– Ты такой веселый парень, Северин.
– Стараюсь.
Энрике посмотрел на часы с тоской в глазах. Он всегда делал такое лицо, когда отчаянно хотел что-нибудь изучить. Северин вздохнул.
– После того как мы добудем Глаз Гора, ты сможешь их осмотреть…
– Мое! Ура! Я выиграл! – Энрике исполнил маленький победный танец, но быстро взял себя в руки и одернул пиджак. – Встретимся наверху?
– Да. Собери всех остальных, я хочу еще раз осмотреть план Лунного Замка. Гипнос тоже будет присутствовать на собрании: он привезет приглашения.
Щеки Энрике тронул румянец.
– В последнее время он слишком часто заглядывает в «Эдем», не правда ли? Ну, наверное, так и должно быть.
Патриарх Дома Никс действительно часто заглядывал в отель, но всегда под прикрытием. Ордену бы не понравилось, что он с кем-то общается, особенно это касалось компании ребят. Северину хотелось, чтобы его друзья невзлюбили Гипноса так же сильно, как и он сам, но все отнеслись к нему на удивление спокойно. Ну, почти все. Тристан отказывался разговаривать с юным патриархом. Кто-то даже разыграл Гипноса, спрятав его обувь, но никто так и не признался. Гипнос ни капли не обиделся, а лишь хлопнул в ладоши и воскликнул:
– Ах! Розыгрыш! Это так по-дружески!
Но это вовсе не было «по-дружески».
И все же Гипнос был непоколебим.
– Я думаю, в первую очередь его привлекает наша знаменитая кухня.
Энрике засмеялся.
– Скорее всего.
Северин положил в рот бутон гвоздики. Когда Энрике ушел, он открыл ящик стола и достал оттуда папку, которую украл из офиса коронера.
Энрике был прав, Северин действительно кое-что от него скрыл. Посыльный Дома Ко́ры был мертв.
Его нашли в борделе с перерезанным горлом; все его вещи, за исключением каталожной монеты, пропали. Оставалось неясным, была ли монета оставлена у посыльного случайно или намеренно. Северин помнил, как они с Тристаном допрашивали этого юношу. Тогда монета была у посыльного во рту, под языком, будто драхма, предназначенная для перевозчика душ. Когда коронер осматривал его мертвое тело и заглянул бедолаге в рот, он нашел под языком совсем другой предмет.
Золотую пчелу.
Все собрались в астрономической комнате.
Тристан ходил из угла в угол, не переставая вертеть в руках маргаритку с золотыми лепестками. Насколько Северин помнил, именно эти цветы были прототипом для летней выставки под названием «Прикосновение Мидаса». Зофья сидела, поджав ноги, со спичкой во рту. Ее рабочий халат покрывали серые пепельные разводы. Энрике склонился над книгой, а Лайла лежала на своей кушетке. Ее волосы были собраны в элегантную прическу, а жемчужное ожерелье отлично дополняло светло-серое платье девушки. Она лениво вертела в руке предмет, похожий на черную веревку. Северин присмотрелся и понял, что это не веревка, а шнурок от ботинка. Нельзя сказать, что он уделял особое внимание ботинкам Гипноса, но у него не было сомнений в том, что шнурок принадлежал именно ему. Лайла поймала взгляд Северина и заговорщицки улыбнулась: она читала вещь Гипноса. Северин улыбнулся в ответ.
– Где Гипнос? – спросил он, оглядывая комнату.
– Кто знает, – нахмурился Тристан. – Нам обязательно его ждать?
– Учитывая, что у него наши приглашения – да. Это – последняя часть плана.
В этот момент дверь в астрономическую комнату распахнулась, и внутрь вошел Гипнос. Он был одет в темно-зеленый костюм и ботинки, украшенные изумрудами.
– Я принес подарки! – объявил он.
Энрике не стал отрываться от книги.
– Timeo Danaos et dona ferentes.
Все присутствующие вопросительно уставились на него.
– Что? – спросила Зофья.
– Это из «Энеиды», – пояснил Энрике. – «Бойтесь данайцев, дары приносящих».
– Но я не данаец.
– Да, но принцип тот же самый.
Губы Гипноса тронула легкая улыбка.
– Это наши приглашения? – спросила Лайла, глядя на стопку золотых карточек в его руках.
Гипнос разложил приглашения на кофейном столике.
– По одному для каждого из вас, кроме Тристана: ведь он и так будет работать над ландшафтным дизайном сада Лунного Замка. Вы прибудете в пятницу, как раз к полночному пиру, а уедете в субботу, тоже в полночь. К воскресенью в замке должны остаться только члены Ордена.
– Отлично, – сказал Северин. – Вошли и вышли.
– Первое приглашение для пожилого восточного ботаника, прибывшего к нам из далекого Китая: месье Чанга, – сказал Гипнос, протягивая карточку Энрике.
Энрике не взял приглашение и уставился на карточку с таким лицом, словно она была заразной.
– Ты шутишь? Я – наполовину филиппинец, наполовину испанец, а вовсе не китаец, – Энрике нехотя взял карточку. – Это просто оскорбительно.
Гипнос пожал плечами.
– Это очень удобно: матриарх Дома Ко́ры помешана на всем, что связано с Китаем. Следующая карточка – для танцовщицы катхак[11], которая только что присоединилась к труппе, исполняющей пикантные танцы.
