Переведя дыхание, она взяла его в руки.
Алая роза…
У нее сжалось горло. Что это — безмолвная просьба о прощении?
Нет, подумала Инесса, не желая искать оправданий для этого человека. Алан занимался с ней любовью, чтобы полностью подчинить себе. Это то же самое. Лживое обещание или же насмешка…
Он вошел в эту комнату, когда она спала, и положил розу рядом с ней.
Видел ли он ее слезы?
Она бросилась в кухню, откинула шторы и впустила солнечный свет. Домик был окружен садом, и сквозь густые ветви она не могла разглядеть ничего — даже океана.
— Итак, надо поесть! — сказала себе Инесса и полезла в холодильник. Она не была голодна, но ей следовало восстановить силы.
Позавтракав, Инесса заставила себя выпить кофе и уселась в кресло с книжкой в руках. Она по-прежнему не знала, что предпринять.
Когда наступила ночь, она улеглась в постель, но на этот раз сон не шел к ней. Она снова слышала шум вертолетных винтов. Кажется, сейчас их было два, решила Инесса, прислушивавшаяся к каждому звуку.
9
Бессонная ночь не прошла даром — Инесса приняла решение!
Стараясь двигаться бесшумно, она прокралась к двери и встала у стены, так чтобы открывшаяся створка спрятала ее от входящего.
Еще вчера она перенесла стул поближе к двери. Массивный, деревянный, он казался достаточно легким для того, чтобы она сумела поднять его над головой. Вдобавок она неоднократно видела в кино, как делаются подобные вещи…
Поднять-то она его подняла, а вот замахнуться… На практике выяснилось, что стул — оружие тяжелое и неудобное. Инесса чувствовала себя довольно глупо, но не собиралась отступать от намеченного плана.
Стрекот вертолетных винтов стих вдали, и огромное облегчение неожиданно снизошло на нее.
Она не слышала, как он подошел, не слышала, как отодвинулся засов и щелкнул замок, но какое-то шестое чувство предупредило ее о его приближении.
Дверь распахнулась, скрывая Инессу от его взгляда. Алан остановился в дверном проеме.
Почему он не входит? Мог ли он слышать звук ее дыхания? Нет, потому что она не дышала. Так что же насторожило его — стук ее сердца?
Она едва не вскрикнула, когда Алан неожиданно рассмеялся.
— Я должен был предположить, — сказал он и включил свет. — Стул? — сказал он весело.
— Мне это показалось хорошей идеей, — буркнула Инесса, чувствуя, что ее снова охватывает ярость.
Она поставила стул и вышла из-за двери, гордо вскинув голову. Однако стоило ей увидеть Алана, ее злость сменилась сочувствием. Он был бледен, лицо осунулось, под глазами лежали глубокие темные тени. Он выглядел так, словно не спал с тех пор, как они виделись в последний раз.
— Это была неплохая идея, но тебе нет необходимости защищать себя. — Веселье исчезло из его голоса, тон стал бесцветным. — Все кончено, Инесса. Ты свободна. И я надеюсь, что наступит день, когда ты сумеешь меня простить.
— Сколько времени? — спросила она.
— Скоро зайдет солнце. Ты хочешь отправиться обратно домой или в Сидней?
— В Сидней, — быстро сказала Инесса. — Но сначала я желаю узнать, что, черт возьми, происходит!
Алан помедлил.
— Я не могу тебе сказать.
— Ты имеешь в виду, что не доверяешь мне. — Она издала короткий циничный смешок. — Ну что же, ты знаешь меня достаточно хорошо для того, чтобы заниматься любовью, но недостаточно, чтобы доверять.
Повисла тишина. Она перевела дыхание, но, прежде чем сумела продолжить, Алан сказал:
— Мне бы хотелось доверять тебе, но я не могу. Это не… — Он осекся, потом закончил изменившимся голосом. — Это не из-за тебя. Я прошу тебя поверить, что я никогда бы не стал вести себя, как тиран и деспот, если бы речь не шла о человеческих жизнях.
О человеческих жизнях? Инесса, должно быть, повторила это вслух, потому что Алан сказал:
— Да. И хотя это может показаться издевательством, я прошу тебя — поверь мне.
Она бросила на него взгляд.
— С чего бы?
Алан пожал плечами.
— У тебя нет ни единого повода мне верить. Вдобавок еще ничего не закончилось. Скажи, согласишься ли ты никому не рассказывать о том, что здесь произошло, хотя бы неделю?
Она хмыкнула.
— Что мне помешает немедленно отправиться в полицию? Ты запер меня, оскорбил, предал мое доверие. Ты вел себя как последний мерзавец.
— Думай обо мне что хочешь, — сказал он, устало глядя на нее. — Неделя, Инесса, — это все, о чем я тебя прошу.
Она поколебалась.
— А если я скажу «нет»?
— Тогда тебе придется остаться здесь, — сказал он спокойно.
— Но если я пообещаю никому не говорить, ты позволишь мне уйти?
Алан помедлил. Потом тихо произнес:
— Да.
И хотя Инесса отдавала себе отчет, что поступает глупо, она пробормотала:
— Ладно.
— Спасибо.
Стиснув зубы, Инесса сказала:
— Тогда до свидания.
Он не пошевелился.
— До свидания, Инесса. Могу ли я что-то для тебя…
— Нет!
