— Золушка? — повторил Эрцгерцог. — Что за странное имя! Кто ты?
— Я? — пожала плечами Элла. — Никто.
— Да, по виду ты действительно никто, — сказал Эрцгерцог и брезгливо поморщился. — Но вместе с тем… это платье кажется мне знакомым. Ты была на балу?
— Кто же меня пустит на бал в таком рванье, сэр? — простодушно спросила Элла.
— М-да, — протянул Эрцгерцог, продолжая с подозрением смотреть на Эллу. — Здесь на дороге была карета. В ней сидела принцесса… — он не договорил, но было ясно, что он имел в виду. Он хотел узнать, видела ли Элла карету, а еще лучше, если она знает и скажет, кто в ней был.
— У меня нет знакомых принцесс, милорд, — чистосердечно призналась Элла.
— Ну да, — кивнул Эрцгерцог. — Откуда… Но в тебе есть что-то такое…
Он наклонился ближе, и под холодным взглядом его глаз Элла невольно отступила назад. К счастью, раздался цокот копыт, и их неприятный разговор с Эрцгерцогом прервало появление Капитана. Вместе с ним подъехали гвардейцы. Эрцгерцог оставил Эллу в покое и отошел, покачивая головой.
— Нет, ты на нее не похожа, — сказал он. — Простая служанка. Немытая простолюдинка. От тебя воняет как от крысы. — Повернувшись, он сказал капитану гвардейцев: — Проводите девчонку до дома.
— В этом нет необходимости, — возразила Элла. — Я сама знаю дорогу.
И не дожидаясь ответа, она исчезла среди придорожных деревьев.
Убедившись, что никто не пошел за ней следом, Элла облегченно вздохнула, хотя успокаиваться ей было еще рано. Она должна попасть домой прежде, чем возвратятся ее «родственницы». Элла посадила в уцелевшую хрустальную туфельку крутившихся у нее под ногами мышек и понесла их к дому.
Начался мелкий дождик. Девушка прикрыла туфельку ладонью, чтобы мыши не промокли, и поспешила домой. Уже подходя к крыльцу, она услышала стук копыт и скрип колес кареты. Элла бегом обогнула дом, забежала с черного хода на кухню, и тут же хлопнула входная дверь. Послышались сварливые голоса сводных сестер, затем их приближающиеся шаги.
Элла быстренько высадила из хрустальной туфельки своих друзей, туфельку сунула в камин и присыпала золой, а сама легла рядом с камином и закрыла глаза.
Войдя на кухню, Анастасия и Дризелла нашли свою сводную сестру спящей и измазанной в золе. Не зря же они прозвали ее Золушкой!
— Взгляни, она так и уснула в этом своем… рванье, — презрительно хмыкнула Анастасия.
— Наверное, ей снится, что она попала на бал, — откликнулась Дризелла. — Разбуди ее, и мы расскажем ей, как там было на самом деле.
— Зачем? Ей же будет неприятно это слышать, — покачала головой Анастасия.
— Я знаю! Поэтому и хочу ее разбудить, — зло ответила Дризелла. Она наклонилась и громко крикнула прямо на ухо Элле: — Эй, поднимайся, лежебока!
Элла открыла глаза и потянулась, делая вид, что проспала несколько часов.
— Ты все пропустила! Все самое интересное! — радостно завопила Дризелла.
— Что? Что случилось? — спросила Элла.
— Ты даже не представляешь, — начала Анастасия, но младшая сестра прервала ее, приказав Элле принести печенье и подогреть чай.
Элла принялась готовить поздний ужин, а ее сводные сестры наперебой стали рассказывать о том, что было во дворце. Затем появилась их мать и приказала немедленно подать чай в гостиную. Не может же она допустить, чтобы ее дочери ели на кухне, как какие-нибудь судомойки… или Золушка. Когда все переместились в гостиную, Анастасия и Дризелла продолжили болтать, стремясь, как обычно, побольнее задеть при этом Эллу.
— Принц сразу обратил на меня внимание, — сказала Анастасия.
— А по-моему, внимания больше он уделил мне, — возразила Дризелла.
Элла не смогла сдержаться.
— И что же он вам сказал? — спросила она, точно зная, что Кит не перемолвился с ними ни единым словом.
Возникла пауза. Сестры переглянулись.
— Что ты имеешь в виду? — ответила наконец Анастасия.
— Не будь дурой, Золушка, — огрызнулась Дризелла. — Мы не разговаривали с принцем словами, мы общались с ним душами.
Наконец молчавшая до сих пор леди Тремейн потеряла терпение.
— Он вообще вас не замечал. И ни разу ни с одной не танцевал! — рявкнула она.
— Но это же не наша вина, мама! — захныкала Анастасия. — Та девица…
— Загадочная принцесса! — вставила Дризелла.
— Это была не принцесса, — сказала леди Тремейн, пристально глядя на Эллу. Что-то слишком уж спокойна и даже весела эта паршивка, несмотря на то, что ее заставили остаться дома. Это казалось леди Тремейн очень подозрительным. — Это была дешевая самозванка, которая устроила там спектакль. Вульгарная юная особа, неведомо как проникшая на бал и не дававшая принцу проходу.
— И принц действительно танцевал с этой уродиной, — добавила Анастасия.
Элла опустила глаза, стараясь сдержать улыбку. Забыв, что мачеха наблюдает за ней, она негромко напела несколько тактов мелодии, под которую они с Китом танцевали.