Северин покачал головой. Да, Лайла выступала во Дворце Сновидений, но он знал, что традиционные танцы, которые она изучала в Индии, для нее были священными. Лайла с достоинством приняла приглашение, но на ее лице отчетливо читалось отвращение.
– Правда, танцоры должны прибыть только на второй день фестиваля. Поэтому сначала тебе придется притвориться служанкой Дома Никс.
Лайла сдержанно кивнула.
– Что ж, очевидно…
– Нет! Ничего не очевидно! Почему она должна притворяться служанкой Ордена? – воскликнул Тристан, вскакивая на ноги. – Она не имеет к Ордену никакого отношения! Никто из нас не имеет!
– Тристан, дорогой, – Лайла была подозрительно спокойна. – Не встревай в чужую битву, так можно и на меч напороться.
Тристан сел на место с раскрасневшимся лицом.
– Ах, как мило! – сказал Гипнос. – Ты не хочешь, чтобы связью со мной она опорочила свое доброе имя. Это справедливо. Однако будет глупо пытаться пронести все ваши инструменты внутрь за один раз. Я думаю, лучше сделать это в несколько заходов. Как там говорят? Не пытайся надеть на голову все корзины?
Энрике закатил глаза.
– Не пытайся сложить все яйца в одну корзину.
– Я ненавижу яйца, поэтому моя версия поговорки нравится мне гораздо больше.
Он взял в руки следующую золотую карточку.
– Следующее приглашение для нашего правительственного чиновника – Клода Фошера. И, не беспокойтесь, все гости обязаны носить маски, и я – единственный член Ордена, который знает, как вы выглядите.
Северин взял свое приглашение, пытаясь подавить в себе смесь облегчения, вины и, к его собственному негодованию, обиды. Столько лет он вставлял Ордену палки в колеса, а они позабыли о его существовании. Хотя чувство вины было острее. Алжирские корни матери практически не прослеживались в его внешности, и он мог с легкостью затеряться в толпе французов, а вот его друзья – нет.
– И, наконец, приглашение для русской баронессы Софии Осокиной.
Зофья растерянно обвела взглядом комнату, хотя Гипнос протягивал карточку именно ей.
– Для меня?
– Oui.
– Я буду русской баронессой?
Зофья совсем не разбиралась в политике, но она знала, что во время правления царя Александра в России не любили евреев. Поэтому и она Россию недолюбливала.
– Ты справишься, – сказал Гипнос, бросив приглашение ей на колени.
Раздав все карточки, Гипнос растерянно посмотрел на свои пустые руки, не зная, что делать дальше. Подумав, он по-ребячески сцепил их в замок за спиной. На свету его туфли с изумрудами выглядели вульгарно и безвкусно. Наряд Гипноса был тщательно продуман, но в этом не было никакого смысла: ведь он просто ему не подходил.
Никто из них не посмотрел на Гипноса и не поблагодарил его. Северин прекрасно их понимал. Он видел, что приглашения оскорбили своих получателей; в то же время он понимал, что Гипнос старался обеспечить каждому из них беспрепятственный доступ в Лунный Замок.
– Если вы будете теми, кого они ожидают увидеть, никто не станет к вам присматриваться. Если вы злитесь, то используйте эту злость как горючее, которое можно пустить в дело, – сказал Северин, по очереди посмотрев в глаза каждому из них. – Не забывайте: когда в ваших руках сила и влияние, никто не посмеет отвести от вас глаз. Им придется вас заметить.
Северин не стал смотреть на Гипноса, но заметил, что его плечи расслабились.
– Перейдем к вопросу о самом замке, – сказал он, показывая всем голограмму со схемой здания.
Гипнос раскрыл рот от удивления.
– Где вы это достали?
– У меня свои источники, – улыбнулась Лайла.
– Большая часть этих источников – по уши влюбленные мужчины, – быстро сказал Северин. Ему не хотелось задерживаться на этой теме. – Поместье не представляет собой ничего особенного: два салона, большой бальный зал, кухня, столовая, часовня, склеп и кладовая. Матриарх Дома Ко́ры заказала специальные сотворенные лестницы, которые ведут в комнаты прислуги – это может обернуться для нас некоторыми сложностями.
Замок стоял в окружении нескольких маленьких зданий на площади размером около пятидесяти гектаров. Весенний и зимний сады были отмечены фиолетовыми квадратами, а обсерватория – звездой. Обширная оранжерея была помечена значком листа, а голубые круги служили обозначением для фонтанов. На библиотеке стоял красный крест: именно там хранился Глаз Гора.
– Это – основные маркеры поместья. Тристан уже бывал в Лунном Замке, благодаря ему мы знаем: расположение шатров и развлекательных павильонов меняется каждый сезон. Вот здесь, – Северин указал на красные и черные линии возле зданий, – я отметил позиции наемной стражи: ровно одна сотня человек с ружьями. Караулы сменяются каждые восемь часов. Двадцать человек уходят, двадцать приходят.
Энрике присвистнул.
– Целая сотня стражников? Я не против, если после вечеринки остаются дыры в памяти, но дыры в теле – это совсем другое дело. Не хочу закончить свои дни в катакомбах.