– Слава богу!
– Что?! – огневичка была рассержена, взъерошена и замотана в простыню. Опять.
Ничего, подождут твои любовники.
– Нас вызвали в министерство. Я сунула ей в руки конверт. Мы уже почти что опоздали. Рэй по утрам в баре, Арса нет.
– Он у Самиры, – известила вскользь леди де Лейн, пробежавшись глазами по тексту.
– Блин! Ками, умоляю, сделай что-нибудь.
– Так не паникуй. Я сейчас соберусь, поедем вместе. Там разберемся.
– Алиса побежала за каретой.
– Догони её, смотри, чтоб не уехала одна. А то она сейчас с головой не дружит. Буду через минуту.
***
Легкая четырёхместная повозка без верха тронулась с места. Она была единственной на каретном дворе при Академии. Алиса уже обрисовала кучеру ситуацию, и он обещал домчать с ветерком, тем более рыжая лиса посулила ему заплатить ещё столько же, если успеем к назначенному часу.
– Подождите! Стойте! – Келси неслась к нам наперерез, путаясь в своих волосах, и махала зажатым в руке конвертом.
– И ты в министерство? – поинтересовалась Ками.
– Да. Здрассьте, – длинновласка упала на жесткую скамью рядом с Ками, борясь со сбитым от бега дыханием. – Нам по пути? Вы тоже туда?
– Они да, а я – за компанию.
– П-почему только сейчас письмо принесли. Я даже одеться толком не успела, причесаться.
– А тебя только это волнует? – язвительно спросила я. – Ничего, что кое у кого здесь амнезия?! Это тебя не смущает? Что она министрам будет отвечать? Программу первого курса?
Келси уткнула виноватый взгляд в обшарпанный пол кареты. Они с Ками ехали спиной вперед, а встречный ветер навязчиво трепал длинные пряди.
– Твои волосы… Они снова запутались? – задумчиво произнесла Алиса и провела руками по иссиня-черным локонам сокурсницы, затем по своим, и снова по её. – А станок где?
– У Лакриша остался, – напомнила я, радуясь мимолетному просветлению в разуме подруги. – Полуголый мускулистый мужик с кудряшками, помнишь?
– Кажется, нет. Не знаю.
Я принялась описывать ей наиболее яркие, но нейтральные моменты из нашей совместной жизни, старательно обходя тему с оборотнями. Не всё сразу, да и Келси посвящать в это не стоило.
Длинновласка тоже включилась в разговор, рассказывая о событиях на их парах. Даже Ками – и та вносила лепту, подтверждая или дополняя наши рассказы деталями и фактами. Что-то в рыжей голове откликалось на эту информацию. Но рассчитывать, что за оставшийся путь она резко всё вспомнит, не приходилось.
Время нещадно поджимало. Деревья сплелись кронами и укрыли дорогу зелёной шапкой. В этом природном тоннеле неслась наша старенькая карета, резво подпрыгивая на ухабах. Вдруг раздался глухой треск, нас повело в сторону, обе лошади взбрыкнули и огласили лес протяжным ржанием.
– Пррру! – закричал кучер. – Стой!
– Что случилось? – Ками вскочила с сиденья.
– Дышло сломалось, – оглянулся на нас извозчик.
Этого движения хватило, чтобы на манжете его тёмного рукава холодным светом мигнула синяя запонка. Кучер и запонка, кучер и запонка… Какие нафиг запонки у кучера?!
Пока я перекатывала в мозгу эту мысль, человек на козлах круто развернулся и врезал огневичке в подбородок снизу вверх чем-то серым, металлическим. Глухой звук удара ещё не растворился в знойном воздухе, а Ками уже навзничь опрокинулась на мощёную дорогу. Пока визжала Келси, из носа огневички показалась кровавая капля и стремительно понеслась к земле, оставляя рубиновую полосу на фарфоровой коже юного лица.
Извозчик быстрым движением откупорил крышку бидончика, которым секунду назад выбил из боевой огневички весь дух и щедро выплеснул на нас содержимое. Всё случилось мгновенно, я даже не успела прикрыться. Ноздри щекотал душистый запах трав. Верла. Высококонцентрированная.
Четыре быстрых удара сердца мы осознавали произошедшее, а потом, под действием инстинкта самосохранения всё трое выскочили из повозки и рванули кто куда. Краем глаза видела, как иссиня-чёрные лохмы метнулись обратно по дороге в сторону академии. Мы с рыжей выбрали лес, но поскольку сидели рядом, то выпрыгнули из кареты в разные стороны.
Хоть бы одна убежала, хоть бы кто-нибудь из нас спасся и сообщил Арсу или Рэю. Да хоть самому Арчибальду.
Я ломилась через кусты, не разбирая дороги, да её и не было. Ветки царапали лицо и рвали одежду. Так нельзя. В кино всегда беглецов находили по сломанным веточкам, помятым травинкам и лоскутам оборванного тряпья. Но бежать надо, у меня мало времени. Сколько? Минут десять? Меньше? Чувствую усталость в ногах. Слишком рано, слишком рано. В голову постоянно лезут мысли о Ками. Жива ли? Зачем он это сделал? Маньяк? Я гнала эти вопросы прочь. Сейчас главное убежать, спрятаться, рассказать, просить помощи. Он один, а нас трое. Всех не догонит… Догонит, если уснем. Не спи, Кристина, беги!
А если не стоило убегать? Надо было попытаться сделать лэндбол! Нет. Признай, ты бы не смогла. Разве получилось бы у тебя сконцентрироваться, когда Ками… Ками… Жива ли? Не спи, беги!
