Задача его была нелегкой. Каждый день возникали тысячи затруднений при распределении участков, при вводе во владение или при поддержании порядка в этой местности, которую индейцы не позволяли занимать.
К этим постоянным заботам присоединялось теперь еще недоразумение из-за сто сорок первого меридиана, вызвавшее необходимость новых измерений. Именно последнее обстоятельство и требовало присутствия майора Джеймса Уэлша в этой части западного Клондайка.
– Кто поднял этот вопрос, господин Уэлш? – спросил Бен Раддл.
– Американцы, – ответил комиссар. – Они предполагают, что определение границы, сделанное еще в те времена, когда Аляска принадлежала России, было произведено недостаточно точно. По их мнению, граница, обозначенная сто сорок первым меридианом, должна быть отодвинута к западу, вследствие чего большая часть приисков, лежащих на левых притоках Юкона, перейдет в собственность Америки.
– Следовательно, в числе других – и наш прииск, номер сто двадцать девять, полученный нами в наследство от дядюшки Жозиаса Лакоста?
– Очевидно, господа, вы будете первыми, кто в случае чего должен будет переменить национальность.
– Но можно ли ожидать, господин Уэлш, – продолжал Сумми, – что работа по исправлению границы скоро окончится?
– Я могу вам сказать только, – заявил Уэлш, – что назначенная для этого комиссия уже несколько недель как принялась за работу. Мы надеемся все же, что граница между обоими государствами будет установлена окончательно к зиме.
– По вашему мнению, господин Уэлш, – спросил Бен Раддл, – есть основания думать, что при первоначальном проведении границы действительно была допущена ошибка и что демаркационную линию придется передвигать?
– Нет. По сведениям, которые я имею, это дело возникло, по-видимому, из-за происков некоторых американских синдикатов против Канады.
– Это заставит нас, – сказал Сумми Ским, – продолжить наше пребывание в Клондайке дольше, чем мы этого хотели бы. Это совсем невесело!
– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ускорить работу комиссии, – заявил генеральный комиссар. – Но нужно сознаться, что эта работа иногда задерживается благодаря препятствиям, чинимым некоторыми владельцами пограничных приисков, например владельцем прииска номер сто тридцать один.
– Техасцем по имени Хантер? – сказал Бен Раддл.
– Именно. Вы слышали о нем?
– Во время перехода из Ванкувера в Скагуэй мой кузен был вынужден столкнуться с ним… и в довольно резкой форме.
– В таком случае будьте настороже. Это человек крайне несдержанный и грубый. При нем состоит некий Мэлоун, его земляк, который его стоит, как говорят.
– Этот Хантер, – спросил Бен Раддл, – один из тех, кто требовал исправления границы, господин Уэлш?
– Да. Он даже один из самых ярых сторонников этого исправления.
– В чем же здесь его интерес?
– В том, чтобы находиться подальше от границы и таким образом избежать непосредственного наблюдения наших агентов. Это он агитировал среди владельцев приисков, находящихся между левым берегом Юкона и теперешней границей. Все они предпочли бы зависеть от Аляски, где гораздо более слабая администрация, чем находиться в Канаде. Но, повторяю вам, я сомневаюсь, чтобы американцы выиграли это дело, и Хантер останется ни с чем. Во всяком случае, я снова советую вам как можно реже приходить в соприкосновение с вашим соседом, который является авантюристом самой худшей породы, не раз уже привлекавшим внимание моей полиции.
– На этот счет не беспокойтесь, господин комиссар, – ответил Сумми Ским. – Мы приехали в Клондайк не для того, чтобы заниматься промывкой на прииске номер сто двадцать девять, а для того, чтобы его продать. Как только это нам удастся, мы немедленно же, без оглядки, поедем как можно скорее через Чилкут и Ванкувер назад в Монреаль.
– Желаю вам, господа, счастливого пути, – ответил комиссар, прощаясь с обоими кузенами. – Если я буду нужен вам, то вы можете рассчитывать на меня.
На другой день повозка двинулась в путь. Небо было более пасмурным, чем накануне. Северо-западный ветер несколько раз нагонял сильный дождь. Но под прикрытием верха кузены не особенно страдали от него.
Нелуто не мог гнать лошадь. Почва становилась крайне ухабистой. Колеи, в которых растаял лежавший долгие месяцы лед, вызывали страшные толчки.
Местность была лесистой. Ель чередовалась с березой, тополем и осиной. Как для личных нужд золотоискателей, так и для эксплуатации приисков дров здесь было достаточно. Впрочем, почва этой части округа содержит не только золото, но и уголь. В шести километрах от форта Кудахи, на Коль-Крик, затем в тринадцати милях дальше, на Клиффо-Крик, затем еще в девятнадцати километрах расстояния оттуда, на Флэтт-Крик, нашли великолепные залежи каменного угля, который дает всего пять процентов золы. Такой же уголь обнаружили раньше в бассейне Файв-Фингерс. Этот уголь отлично заменяет дрова, которые пароходы среднего водоизмещения сжигают тонну в час. Когда иссякнут местные золотые прииски, то уголь даст новый источник для процветания округа.
