По его собственному признанию, на квартиру Сони Ларсон и Кристины Пауэлл он наткнулся совершенно случайно около трех часов ночи. Когда он попытался отверткой взломать дверь, та оказалась не заперта. Он оторвал несколько кусков скотча и прилепил себе к руке над локтем, готовые к использованию. Кристина Пауэлл спала на диване в гостиной, и он не стал ее будить. Роллинг поднялся наверх, в спальню Сони Ларсон, держа фонарик во рту, чтобы руки были свободны. Он заклеил ей, спящей, рот, и нанес удар ножом в грудь. Девушка попыталась отбиваться, но он с яростью начал колоть ее ножом. Одиннадцать ударов попали ей в предплечье, пока она закрывалась от ножа. Когда девушка начала терять сознание, Роллинг наклонился и прошептал ей на ухо: «Я вернусь, когда ты будешь мертва»[281].
Дальше он спустился вниз и разбудил Кристину Пауэлл. Он скотчем замотал ей руки и сообщил, как настоящий садист, что собирается изнасиловать ее и убить. Роллинг около двух часов насиловал ее, повторяя: «Терпи боль, сука, терпи!»[282]. Наконец, он повалил ее на живот на полу и пять раз ударил ножом в спину.
Потом Роллинг вернулся наверх и снял скотч со рта мертвой Сони Ларсон. Он запомнил, что снял с нее белье с игрушечными медведями и раздвинул ей ноги, чтобы они свисали с края кровати в непристойной позе. Он пробыл в доме так долго, что трупное окоченение уже наступило, и, по словам Роллинга, ноги Ларсон были «словно две старые доски». Для изнасилования там было слишком много крови, сказал он.
Далее Дэнни Роллинг вернулся к трупу Кристины Пауэлл и снова изнасиловал ее, «изжевал ей соски, как собака, обгладывающая кость». Закончив, он взял жидкость для мытья посуды и бумажные полотенца, очистил и обмыл ей гениталии. Позднее это позволило связать между собой несколько убийств. Тем не менее оставалось неясным, является ли мытье частью патологической «сигнатуры» – ритуальным очищением, – либо относится к МО с целью уничтожения улик. Если это был МО, Роллинг проявил недостаточную бдительность: белье Пауэлл со следами своей спермы он оставил аккуратно сложенным возле ее тела.
Дальше Роллинг аккуратно отрезал ей соски. И снова неясно, сделал он это, чтобы скрыть следы укусов, или же реализовал патологическую «сигнатуру». Он сложил их в полиэтиленовый пакет для сандвичей и сунул его в карман.
Потом пошел к холодильнику и спокойно подкрепился фруктами.
К тому времени уже рассвело. Наступило утро воскресенья. Забрав с собой обрывки скотча, чтобы не оставлять улик, Роллинг выскользнул из дома и на велосипеде поехал к себе в палатку. По пути он обогнал мальчика, развозившего газеты, и подметил некоторую иронию: два велосипедиста едут разными путями – «мальчик развозит газеты, а мужчина движется навстречу судьбе».
Не доехав до палатки, он нащупал в кармане пакет с отрезанными сосками. Он утверждал, что не помнит, как забрал их с собой, и при виде пакета его затошнило. Он выбросил его в сточную канаву и залез в палатку поспать.
В тот же вечер, 25 августа, когда солнце клонилось к закату, он вылез из своей палатки, готовый опять убивать. Он точно знал кого и знал, где ее найти. Девушка жила в четырехстах метрах от леска, где он обосновался, по другую сторону дороги. Он заметил ее предыдущим вечером, когда слонялся по округе и заглядывал в окна. Он подсмотрел, как она раздевается, как делал еще подростком. Мало того, она выглядела в точности как его бывшая жена. Он обратил внимание на номер ее квартиры – «У». И теперь поехал на велосипеде к «Квартире Убийства», как он ее назвал, чтобы изнасиловать и убить следующую жертву.
Восемнадцатилетняя Криста Хойт играла в бадминтон, когда Роллинг проник в ее квартиру, взломав отверткой замок на стеклянных дверях, выходящих в сад за домом. Оказавшись внутри, Роллинг передвинул книжный стеллаж из ниши возле входной двери в спальню, чтобы спрятаться там и застать жертву врасплох, когда она вернется. В полной темноте он терпеливо ждал примерно час. Около десяти часов вечера Роллинг через окно увидел, как Криста идет по парковке к квартире с ракеткой в руке. Он нырнул в темную нишу и притаился. Криста вошла, заперла за собой дверь и положила ключи, ракетку и волан на столик в прихожей. По словам Роллинга, она почувствовала, что в квартире кто-то есть, но не успела убежать, потому что он выскочил из ниши и набросился на нее. Он замотал ей скотчем рот и руки, затащил в спальню и изнасиловал. Потом Роллинг перевернул Кристу на живот и нанес ей единственное ранение ножом в спину, тем самым мгновенно убив. Далее он перевернул труп, вскрыл живот и отрезал соски. Роллинг говорил, что в этот момент ему показалось, будто мертвая девушка смотрит на него, и он закрыл ей глаза.
