Наместник быстро огляделся – в спальне, кроме него, никого не было. Он метнулся к постели, достал меч, выхватил клинок из ножен. Подкрался к двери и осторожно выглянул наружу. Никого…
Ни слуг, ни стражи у дверей…
«Все ушли. Все бросили тебя, властитель Бьярмы», – зазвучали у него в ушах слова Шайна.
Так это все правда? Все ушли, остался лишь Шайн – чтобы отомстить…
Аршалай ощупал горло.
«Почему он меня не убил? Вмешательство богов? Что-то отвлекло проклятого накха?»
Сжимая меч, наместник начал вспоминать все с самого начала. Прямо скажем, запомнилось ему немногое, и явь мало отличалась от морока. Аршалай еще с вечера был изрядно пьян. Потом Шайн заставил его проглотить какое-то горькое зелье. Вдобавок наместник был до беспамятства напуган, а под конец и вовсе потерял сознание от удушья… Где правда, где предсмертные видения? Сперва накх затягивал удавку… потом отпустил ее… потом вроде что-то говорил…
«Нет! – встрепенулся Аршалай. – Он с кем-то разговаривал!»
Точно – там был кто-то еще! Он говорил с Шайном. Скрипучий голос показался наместнику знакомым… И вот накх положил веревку на стол и ушел…
«Может, в самом деле боги вмешались? – почти всерьез задумался Аршалай. – Неужто сам Исварха? Да нет, быть того не может… Уж скорее Первородный Змей явился, чтобы остановить накха. Кого бы еще беспрекословно послушался этот выродок?!»
Глаза Аршалая вдруг расширились, руки задрожали. Он зажал ладонью рот, чтобы не вскрикнуть.
Он понял, кого послушался накх! Кто явился ночью в его смертный час и остановил мстителя…
Да, теперь понятно, почему тот голос показался ему знакомым!
Аршалай поднял глаза и обвел взглядом спальню, ощущая непривычное чувство изумленного благоговения.
– Данхар, друг мой, – прошептал он. – Ты пришел и спас меня! Ты велел своему родичу уйти… Я знал, что ты меня не забыл!
Взгляд Аршалая продолжал блуждать по стенам спальни, губы что-то бормотали, то ли уговаривая, то ли оправдываясь… Если бы его сейчас увидел арсури – сразу бы понял, что правитель Бьярмы снова видит призрака.
Страж Севера являлся Аршалаю частенько, и чем дальше, тем чаще. Обычно Аршалаю мерещился его голос. Но порой он и видел Данхара – краем глаза, в сумерках… Поэтому наместник и начал зимой столько пить. Было слишком страшно оставаться одному вечерами, тем более – по ночам…
– Друг мой, – бормотал Аршалай. – Раз ты мне помог, значит ты больше не сердишься?
Но вокруг было ясное утро – и никаких призраков.
Понемногу Аршалай успокоился и даже взбодрился. Ужасы прошедшей ночи отступили, его охватил душевный подъем. Он наконец осознал, что побывал на самой Кромке – и чудом спасся!
Аршалай положил меч на скамью, поискал глазами таз для умывания. Вспомнил, что слуги сбежали. Эх… Как неудобно! Неужели даже арсури сбежал? Кстати, надо проверить тайник с казной…
«А я-то осыпал его милостями, – с обидой подумал наместник. – Вот она, человеческая благодарность!»
Аршалай решительно отогнал обиду. Он не собирался портить себе такое прекрасное утро.
«Да ну их всех к Хулу в огненную топь! Главное – я жив!»
От этой мысли наместник ощутил голод. Надо бы спуститься в кухню, поискать еды на завтрак. «И думать, что делать дальше», – явилась новая непрошенная мысль, изгнанная вслед за первой.
Аршалай вышел на висячую сенницу. С хрустом потянулся, оглядел лесные просторы. Голубело небо, снежные шапки Змеиного языка сияли вдалеке. Утро было ясным, солнечным, прохладным.
«Красота-то какая!» – по привычке подумал Аршалай. Опустил взгляд… и аж горло перехватило. Глаза правителя широко распахнулись от изумления, пальцы вцепились в перила.
Во Рву блестела вода!
Шумный поток бежал по дну рукотворного ущелья.
В первый миг Аршалай обрадовался невесть чему.
И тут же мысли заметались: откуда вода? Неужели начался паводок на Змеевом море? Но почему так рано? Целая сеть каналов поменьше должна была собирать воду, направляя ее в главное русло. Примерно через месяц Аршалай собирался сам поехать туда, чтобы под его руководством были разрушены последние перемычки и открыты створы шлюзов. Неужели кто-то посмел нарушить его приказ? Или паводок в этом году настолько сильный, что воды Змеева моря снесли перемычку и…
И тут волосы зашевелились на голове правителя Бьярмы.
Вода текла в неверную сторону.
«Хулова бездна! Почему вода идет не из моря, а к морю?! Откуда она попала в Великий Ров?!»
Это было совсем непонятно! Во-первых, Ров еще не достроен, а во вторых – откуда вообще вода? Может, со Змеиного Языка? Но там не было ни одной крупной реки. Все, что там протекало, – мелкие речушки, ручьи… Правда, дикарка Айха рассказывала о каких-то трещинах, разливах, Водах Гибели, но все это было очень далеко отсюда, намного южнее – там, где раньше пролегала охотничья тропа…
И тут Аршалай заметил еще кое-что, отчего ему стало совсем жутко.