Вечером того же дня, к концу второго перегона, который оказался очень утомительным, Нелуто и его спутники достигли форта Кудахи, на левом берегу Юкона. Начальник встретившегося им конного полицейского отряда порекомендовал путешественникам один из постоялых дворов.
Получив это указание, Сумми Ским захотел получить и другое, которое, очевидно, ему было очень важно, и начал расспрашивать начальника полиции, не видел ли тот в последние дни женщину, направляющуюся через форт Кудахи.
– Видел ли я женщину! – воскликнул офицер, рассмеявшись. – Я видел, сударь, не одну женщину, а десятки и сотни их! Многие из золотоискателей тащат с собой целые семьи, и вы поймете, что в их числе…
– О, – запротестовал Сумми, – та, о которой я говорю, совсем особенная! Это золотоискательница, лейтенант, а я не думаю, чтобы они считались дюжинами.
– Вы ошибаетесь, – заметил лейтенант. – Их много. В погоне за золотом женщины так же увлекаются, как и мужчины.
– А, вот что! – сказал Сумми. – В таком случае… я понимаю…
– Во всяком случае, можно попытаться, – продолжал офицер. – Если вы опишете мне лицо, которое вас интересует…
– Это совсем молодая девушка, – объяснил Сумми. – Ей всего двадцать два года. Она небольшого роста, брюнетка, очень красивая.
– В самом деле, – согласился лейтенант, – такие приметы в наших краях редки… Вы говорите, молодая девушка… брюнетка… красивая… недавно прошедшая здесь…
Начальник полиции тщетно старался что-нибудь припомнить.
– Нет, не помню, – объявил он наконец.
– Наверное, она отправилась по другой дороге, бедняжка, – грустно произнес Сумми. – Но все же благодарю вас, лейтенант.
Ночь прошла сносно, и на другой день, 10 июня, повозка с раннего утра двинулась опять в путь.
Ниже форта Кудахи река Юкон поднимается к северо-западу до того пункта, где она пересекает сто сорок первый меридиан. Что касается Форти-Майлз-Крик, длина которого, как показывает его название, равняется сорока милям (Форти-Майлз по-английски – сорок миль), он описывает дугу к юго-западу и тоже направляется к границе, разделяющей его на две равные части.
Нелуто рассчитывал к вечеру добраться до прииска Жозиаса Лакоста. Он дал поесть лошади, которая, по-видимому, не особенно устала от двух дней дороги, так что в случае нужды ее можно было и подогнать, тем более что она имела возможность хорошо отдохнуть на прииске.
В три часа утра, когда Бен Раддл и Сумми Ским вышли с постоялого двора, солнце было уже довольно высоко. Через десять дней должно было наступить солнцестояние, а тогда солнце исчезнет за горизонтом лишь на несколько мгновений в сутки.
Повозка следовала по правому берегу Форти-Майлз-Крик, очень извилистому, иногда холмистому, с глубокими ущельями. Местность была далеко не безлюдной. Повсюду шли работы на приисках. При каждом повороте берега по склонам оврагов виднелись столбы, стоявшие на границе участков, и на них крупными цифрами были обозначены номера.
Орудия, при помощи которых производились работы, были крайне несложны; изредка попадались машины с ручным приводом, еще реже – с водяным. Работы шли, в общем, без шума. Только иногда тишина нарушалась радостным возгласом нашедшего ценный самородок.
Первый привал продолжался от десяти до двенадцати часов.
Пока лошадь паслась на соседней поляне, Бен Раддл и Сумми Ским курили свои трубки, позавтракав консервами и бисквитами с кофе.
Нелуто тронулся в дальнейший путь несколько раньше полудня и погнал лошадь. За несколько минут до семи часов путешественники разглядели на недалеком расстоянии столбы участка № 129.
В этот момент Сумми Ским схватил вдруг вожжи из рук Нелуто и привстал в повозке, которая сразу остановилась.
– Там! – сказал он, показывая на длинный и глубокий овраг, который круто спускался к берегу реки.
Оба его спутника взглянули по указанному направлению и в самом низу оврага заметили хотя и неясный вследствие отдаленности, но как будто знакомый силуэт. Это был золотоискатель, казавшийся издали небольшого роста и занятый промывкой песка. Рядом с ним работал другой человек, громадного роста. Они так были увлечены своей работой, что не прекратили ее даже тогда, когда повозка остановилась на дороге.
– Да это как будто… – пробормотал Сумми.
– Что? – спросил нетерпеливо Бен.
– Да… Жанна Эджертон, Бен.
Бен Раддл пожал плечами.
– Уж не начинает ли она тебе сниться? Ну как мог бы ты разглядеть кого-нибудь на таком расстоянии?.. К тому же, насколько я знаю, у Жанны Эджертон не было товарища. И потом, почему ты полагаешь, что один из этих золотоискателей – женщина?
– Я, право, не знаю, – ответил Сумми неуверенно. – Мне кажется…
– По-моему, это два золотоискателя, отец и сын. В этом не может быть никакого сомнения. Да вот спросим лучше Нелуто.
Индеец прикрыл глаза рукой в виде козырька и стал вглядываться.
– Это женщина… – сказал он уверенно после долгого наблюдения.