Единственной особенностью, сохраняющейся у него, из тех, которые в прошлом привели к проблемам, – это склонность реагировать на чувство вины гневом, а не неловкостью, депрессией или снижением самооценки.
С учетом трудного детства и проблем в подростковом возрасте, травм и антисоциального поведения, вполне логично, что у Арта сформировались сложные и порой дисфункциональные механизмы управления эмоциями. Однако сейчас эти механизмы не приводят к возникновению эмоциональных или поведенческих затруднений, и у Арта отсутствует мотивация к продолжению лечения. Соответственно и я не вижу оснований для дальнейших консультаций в обозримом будущем.
Однако – типично для психопата – все это время Шоукросс вел тайную жизнь. Они с Кларой снова начали встречаться весной 1989 года, несмотря на его планы жениться на Роуз. Шоукросс регулярно брал у Клары машину и раскатывал по Лайелл-авеню, снимая проституток, пока она была на работе. Тем временем Роуз получила развод и в августе 1989-го стала его четвертой женой.
Женившись на Роуз, Шоукросс продолжал страстный роман с Кларой. Он сказал ей, что его выпустили на поруки и он должен оставаться с Роуз до истечения этого срока в апреле 1990 года, после чего бросит ее, и они с Кларой переедут куда-нибудь в теплые края. Когда сын предупредил Клару, что Шоукросс сидел в тюрьме за убийство девочки, мать велела ему заткнуться – она не хочет ничего знать. Она любила Шоукросса и никогда не заговаривала с ним о прошлом, как и он сам. Все это случилось давным-давно, и он отсидел положенное в тюрьме. Теперь он имеет право жить спокойно.
Дочь Клары Линда тоже его терпеть не могла. Шоукросс при любой возможности приставал к ней. Однажды повалил на кровать, и ей пришлось от него отбиваться. В другой раз ущипнул за сосок. Когда она пожаловалась Кларе, та только посмеялась, сказав, что он «так шутит». Линда напомнила, что Шоукросс постоянно вертится вокруг маленьких мальчиков, покупает подарки и водит куда-то с собой. Ее беспокоило, что он проявляет интерес и к ее сыновьям – смотрит с ними мультики или играет дни напролет. Ему нравилось тискать их, изображая борьбу, – однажды он укусил четырнадцатилетнего сына Линды за сосок, повалив на пол у Клары на кухне. Линду пугали следы укусов у матери на груди, плечах и ляжках. Она говорила, что это точно не укусы любви – это укусы жестокого злого зверя.
Клара же продолжала смотреть на их отношения сквозь розовые очки. Шоукросс подарил ей кольцо, якобы принадлежавшее одной из его бывших жен. На самом деле это было кольцо жертвы убийства, Патти Айвз, которая упорно отказывалась закладывать его или продавать даже в самые тяжелые времена. Теперь Клара говорила, что кольцо такое красивое – прямо плакать хочется. Она отказывалась отдавать его полиции: «Пусть хоть тысячу раз повторят, я никогда не поверю, что кольцо принадлежало мертвой шлюхе».
Соседи привыкли к мужчине средних лет, разъезжающему на детском велосипеде, и к его странным комментариям: он мог, например, спросить женщину, знает ли она, что щипок за грудь может спровоцировать рак. Другой женщине он положил голову на колени и пожаловался, что несколько месяцев не занимался сексом. Женщины, с которыми он водил знакомство, считали его странноватым, но безобидным. Тем не менее они предпочитали держать с ним дистанцию.
В июле 1989 года перспектива женитьбы на Роуз «спровоцировала» у Шоукросса новую серию убийств, продолжавшуюся вплоть до самого его ареста полгода спустя. Одну за другой Шоукросс убивал женщин, преимущественно проституток, которых цеплял на Лайелл-авеню:
9 июля – Анна Мари Стеффен, 28 лет
29 июля – Дороти Килер, 59 лет
29 сентября – Патриция «Патти» Айвз, 25 лет
23 октября – Джун Стотт, 26 лет
5 ноября – Мэри Уэлч, 22 года
11 ноября – Фрэнсис «Фрэнни» Браун, 22 года
15 ноября – Кимберли Логан, 30 лет
25 ноября – Элизабет «Лиз» Гибсон, 29 лет
15 декабря – Дарлин Триппи, 32 года
17 декабря – Джун Сисеро, 33 года
28 декабря – Фелиция Стивенс, 20 лет.
После медового месяца с Роуз темп убийств у Шоукросса вырос настолько, что он убивал по три-четыре жертвы в месяц. К концу 1989 года он впал в буквальном смысле в кровавую лихорадку. Он занимался некрофильским сексом с трупами убитых женщин, некоторые расчленял, отрезал гениталии и, по его собственному признанию, съедал их. Шоукросс заявлял, что, отрезав вагину Джун Сисеро от ее заледеневшего трупа, сосал ее, «как мясной леденец», пока ехал домой. (По другой версии, он сначала разогрел ее с помощью «печки» в машине.)
Шоукросс часто прятал трупы жертв под обломками бетона или асфальта, ветками и листьями, как сделал и со своими жертвами-детьми. В этом можно усмотреть признаки раскаяния, а можно просто попытку скрыть улики. Шоукросс позднее признался, что поступал так из практических соображений: он надеялся ускорить разложение тела, как получилось с его первой жертвой, Джеком Блейком.
