зачастую сравнивает свои действия на войне с двумя убийствами, которые совершил, и пытается преуменьшить их криминальность, заявляя, что во Вьетнаме совершал гораздо более жестокие преступления.
В 1972 году термина ПТСР еще не существовало, но к 1990-му, когда Шоукросса снова судили – уже за двенадцать убийств в Рочестере, – о посттравматическом стрессово