— В самом деле? — мечтательно сказала она.
— Да, — подтвердила Дризелла. — Проявил к ней жалость, не стал прогонять при всех, видишь ли. Правда, не желая, чтобы она продолжала мозолить всем глаза, отвел ее в сторонку…
— …и приказал ей убираться прочь! — прервала сестру Анастасия. — Но она отказывалась уходить, и тогда ее выставили из дворца стражники.
Элла с трудом сдерживала рвавшийся наружу смех. Забавно было наблюдать за тем, как быстро ее сводные сестры умеют все на свете переиначить. В свою пользу, разумеется.
Но взглянув на леди Тремейн, Элла заметила, что та, прищурившись, пристально наблюдает за ней. Элла быстро опустила глаза, опасаясь чем-нибудь выдать себя.
— Ладно, все это не имеет значения, — сказала наконец леди Тремейн. — Бал — это всего лишь развлечение, пустяк. За принца сватают принцессу Челину из Сарагосы. Мне сказал об этом сам Эрцгерцог. — Она повернула голову и добавила, специально для Эллы: — Ему не позволят жениться по любви.
Элла сидела на своем продуваемом насквозь чердаке и смотрела на хрустальную туфельку, которую держала в руке. Она вспоминала, как впервые увидела на балу Кита, вспоминала тепло его ладони, скрип качелей в заброшенном уголке сада. Мысли теснились в ее голове, стремительно сменяя друг друга. Мачеха сказала, что принц не сможет жениться по любви. Если это так, то у них с Китом нет общего будущего. Да она не была уверена в том, что Кит захочет связать с ней свою жизнь. А она с ним? Элла тряхнула головой, пытаясь отогнать эти мысли прочь.
Вздыхая, девушка поднялась и направилась в дальний угол чердака. Опустившись там на колени, она приподняла неприбитую половицу, под которой хранила красивую игрушечную бабочку, подаренную ей отцом много лет назад. Элла осторожно положила рядом с ней хрустальную туфельку и опустила доску на место. Этого никто не видел, кроме Жаклин, Гаса и их детей. Элла улыбнулась. Она не встречалась с мышками с того самого вечера.
— Спасибо за вашу помощь, друзья, — сказала Элла. — Это правда было как сон. Лучше чем сон, — она расправила плечи и грустно добавила: — Но теперь он закончился.
Жаклин и Гас встали на задние лапки, пытаясь изобразить, что танцуют. Тронутая до глубины души, Элла рассмеялась. Однако мыши правы — бал и все, что на нем случилось, не сон. Все это было на самом деле. А те чувства, которые она испытывала, находясь рядом с Китом? Да, они тоже были настоящими.
Элла подумала о Ките, его смелости, его доброте. О том, что она чувствовала в его объятиях, когда танцевала с ним.
Ей нравилось разговаривать с Китом. Но еще рядом с ним ей было легко молчать. Он был одним из тех редких людей, с которыми ей было хорошо всегда.
И вот, оказывается, он должен будет жениться на другой. Сердце Эллы разрывалось при мысли о том, что Кит не имеет права самостоятельно сделать этот самый важный в жизни выбор. Ах, если бы она могла хоть чем-то ему помочь!
Вздохнув еще раз, Элла расправила складки на своем фартуке. Что ж, по крайней мере, у нее до конца жизни останутся воспоминания о прекрасном вечере, который она провела во дворце на балу.
Глава двенадцатая
Кит вошел в отцовскую спальню. Сердце гулко стучало в ушах, очертания предметов казались слегка размытыми, пока его глаза не привыкли к полумраку. Шторы на окнах комнаты были задернуты. Врач стоял на коленях возле постели короля, заканчивая осмотр. Услышав, как вошел Кит, доктор поднялся и направился к двери. По выражению его лица, Кит понял, что дни короля на исходе.
Оставшись наедине с отцом, Кит поспешил к его постели. Старый король с трудом открыл глаза. Увидев Кита, он улыбнулся и слабым голосом сказал:
— Ты пришел. Хорошо.
Кит с трудом сглотнул. Он знал, что отец болен, но никогда не позволял себе даже думать о том, что им отпущено так мало времени, чтобы провести его вместе, здесь, на земле.
— Отец, — нарочито бодрым голосом начал Кит, — что случилось?
— То же, что в свое время случается с каждым из нас, мой мальчик, — ответил король Фредерик.
— Но только не с тобой, — сказал Кит, желая подбодрить отца, хотя оба понимали бессмысленность этих слов. — Не с моим королем. Не с моим отцом. Ты поправишься.
— Если собираешься стать хорошим политиком, учись лгать получше, — улыбнулся король.
Переполненный горем, Кит присел на краешек постели и взял в ладонь отцовскую руку. Она стала хрупкой, с тонкими дрожащими пальцами. Эта рука когда-то держала маленького Кита. Эта рука когда-то подписывала мирные договоры и сжимала меч. А теперь…
— Отец, — умоляюще выдохнул Кит, и из его глаз полились слезы, — отец, не уходи!
— Я должен уйти, — ответил король. — Пора. А ты не должен оставаться один. Найди себе невесту… — Кит отрицательно затряс головой, и тогда король Фредерик спросил: — А если я прикажу тебе это сделать?
«Это нечестно», — подумал Кит, но у него не возникло даже мысли вступать в спор с лежащим на смертном одре отцом.
— Я знаю, ты хочешь, чтобы я женился по расчету… — начал Кит.