Роллинг поехал на велосипеде к себе в палатку. По пути он остановился, чтобы испражниться, и воспользовался рулоном туалетной бумаги, которую брал с собой на ночные вылазки; потом он притормозил у магазинчика, чтобы купить газировки, и там понял, что потерял кошелек. Опасаясь, что кошелек мог остаться на месте преступления, Роллинг поспешил назад в квартиру Кристы. Подсвечивая себе фонариком, он поискал кошелек. Одержимый или нет, Дэнни Ролиннг внимательно следил за тем, чтобы не оставлять улик, выдававших в нем убийцу. Кошелька он не нашел, но, глянув еще раз на тело Кристы, с ужасом понял, что ее глаза опять открыты. Тогда он отрезал ей голову ножом «Ка-Бар» и поставил ее на стеллаж, который раньше передвинул в спальню. Обезглавленное тело Кристы он усадил на край кровати в позе «Мыслителя» Родена – по его собственным словам. Он писал: «Это было все равно что лепить из пластилина – такая же безжизненная податливая масса».
Из квартиры он вышел совершенно обессиленный и весь следующий день проспал в своей палатке.
В ночь с 26 на 27 августа Роллинг опять поехал кататься на своем велосипеде по студенческому городку. Несколько часов он наблюдал через окно за двадцатитрехлетней Трейси Поулз, пока она болтала по телефону, и дожидался, когда девушка ляжет спать. Около половины третьего ночи ее сосед, Мануэль Табоада, работавший барменом, вернулся домой со смены и улегся в постель. Только тогда Трейси почувствовала себя в безопасности, чтобы лечь. Ближе к трем часам Роллинг потихоньку взломал отверткой дверь и пробрался в квартиру. Он напал на Мануэля, ударил его ножом и убил.
Шум из комнаты Табоада разбудил Трейси. Она осторожно подкралась к его спальне, вооружившись на всякий случай щипцами для завивки, но успела заметить только черную фигуру в капюшоне, стоящую над Табоадой с ножом – ее сосед лежал в быстро растущей луже крови, вытекавшей из ран. Трейси с криками кинулась обратно к себе и заперлась изнутри. Роллинг легко выбил ногой ее дверь и набросился на Трейси.
«Ты – это он, да?» – по его словам, выкрикнула девушка.
Приказав ей не кричать, Роллинг предпочел не заклеивать Трейси рот. Она действовала, как выжившие жертвы некоторых серийных убийц: втягивала его в разговор, чтобы перестать быть для него всего лишь объектом. Когда она спросила, что случилось с ее соседом, Мануэлем, Роллинг ответил, что служил в Зеленых беретах, знает секретные приемы и вырубил его.
«Мой брат тоже был солдатом, – сказала она, пытаясь вызвать у него сочувствие. – Его убили во Вьетнаме».
Это могло бы сработать, побывай Роллинг на самом деле во Вьетнаме.
«Правда? Там было настоящее пекло. Может, мне тебя отпустить? Но стоит ли? Думаю, нет», – сказал Роллинг и изнасиловал девушку.
Закончив, он перевернул ее на живот, ткнул лицом в подушку и трижды ударил ножом в спину. Лезвие «Ка-Бар» проткнуло ей легкое, и Криста захлебнулась в собственной крови.
Дальше Роллинг перетащил тело Трейси в холл, к двери ванной. Взял мокрое полотенце, вытер кровь с ее лица и поправил прическу. И не потому, что раскаивался в содеянном, а чтобы сделать ее более привлекательной для себя. Потом он снова ее изнасиловал, уже посмертно, на полу в холле и вымыл ей гениталии жидкостью для мытья посуды. За щиколотки он подтащил труп ко входу в квартиру и оставил там, чтобы его увидели первым.
Позднее в тот же день, примерно в километре от места убийства, Роллинг ограбил банк, и свидетель заметил, как он скрылся в лесу, где стояла палатка. Полиция нагрянула в лес и нашла палатку – вместе с пистолетом, деньгами, маской, перчатками и отверткой, – но Роллинг успел ускользнуть. Улики запаковали и отправили в хранилище. Связи с убийствами в них не заметили.
Роллинг сбежал из Гейнсвилла и отправился в Тампу, где совершил серию краж и грабежей. На выходные Дня Труда он наткнулся на девушку по имени Дайана – она сидела на скамейке в парке и рисовала портреты пастелью. Он сказал: «Кажется, тебе нужен друг». Роллинг дал ей сто долларов, чтобы она нарисовала его портрет. Он был ласковый. Забавный. По-мальчишески беззащитный и обаятельный. Потом он отвел ее к аттракционам и выиграл для Дайаны игрушечного медведя. Она пригласила его к себе, и они просидели целый вечер в ее квартире, оживленно болтая. Он принял душ и выстирал свои вещи в ее стиральной машине. Они заказали китайскую еду и посмотрели на видеоплеере «Доброе утро, Вьетнам». В ту ночь он спал у нее на диване, а сама Дайана – в спальне. Утром, уходя, он спросил ее, как найти ее дом, когда он будет возвращаться, но так и не вернулся.
Дайана оказалась одной из десятков девушек, у которых остались исключительно теплые воспоминания о встрече с симпатичным, похожим на ангелочка, Дэнни. К счастью для нее, Близнец отдыхал, когда их с Дэнни пути пересеклись. А может, Дайану спас ее ангел-хранитель.
Седьмого сентября Роллинга наконец арестовали в Окале при попытке ограбления супермаркета. Детективы из Шривпорта и Гейнсвилла немедленно призвали профайлеров ОПИ помочь в расследовании. Профиль, который представило ФБР, подходил к нескольким подозреваемым, включая Дэнни Роллинга – и первокурсника, которого арестовали в Гейнсвилле.