Многие проститутки на Лайелл-авеню знали Шоукросса как доброжелательного клиента по имени Митч. Он выглядел безобидным, добродушным, покладистым – по крайней мере в глазах тех девушек, кого не убил. Некоторые даже обсуждали с ним «душителя», который охотится на проституток, не понимая, что сидят у него в машине. Одна опытная секс-работница, в возрасте далеко за сорок, вспоминала, как села к Митчу в машину. Вот что она впоследствии рассказала полиции:
Мы минуты три проехали, и у меня возникло какое-то нехорошее чувство. Этот парень болтал, не закрывая рот… Потом его голос стал хриплым, и он что-то стал рассказывать про шлюх, которые его оскорбляли… Я подумала, с ним что-то не так. Что-то тут не сходится… Он говорил, что хочет сводить моих сыновей на рыбалку… Я подумала, чертов ублюдок ведет себя странно…
Я сделала свой обычный трюк и перебралась на заднее сиденье… Он тоже перелез за мной. Я ему сказала надеть резинку, но он и слышать об этом не хотел… Я кувыркнулась, как акробат, ногами к заднему стеклу, а головой к передним сиденьям. Потом прижала подбородок к самой груди – так клиент не может схватить тебя за шею. Дышать трудновато, но может спасти тебе жизнь.
Он сказал: «Может, лучше положишь голову между спинками?» Что-то мне подсказывало – нет-нет, нельзя выпускать этого говнюка из виду. Если положу голову между сидений, то не смогу его видеть, и шея окажется у него под рукой… Я подумала, может, он и не душит женщин руками, а зажимает чем-нибудь. Еще не хватало, голову между сидений держать! Так что я ответила: «Нет, мне и так хорошо».
У него не стоял, и он никак не мог войти, но вел себя уверенно. Он постоянно болтал, пока пытался меня трахнуть. Три его главных темы были какая у него жена сука, охота и рыбалка и всякие подставы от других шлюх. Я понимала, что надо быть осторожной. Думала: что, если этот придурок и есть душитель?
…Он постоянно тянулся к моей шее, а я говорила: «Не надо! У меня астма». Потом он остановился и спросил: «Да что с тобой такое?» Уставился мне прямо в лицо и сказал, злобно так: «Ты что, одна из этих недотрог, у которых на все надо спрашивать разрешения, а?»
Он ткнул меня в грудь. Я подумала: черт, это правда душитель, и ты будешь следующей! Лучше держаться построже и показать, что можешь постоять за себя…
Так продолжалось примерно в течение часа: игра в кошки-мышки, когда Шоукросс безуспешно пытался схватить ее за шею. У проститутки был с собой нож, который она готова была пустить в ход, если ситуация выйдет из-под контроля.
Его руки постоянно заходили выше моих грудей. Я сказала: «Эй, я же говорю, не надо. Я боюсь щекотки». Я ему это повторяла раз пять. Я думала, что это нормально, когда клиент меня хватает за сиськи, но его-то интересовала моя шея. Видите, какие у меня сиськи большие, аж на бок свисают. Я на работу белья не ношу. Так вот, его руки все тянулись к моей шее, поверх грудей, понимаете, что я хочу сказать?
Каждый раз, когда Шоукросс начинал раздражаться, она словами успокаивала его. И на всякий случай держала нож прижатым к его грудной клетке. Это было нечто среднее между открытой войной и дипломатией. Она ясно показала Шоукроссу границы, при этом не унижая и не оскорбляя его («Не надо! У меня астма»; «Не надо! Я боюсь щекотки»). Одновременно она сжимала нож, и Шоукросс знал, что она может им воспользоваться. Наконец, Шоукроссу надоела эта возня, и он отвез проститутку домой.
Всю дорогу назад у него снова рот не закрывался. Когда я не отвечала, он спрашивал: «Ты чего молчишь? Застенчивая, что ли?» При этом голос у него был недовольный, как будто он ждал комментариев на каждое свое слово. Такое с клиентами бывает.
Когда он меня высадил, я зашла в дом и сказала своему парню: «Поклясться могу, я только что была с тем самым душителем».
Он сказал: «Это вряд ли. Ты же жива»[259].
Вот как следовало себя вести, чтобы пережить свидание с Артуром Шоукроссом – и другими маньяками вроде него. Большинство уличных проституток не обладали достаточным опытом для этого; некоторые выжили только потому, что Шоукросс в тот вечер был не в настроении убивать.
В ноябре, когда жертв стало еще больше, в Отдел поведенческих наук поступил запрос на составление психологического профиля убийцы. Профайлеры были правы в отношении большинства его характеристик, но ошиблись в одной, самой главной: памятуя о среднем возрасте для первого убийства и дальнейшей эскалации, они предположили, что ему около тридцати лет. В ФБР не знали, что Шоукроссу действительно было двадцать семь, когда он убил первых двух жертв в Уотертауне, а далее его «эволюция» затормозилась на четырнадцать лет, которые он просидел в тюрьме. Шоукроссу потребовалось около десяти месяцев после освобождения, чтобы начать с того места, где он прервался. Он убивал как тридцатиоднолетний.