Тело Докстейтора он тоже спрятал в погребе. На следующий день, пока бабушка была в церкви, Дамер принес тело к себе в спальню, ласкал его и целовал, а также занимался анальным сексом. Каждый день после работы он занимался сексом с трупом. К концу недели бабушка начала жаловаться на странный запах из подвала, и Дамер ей сказал, что все дело в кошачьем туалете, но он его вычистит. В следующее воскресенье, когда бабушка ушла в церковь, Дамер избавился от тела Докстейтора тем же образом, что от Туоми. Он выварил его голову в «Сойлаксе» и оставил себе череп еще на несколько недель, для мастурбации. Он опять передержал череп в растворе, и тот стал хрупким, поэтому Дамеру пришлось избавиться от него.
Убив троих человек, Дамер стал серийным убийцей по любым определениям.
Серийный убийца Иэн Брэди, который вместе с партнершей Майрой Хиндли убил пятерых детей и подростков в Британии в 1960-х – так называемые Болотные убийцы, – позднее писал о значении трех первых убийств:
Первый опыт убийства содержит не только мощный элемент экзистенциальной новизны и любопытства, но также опасности и трепета перед неизвестностью. Обычно начинающий серийный убийца слишком погружен в психологические и юридические аспекты первого убийства, не говоря уже о логистике – физическом труде, который требуется для убийства и избавления от трупа. Поэтому он не в том состоянии, чтобы у него сформировалось отстраненное восприятие травматических затруднений, бомбардирующих его органы чувств.
Во многом первый опыт можно описать как настоящий шок. В конце концов, убийца штурмует социальный запрет, преследовавший его всю жизнь, а также объявляет войну всем организованным, регулирующим силам общества. Отнимая чужую жизнь, он начинает свою собственную, и у него нет времени остановиться и оглянуться на психологическое поле боя.
В другом очень важном смысле он убивает свое прошлое «я» вместе с жертвой, давая родиться новому человеку; перерезает пуповину между собой и остальным человечеством.
Вступив в схватку со своим прошлым «я» и одержав победу, начинающий серийный убийца уже с большей уверенностью пробует новообретенные силы. Второе убийство сопровождается теми же неудобствами и отвлекающими элементами, что и первое, но уже в меньшей степени. Это позволяет более объективно ассимилировать новый опыт и внушает растущее ощущение всемогущества – более широкий взгляд на метафизическую шахматную доску.
Во многих случаях элемент возвышенного эстетизма во втором убийстве оказывает более значительное формирующее влияние, чем первое убийство, на весь дальнейший опыт. Это не только ритуал конфирмации, освобождающий прыжок прочь из человечества, но также момент зарождения приверженности к гедонистическому нигилизму.
Психическая отмена возмездия [303].
24 марта 1988 года Дамер привел в дом к бабушке двадцатидвухлетнего Ричарда Герреро. Они занялись сексом, после чего Дамер усыпил его и задушил. Он быстро избавился от трупа, прежде чем бабушка пожаловалась на запах. Она все равно пожаловалась – на запах химикатов в гараже и подвале. Дамер с их помощью размягчал плоть, чтобы она легче отделялась от костей. Никаких фрагментов тела Герреро он не сохранил. Он сделал последнюю попытку устоять перед «психической отменой возмездия». После смерти Герреро он целый год воздерживался от убийств. Это мог быть интеллектуальный и моральный выбор либо просто проблема с бабушкой, которая постоянно находилась рядом и жаловалась на вонь из подвала. Отец обсуждал это с Джеффри, но тот объяснял, что экспериментирует, растворяя мясо животных в различных химических составах. Привыкший к «химическим экспериментам» сына со времен его детства, отец Дамера не особо тревожился. Но бабушку сердило не только это: Джеффри приводил по ночам к ней в дом посторонних, и это ей мешало. 25 сентября 1988 года Джеффри переехал в собственную квартиру в апартаментах «Вилладж» по адресу 808 24-я Северная улица, в нескольких кварталах от апартаментов «Оксфорд», где произойдет его последняя серия убийств.
На следующий вечер Дамер познакомился на улице с тринадцатилетним учеником художественной школы Милуоки Сомсаком Синтрасомфоном. Сомсак происходил из большой семьи лаосских беженцев. Дамер предложил ему пятьдесят долларов, чтобы тот позировал ему обнаженным для фотографий. Они пришли к нему в квартиру, и Дамер угостил Сомсака кофе с «Бейлисом» и «Альционом», подмешанным туда же. Дальше Сомсак позировал ему без рубашки на кровати. Когда Дамер попытался прикоснуться к мальчику, тот вскочил, надел рубашку и сказал, что ему пора уходить. Дамер попросил Сомсака посидеть с ним еще немного, чтобы он «послушал его живот». Дамер, вероятно, пытался задержать Сомсака, чтобы лекарство успело подействовать. Сомсак подчинился, но, когда Дамер начал целовать и лизать его живот, двигаясь от пупка к паху, Сомсак встал, схватил свой школьный рюкзак и ушел. Дамер напомнил ему взять пятьдесят долларов и никому не рассказывать об их встрече. К тому времени, как Сомсак добрался домой, ему стало нехорошо от действия снотворного. Он начал терять сознание, и родные отвезли его в госпиталь, где Сомсак признался в случайном знакомстве с Дамером.