Фак! Срань!
Я с трудом снова поднялась на ноги, руки и лицо нещадно горели, оно и к лучшему. Пусть лучше так, пусть лучше крапива, чем сон мертвеца.
Раздражающая боль не давала уснуть на ходу, но ход однозначно замедлился. В глазах двоилось, но я упорно передвигала непослушные ноги. Ничего, ничего. Ты сможешь. После спагуса было хуже, но ты справилась. А здесь всего лишь верла, ароматная душистая. Давай, Кристина, шевели задницей!
Зря так сказала.
Листья под ногами поехали куда-то вниз, я плюхнулась на попу и понеслась под откос, ковыряя пятками влажную землю, ощущая, как брызги и шматки грязи липнут к горящему лицу.
Зажмурилась и открыла глаза, лишь когда, после небольшого полета в невесомости приземлилась животом в холодный ручей. Вода быстро пропитывала ткань, леденила кожу, заливала рот и нос. Но хуже было то, что верла победила. Здесь и сейчас.
Отлично. Прекрасно. Столько пережить, открыть в себе магию, победить оборотня, найти любовь, дузей и всё, чтоб в конечном итоге вот так сдохнуть в канаве, захлебнувшись на глубине десяти сантиметров?!
– Да ты издеваешься?! – проорала я, не размыкая губ, обращая крик к небу, космосу, создателю.
Из последних сил по-черепашьи вытягивала шею, чтоб оторвать лицо от воды и втянуть немного воздуха, мыча, закашливаясь, захлебываясь. Моё тело уже спало. Руки, ноги безвольно покоились на дне канавы.
Единственное, с огромным трудом удалось подтянуть магией небольшой гладкий валунчик и подсунуть под своё лицо. Но это маленькое действие позволило дышать, но отобрало последние силы.
Сквозь тяжелые смежающиеся веки я разглядела напротив своего лица обляпанный комьями грязи мужской сапог. Дерьмо. Белоснежке в сказке однозначно повезло больше: птички, белочки, олени, гномики. Даже охотник – и тот был добр и отпустил на все четыре стороны. Но со мной чуда не произошло – грубые мужские пальцы приподняли безвольную голову за волосы.
«Ох не легкая это работа, из болота тащить бегемота» – всплыло безразлично в памяти, и я окончательно покорилась верле.
Глава 8
– Не о чем беспокоиться, леди, – рассеянными отголосками эха коснулся моего слуха мужской голос вперемешку с каким-то хрюканьем, – час, два и четвёртая будет здесь.
– В этом-то и проблема, Гвару, – раздраженно ответила невидимая мне женщина, – их должно было быть три, а не четыре.
– Так четвертую не надо?
– Гвару! – резанул воздух противный женский оклик.
– Надо, доставь её сюда, будь добр, – в разговор вступил новый и спокойный мужской голос. – И лучше бы тебе поторопиться.
– Да, лорд. Всё будет сделано в лучшем виде.
Я сморщилась от протяжного скрипа давно несмазанных петель, подобное отвращение у меня обычно вызывал звук царапанья пенопласта по стеклу. Так, это здесь ни при чём. Вопрос в том, где я? Вспомнила все последние события и внутри прокатилась волна холода. Шестое чувство подсказывало не подавать виду, что действие верлы прошло.
– Чери, дорогая, возьми себя в руки.
– Гвару – идиот. Ты представляешь, вот эту он из ручья выловил! А она могла там спокойно захлебнуться. Было б одной проблемой меньше!
– Он просто делал свою работу. Мы ему велели привезти этих леди сюда, он и привёз.
– Привёз, да не совсем тех! А так всё гладко складывалось. План был идеальным. Студентки бы исчезли, Ювальд получил бы пинок под зад.
– И получит. Его место будет моим, вот увидишь, дорогая. И даже эта огневичка нам не помешает. Сама посуди, какая разница – пропадут только студенты, или студенты и преподаватель? Всё равно их не найдут.
– Шуму будет больше, Тэл.
– Значит и больше претензий к Ювальду. Это нам на руку. Пойдём в дом, выпьем чаю, ты слишком нервничаешь.
Я дождалась противного скрипа и распахнула глаза. Взгляд упёрся в полусгнившие стропила и хаотично расположенные бреши в старой кровле, сквозь которые поблескивало лазурно-голубое небо, пыльными лучами освещая непонятное помещение. Подумалось, что я лежу то ли в амбаре, то ли в хлеву. В пользу последнего свидетельствовали поросячьи похрюкивания и характерный запах скотины.
Поднесла руки к лицу – скованы широкими браслетами с мерцающими синими прожилками. Значит, в моих оковах плещется магия. Водная, судя по цвету. Подергала – крепко зафиксированы. От наручников шла металлическая цепь, массивная и слабо мерцающая теми же синими жилами. Я перебирала круглые звенья взглядом, прошлась через кольцо в стене и на том конце цепи выхватила фигуру человека. Он расслабленно сидел, прижавшись спиной к каменной стене амбара, согнув одну ногу. Лицо скрывала тень от потолочной балки.
– Я бы мог пожелать тебе доброго дня, – произнёс смутно знакомый голос, а я резко села, – но не буду. Не сказать, что день добрый, да и ты мне никогда не нравилась.
В довершении монолога он слегка дёрнул цепь, раздалось лязганье металла, а мои руки взметнулись вперёд. Мы с ним связаны, что ж. Я тоже охватила руками цепь и рванула на себя. Он не был готов к такому ответу и по инерции дёрнулся в мою сторону, выныривая из тени.