Он поймал ее за руку, притянул к себе и поцеловал. Прикосновение его губ было удивительно нежным, и страсть с новой силой вспыхнула в сердце Инессы. Она почувствовала, что у нее подгибаются ноги, однако нашла в себе силы справиться с этими ощущениями. Она резко оттолкнула Алана и выскочила наружу.
— Прости меня, — сказал он. Его голос был тихим и грустным. — За все. Надеюсь, ты будешь счастлива, Инесса. Может быть, когда-нибудь ты перестанешь ненавидеть меня.
Он повернулся и пошел прочь, оставив Инессу стоять возле домика. Слезы навернулись ей на глаза, ком подкатил к горлу. Но если она сейчас заплачет, то не скоро остановится. Оставив дверь открытой, она вернулась в домик, чтобы собрать вещи.
Вынув из сумочки ключи, Инесса терпеливо сказала:
— Нет, Роджер, я не приглашу тебя на чашечку кофе.
Молодой человек засмеялся и, взяв ее за плечи, развернул Лицом к себе.
— Да ладно тебе, не будь букой.
Резко высвободившись из его рук, Инесса ответила:
— И еще я не собираюсь тебя целовать. И уж конечно не лягу с тобой в постель. Спокойной ночи. Не заставляй таксиста ждать.
Но ее спутник был достаточно пьян, чтобы проявить понимание.
— Почему? — настаивал Роджер. — Ты мне нравишься, а я нравлюсь тебе. Так в чем твоя проблема?
Темная фигура отделилась от стены, и Инесса вздрогнула. На мгновение она подумала: а не стоит ли все же попросить Роджера пойти вместе с ней? Ей вовсе не хотелось, чтобы он оставался, но перспектива оказаться наедине с неизвестным мужчиной на темной пустынной улице испугала ее.
Но человек вдруг произнес знакомым насмешливым голосом:
— Проблема в тебе, Роджер.
Сердце Инессы подпрыгнуло в груди. А Роджер между тем круто повернулся к Алану.
— А ты кто такой, черт возьми? — возмущенно спросил он.
— Это тебя не касается, — отозвался Алан. Он посмотрел через плечо Роджера на Инессу. — Ты хочешь, чтобы он ушел?
Стараясь совладать с переполнявшими ее чувствами, Инесса едва слышно пробормотала:
— Он уже уходит.
Но не тут-то было.
— Черта с два я ухожу! — заявил воинственно Роджер. — Девушка со мной!
Алан хмыкнул.
— Ты ведь слышал, что она сказала.
В его тоне слышалась спокойная уверенность, и Роджер предпочел пойти на попятный. Пожав плечами, он развернулся и, слегка пошатываясь, пошел по тротуару, буркнув через плечо:
— Нужно было сразу сказать, что у тебя уже кто-то есть, Инесса. Тогда я бы не стал приставать.
Инесса наблюдала за тем, как он садится в такси и как отъезжает машина.
— Спасибо, — сказала она тихо.
— Кто это? — равнодушно спросил Алан.
— Друг, — отозвалась Инесса неожиданно охрипшим голосом. Она старалась смотреть куда угодно, только не на него.
— А что, все твои друзья провожают тебя до дому?
Инесса могла бы подумать, что он ревнует, если бы его голос не звучал так холодно и отстраненно. Их ничто не связывало. И Алан Кембелл не имел на нее никаких прав…
— Это, — отозвалась она не менее холодно, — не твое дело. Но если уж ты спросил — нет, не все. И Роджер больше не станет этого делать.
— Мне нужно было повидаться с тобой, — сказал Алан, заглянув ей в глаза.
— Сейчас? — Голос ее дрогнул. Она решила, что сходит с ума. — Уже за полночь.
— Это важно.
Дрожа, она толкнула дверь и пробормотала:
— Тебе лучше войти в дом.
Пока они молча шли по коридору, Инесса судорожно пыталась припомнить, прибрано ли в комнатах.
Не так уж и плохо, решила она, окинув гостиную быстрым взглядом. По крайней мере, здесь были цветы — огромный букет тюльпанов, развернувших алые лепестки. Она купила их вчера, чтобы хоть как-то украсить свою серую жизнь.
— Ты давно в Сиднее? — с бьющимся сердцем спросила Инесса Алана, стоящего посреди комнаты и оглядывающегося по сторонам.
— Прилетел этим вечером, — ответил он, посмотрев ей в глаза. — С частным визитом.
Она хмыкнула.
— Я никому не скажу, — насмешливо произнесла Инесса.
Его глаза сузились.
— Знаю.
Стараясь успокоиться, Инесса спросила:
— Неужели я сумела убедить тебя, что не имею отношения к написанию тех статей?
Алан тепло улыбнулся ей.
— Да.
Она удивленно распахнула глаза.
— Как?
— Ты не опубликовала ни фотографии, ни статью. И ты сдержала слово никому ничего не говорить.
Мудрее было бы промолчать, но она не смогла удержаться.
— Я никогда не нарушаю данных мною обещаний! — Это прозвучало слишком напыщенно, и Инесса поспешила перевести разговор на другую тему: — Спасибо, что вернул папин фотоаппарат. Было бы трудно найти такой же.
В ответ он только пожал плечами.
— Я… я поняла, почему ты тогда отобрал у меня пленки и запер меня, — помолчав немного, сказала Инесса.
Когда о событиях на Сан-Мартине стало известно общественности, Инессе не составило труда сопоставить услышанное ею на острове со сведениями, опубликованными в газетах. Те же статьи прояснили и роль Алана в этой истории.