Дамеру предъявили обвинение в сексуальном нападении второй степени и приставании к несовершеннолетнему с аморальными целями. По сравнению с предыдущими обвинениями это было уже серьезно. Психиатр, назначенный судом, заключил, что Дамер «испытывает большие психологические проблемы… Нет сомнения, что мистер Дамер нуждается в долгосрочном психологическом лечении». Отец Джеффри нанял адвоката, который добился разрешения получить второе мнение. Психиатр защиты высказался еще суровей, чем психиатр обвинения: «…не показывает другим глубины, серьезности и масштабов своей патологии… Окружающие могут не воспринимать его поведение с той серьезностью, какой оно заслуживает… Молодой человек страдает тяжелым расстройством… Давление, которое он испытывает внутри, нарастает… Следует считать его импульсивным и опасным».
Очевидно, только тогда отец Дамера узнал о его гомосексуальности: он настаивал, что раньше понятия о ней не имел. Тем временем Дамер вернулся обратно в дом к бабушке.
30 января 1989 года Дамер признал себя виновным и был приговорен к восьми годам тюрьмы, но, поскольку это было первое его серьезное преступление и он утверждал, что раскаивается, приговор сократили до одного года ночного содержания и пятилетнего испытательного срока. Это означало, что он может продолжать работать на шоколадной фабрике, по ночам возвращаясь в тюрьму. Он также должен был пройти лечение у психиатра по поводу сексуального расстройства и алкогольной зависимости.
Спустя год после убийства Герреро, 25 марта 1989 года, Дамер познакомился с двадцатичетырехлетним Энтони Ли Сирсом, афроамериканцем. На допросе Дамер сказал детективам, что весь год никого не убивал. В тот вечер он вышел просто выпить где-нибудь и не собирался ни знакомиться, ни заниматься сексом. Он утверждал, что Сирс сам начал приставать к нему, когда Дамер уходил из бара. Они вышли вдвоем. У Сирса были красивые курчавые волосы, связанные на макушке в хвост с помощью резинки, – Дамеру это показалось очень модным и привлекательным. Дамер сказал Сирсу, что приехал из Чикаго и гостит у бабушки. Сирс предложил поехать к его бабушке домой и заняться сексом.
Приятель Сирса подвез их до бабушкиного дома; тем временем Сирс на заднем сиденье делал Дамеру минет. Дамера поразило то, как сильно Сирс его хотел. Он сказал, что это стало для него сюрпризом. «Я не думал, что он настолько возбудится»[304].
Было уже воскресенье, три часа утра, когда Дамер с Сирсом потихоньку проскользнули в дом и начали тискать и облизывать друг друга на кухне. Потом Дамер провел Сирса к себе в спальню и сам набросился на него. Это было замечательно. Дамеру правда понравился Сирс; секс был потрясающий. Он мог бы заниматься им днем и ночью, сколько угодно. Может, Сирс останется или вернется позднее? – спросил Дамер. Нет, ему надо идти, и возвращаться он не планирует, ответил Сирс.
Дамер поцеловал его на прощание и предложил угостить на дорожку горячим кофе. Осторожно, чтобы не разбудить бабушку, Дамер прокрался в кухню и приготовил свой обычный кофе с ликером «Бейлис» для гостя. Туда он раскрошил семь таблеток «Альциона».
Сирс с удовольствием выпил горячий напиток. Дамер страстно обнял его и приложил ухо к груди, слушая, как бьется у Сирса сердце, пока тот впадал в беспамятство. Дамер долго ласкал и тискал Сирса, после чего задушил его, пока бабушка спала наверху в обнимку с Библией. Наступило утро Пасхи.
Дамер знал, что бабушка задержится в церкви дольше, чем обычно.
Когда она встала и начала готовить завтрак, Дамер сел в кухне за стол. После того как бабушка ушла в церковь, он вернулся в спальню и еще раз занялся сексом с трупом Сирса, который все еще был слегка теплым. (После смерти температура тела падает на 0,83 градуса в час, но труп лежал под одеялом.) Закончив, Дамер оттащил тело в ванную и начал его разрезать: слил кровь, отделил конечности и срезал плоть с костей – маленькими кусочками, которые можно было упрятать в мусорные мешки. Кости он позднее раскрошил бабушкиной кувалдой.
Голову и гениталии Дамер спрятал в отдельный пакет.
Сирс был пятой жертвой Дамера с 1978 года, но первой, чьи останки Дамер частично сохранил. Возможно, то была его первая настоящая некролюбовь. Дамер говорил: «Он понравился мне особо». Он хотел оставить Сирса при себе навечно – по крайней мере, его голову и гениталии. Проблема заключалась в том, как не допустить разложения.
На следующее утро Дамер позвонил всегда готовым помочь консультантам в хозяйственном магазине «Эйс» и попросил совета – что нужно сделать, чтобы сохранить плоть при таксидермии. Замочить в ацетоне, сказали ему. Дамер купил пластиковую бочку на тридцать с