Вода быстро поднималась.
Понемногу нарастал шум. Широкий ручей, бежавший по дну сухого русла, на глазах превращался в бурлящий мутный поток. Пенные волны быстро неслись к северу, в сторону Змеева моря, подмывая крепи, унося бревна и брошенные тачки.
А вот там мелькнуло что-то белое… и еще, и еще…
«Льдины, – понял Аршалай. – Да, это вода со Змеиного языка. Там что-то прорвало… Но что? Разве что те пещеры… В них огромные озера, но уровень воды в них был невысок…»
Грохочущий поток поднимался все выше, разливался все шире. Аршалай видел, как обваливаются незакрепленные края Рва, как волны выхлестывают наружу, смывая все на своем пути…
«Что я неправильно сделал? Где ошибся в расчетах? Нет-нет, меня тут не достанет… Даже если вода заполнит Великий Ров до краев, она не подмоет крепость…»
Аршалай не мог отвести взгляда от стремительно несущейся воды. Сам того не желая, он быстро просчитывал скорость подъема паводка и понимал, что худшее впереди – и это худшее настанет очень скоро.
Вдалеке, там, где Великий Ров терялся среди еловых лесов, появилось что-то белое. То ли вал, то ли гребень… словно нечто очень большое приближалось со стороны Змеиного Языка прямо к Гуляй-крепости.
Аршалай услышал далекий зловещий гул, перекрывающий грохот потока. Ощущение неотвратимой беды охватило правителя. Что за гул?
Ответ пришел очень быстро. В русле Рва теснились, клокотали, пихались синеватые ледяные глыбы. Вода несла их через лес, увлекая за собой валуны, землю, выдранные с корнями деревья…
«Ледники Змеиного Языка рушатся, – обреченно подумал Арлашай. – Мне конец. Всем конец…»
У него уже не осталось душевных сил, даже чтобы бояться.
Он отвернулся от ужасного зрелища… и увидел перед собой Данхара.
Страж Севера, в полном боевом облачении, глядел прямо на него, улыбаясь своей жутковатой кривой улыбкой. Срубленная голова вернулась на плечи.
– Я за тобой, – произнес он.
Наместник на миг замер, потом всплеснул руками и бросился накху на шею, плача от счастья:
– Дорогой друг! Как я по тебе скучал! Мне тебя так не хватало!..
Данхар, ухмыляясь, похлопал его по плечу:
– Ну-ну! Полно! Мы больше с тобой не расстанемся. Давай-ка, обними меня и закрой глаза.
Аршалай уткнулся ему в плечо и крепко зажмурился.
Поток вырвался из границ Рва, заливая лес. Ледяная гора ударила в частокол, разнося его по бревнышку. Очень скоро на месте Гуляй-крепости не осталось ничего, кроме погибающего леса и бушующего моря.
Глава 10Алаунские горы
Чернокрылый летун метался в облаках. Словно жуткая ночная птица, резал крыльями воздух, то кидался вниз, то снова взмывал вверх. Но вокруг, сверху и снизу, была сплошная мгла.
«Я потерялась, – в отчаянии думала Кирья. – Повсюду эти тучи!»
Сперва, улетая от Зарни, она думала только об одном – быстрее, быстрее, как можно дальше от взбешенного колдуна! Но теперь осознала, что совершенно не понимает, где она… И куда лететь дальше?
«Что я наделала? – метались мысли. – Ослушалась отца, которого сама же так долго искала!»
«Он тебе не отец! Он хотел уничтожить Лук Исвархи, – произнес кто-то над ухом. – Никому нельзя губить золотой лук!»
Этот голос Кирья раньше не слышала. Он звучал очень твердо и определенно.
«Лук Исвархи – великое сокровище! Надо беречь его любой ценой!»
Девочка даже немного взбодрилась: ну ладно, хоть что-то она сделала правильно.
«Надо улететь в какое-нибудь безопасное место и все обдумать», – понемногу успокаиваясь, решила она.
Черные перепончатые крылья мерно взмахивали, разрезая облачное марево. Ее летучий зверь-защитник тоже успокоился и больше не метался в небе. «Как же мы с ним связаны!» – подивилась Кирья.
– Лети в безопасное место, – приказала она ему.
«В гнездо?» – родился в сознании вопрос-намерение.
– Да, в гнездо! Домой!
Они летели долго, на полдень. Время от времени в разрывах облаков Кирья видела проплывающие внизу заснеженные плоскогорья Змеиного Языка. Затем потянулись леса, потом пропали и они. Что-то блестело, словно от края до края земли разлилось серебро… «Вода, – поняла Кирья. – Все затоплено! Уже начался весенний разлив?»
Она слышала об этих разливах, – дескать, весной к югу от Холодной Спины тают снега и вода все топит… Но, увидев своими глазами, невольно ужаснулась. Прежде тут был лес – вон кое-где торчат верхушки елей… А как же звери? А люди? Ведь наверняка тут живут люди?
Потом все снова заволокло облаками – и вдруг слева, совсем рядом, будто из тумана, выступила острая скала. Крылан шарахнулся в сторону, огибая ее; затем другая скала возникла справа…
«Где это я? А, верно, это уже Алаунские горы! Какие крутые! Помнится, Зарни называл их непроходимыми…»
Под самым брюхом крылана проплыл скалистый хребет. За ним открылась круглая долина среди гор – словно чаша, полная тумана.
«Я такое уже видела… Похоже на тайную долину людей-медведей, но намного больше!»