– У тебя длинные ногти?
– Я умею их выпускать под правильным углом.
Я переношу ладони на грудь Матвея и отталкиваю. Он проницательный сукин сын, он догадался, что со мной что-то не так, но я не собираюсь сдаваться. Я решила, что проведу в его отеле один день, попробую чужую жизнь и вернусь в свою. Может, это не лучший момент для упрямства, но мне порядком надоело пасовать. То на работе, то в личной жизни. Я сыта этим по горло!
И, если честно, сомнения Рубежанского даже льстят. Он заметил, что я смущаюсь, но смотрит на меня с порочным огоньком в глазах. Он откровенно флиртует и заигрывает со мной. Стоило посетить хорошего косметолога, расслабиться на массажном столе и надеть красивый костюм и вуаля – я ничем не хуже модельных девушек, к которым он привык.
Пижамный костюм с поясом из перьев стал для меня платьем Золушки. Это даже забавно. Нужно завести будильник на двенадцать и вызвать такси в это время. И не терять никаких туфелек! Я не собираюсь ни брать ничего чужого перед отъездом, ни оставлять своего.
Рубежанский всё-таки делает шаг назад.
– Большое спасибо, – ядовито цежу, соскальзывая со стола. – Я думала, что уже придется портить маникюр.
Я поправляю пиджак. Провожу по мягкой ткани пальцами, чтобы взять тайм-аут. Рубежанский тоже молчит, и я буквально макушкой чувствую его напирающий взгляд. Он внимательно следит за мной и кажется делает ставки, покраснею я сейчас или побледнею.
– Я хочу кофе и свежий воздух, – произношу предельно капризным голосом. – В номере я уже всё посмотрела.
– У нас есть большой парк на территории отеля.
– А кофе с собой?
– Сделают.
Мне хочется выбраться из замкнутого пространства. Я вернулась в номер, чтобы переодеться, а не оказаться наедине с Рубежанским.
Мы спускаемся на первый этаж, где нас встречает девушка администратор. У нее в руках картонная держалка с четырьмя стаканчиками, от которых густо пахнет свежесваренным кофе.
– Я не знала, какой нужен, – произносит она виновато, как будто должна была прочитать мои мысли на расстоянии и узнать, что я предпочитаю латте.
– Американо, латте, капучино, – добавляет она, поднимая стаканчики повыше.
– Латте.
– Он у нас тут, – девушка с улыбкой вытягивает нужный стаканчик и отдаёт его мне. – Чёрный, без сахара.
Это она уже своему боссу. Матвей опережает ее и самостоятельно достаёт стаканчик, делает всего пару глотков и возвращает его обратно.
– И вам звонил Михаил Аксанов…
Администратор запинается и выглядит так, словно назвала очень важное имя. Она бросает короткий взгляд в мою сторону, потом на Рубежанского, потом снова на меня. Я что, должна знать, кто такой Михаил Аксанов? Настоящая Алиса Сергеевна видимо должна, я буквально чувствую, как тяжёлый выдох Рубежанского сковывает воздух льдом.
– … он отказался что-то пояснить, только сказал, что должен поговорить с вами.
Матвей кивает и снова достаёт стаканчик с кофе из подставки. Ещё два глотка и еще один грозный выдох.
– Ничего не хочешь сказать? – Рубежанский обращается ко мне после того, как отпускает администратора.
– Насчёт чего?
– Насчёт твоего босса, – с едва сдерживаемым раздражением произносит он.
А я едва удерживаю удивление и следом панику. У этой Алисы Сергеевны оказывается есть босс. И тот объявился так не вовремя, как умеют только начальники!
– Алиса, прекращай, – холодно бросает Рубежанский. – Я в курсе, что это он начал войну, он заплатил тебе, чтобы ты утопила мой отель в Питере год назад. Ты втоптала в грязь мою визитную карточку, мой лучший отель и получила за это шестизначный гонорар.
Я вспоминаю, как администратор еще в номере обронила, что у нас давний конфликт с Рубежанским. Теперь я понимаю, в чем дело. И даже удивительно, что он еще не свернул мне шею. Представляю сколько денег он тогда потерял.
– Вот почему ты здесь, – Матвей закусывает нижнюю губу и смотрит с прищуром. – У тебя заказ на следующий мой отель? Сколько платят на этот раз?
– Матвей…
– Черт, а я почти поверил в эту херь с психологией.
Он молниеносно ловит стаканчик с латте. Тот выскальзывает из моих пальцев, я не справляюсь с напором Рубежанского, он выключил режим флиртующего джентльмена и выглядит угрожающе.
– Ты просто развлекаешься, да? – произносит он, понижая голос. – Тебе скучно, Алиса? Поэтому устроила этот цирк прежде, чем похоронить дело всей моей жизни?
Глава 6
Я стою перед Рубежанским и не знаю, что сказать. Язвить или напирать в ответ не получается. Как играть роль заносчивой стервы из столицы, когда я кожей чувствую, как сейчас тяжело Матвею? Он уже записал звонок своего врага и мое появление в отеле в одну цепочку и ждет катастрофы. Или огромных проблем, которые могут стоить ему бизнеса.
– Ты ничего не скажешь без его разрешения, – Матвей отвечает за меня. – Хорошо, я позвоню ему.
Он смотрит так, что мне хочется провалиться сквозь землю. Я чувствую себя последней идиоткой, которая незаметно для себя заигралась и залезла в чужие дела. Придушенная обидой совесть просыпается, мне становится неловко и от костюма, который надела, зная, что он предназначался другой, и от разговора с Рубежанским. Я стою посреди огромного холла и покрываюсь толстой коркой стыда. Никто кроме меня не видит тыкву, в которую превратилась карета, но от этого не легче.
Я открываю рот, чтобы сказать что-то правильное, но Матвей раздраженно поднимает ладонь. Он подносит сотовый к лицу и уходит в сторону.
Отлично.
Я тоже разворачиваюсь и делаю несколько шагов вслепую. Не знаю, куда иду и как теперь поступить. В мире богатых оказалось не так уж безоблачно, тут свои проблемы, скандалы и к роскошному загару прилагается нервный срыв. У меня бы точно глаз задергался, если бы мне пришлось писать проплаченные рецензии, участвуя в войнах успешных мужчин. Жизнь московской Алисы Сергеевны уже не кажется такой безоблачной и сладкой. Мне четыре часа хватило с головой, больше не хочу.
Надо вернуться в номер, собрать вещи и домой…
Меня отвлекает детский плач. Я успела выйти на улицу, пока размышляла, и вижу, как мальчишка в красивой форме частной школы методично пинает лавку. Пинает и хнычет. Странно, что рядом с ним нет взрослых, уж няня точно должна быть неподалеку. Куда все подевались? В этом отеле на каждого ребенка должен приходиться менеджер, репетитор и парочка аниматоров.
Я оглядываюсь по сторонам – никого. Что ж, делать нечего, я подхожу к нему и аккуратно присаживаюсь на скамейку.
– Чего тебе? – тут же огрызается мальчишка, утирая слезы.
Ему лет семь-восемь. Мой возраст, ведь я учитель младших классов.
– Тебе? – переспрашиваю.
– Ну вам.
– Я тебе мешаю?
– Да, это моя лавка!
Парень настроен воинственно. Он поднимает голову и смотрит на меня с вызовом, которому бы позавидовал боец смешанных единоборств. Непростой случай, в общем. Тут и характер, и обида, и избалованность.
– Зачем ты тогда ее бьешь? Испортишь же.
– Она моя, что хочу, то и делаю.
– И ботинки поцарапал…
– У меня другие есть, – рычит мальчишка, но о слезах уже позабыл. – И это кеды, а не ботинки!
– Простите, молодой человек, не разглядела, – я из последних сил сдерживаю улыбку, чувствуя, что парнишке это не понравится. – А как тебя зовут?
– Вы думаете, я потерялся? – неожиданно рассудительным и взрослым голосом произносит он. – Собрались искать моих родителей?
– Я пока ничего не думаю, но найти родителей было бы неплохо.
– Не выйдет, – парнишка снова опускает голову и еще разок пинает лавку, но уже без злого запала, а скорее от досады. – Им плевать, где я. Они заняты другими делами… взрослыми.
– Что-то я сильно сомневаюсь, – говорю, пытаясь подбодрить мальчика. – Они, наверное, уже ищут тебя.
Хотя на это ничего не указывает. Я снова оглядываюсь по сторонам и не замечаю никакой паники. В моем представлении всё должно происходить по-другому: должен бегать охранник с рацией, а издалека перепуганный женский голос звать потерянное сокровище. Но вокруг штиль. И слова парнишки, что родителям плевать на него, уже не кажутся абсурдными.
– Ага, конечно, – усмехается парнишка и падает на скамейку рядом.
Он некрасиво разваливается, задевая меня плечом, и замечает, что я оглядываю парковую зону в поиска его родителей. На это он снова усмехается, словно это он взрослый и понимает, как на самом деле устроена жизнь, а я наивная малолетка, которая верит в чудеса и в розовых единорогов.
– Так как тебя зовут? – я поворачиваюсь к нему и мельком оглядываю его карманы, стараясь понять, если у него при себе сотовый.
– Кристиан.
– Ты прикалываешься?
– Нет, – он обреченно качает головой. – Оно мне тоже не нравится.
– Хорошо, Кристиан… Крис. Я вижу, что ты очень самостоятельный и серьезный мальчик, но тебе лет семь, а в таком возрасте не гуляют без присмотра. Поэтому мы должны найти твоих родных. Или няню.
Кристиан бросает на меня скептический взгляд. Он явно обдумывает мои слова, а я не могу понять, когда он успел так повзрослеть. Бывают такие дети, смотришь на них и чувствуешь, что они сильно обгоняют своих сверстников.
– Я знаю номер отеля, – выдыхает он, сдаваясь.
– Отлично. Пойдем тогда на ресепшн.
– Зачем? У меня есть ключ.
Ох.
– Тебе его дали родители?
– Папа, – он кивает. – Он перепутал и дал мне свой. А он, знаете, какой крутой? Он открывает разные двери, почти все на этаже, я так убежал от Марии.
– Это твоя воспитательница?
– Типа того. Она замучала меня своим дурацким расписанием! Я думал, я буду с папой, а тут как в школе. Уроки, уроки, и музей еще придумала! Не хочу я в музей, пусть сама идет и смотрит на скелеты рыбок, если ей так интересно!
– Значит не любишь рыбок?
– Терпеть не могу.
– А номер покажешь? И свой волшебный ключ от всех дверей?
– От почти всех, – серьезно поправляет Кристиан. – Но на ресепшн мы не пойдем.