Рука Ника прошлась по ее голому бедру вверх, под юбку, перемещаясь на внутреннюю сторону бедра, сжимая до синяков кожу, трогая пальцами кружевную ткань трусиков. Не давая себе даже подумать, Феклистов резко и нагло коснулся двумя пальцами ее клитора, скрытого одеждой.
Женя тихо застонала, выгибаясь ему навстречу. Ему настолько понравилось слышать и видеть это, что Ник стал покрывать ее шею пошлыми засосами, а пальцами продолжил гладить и трогать ее между ног. Штраус была настолько восхитительно горячей, что тут же стала мокрой от его пальцев. Едва не сойдя с ума от возбуждения, парень убрал руку и быстро стащил с нее юбку с бельем, оставив в одной своей футболке и лифчике.
— Никита, я… — Женя не договорила, потому он накрыл ее губы собственническим поцелуем, страстным и влажным.
— Не говори, что тебе не нравится, — прошептал он, отрываясь от нее, слыша, как она стонет ему в рот.
— Я должна сделать признание, — пропыхтела Женя, думая, что голова и тело сейчас взорвутся от сладкого наслаждения.
— Попробуй, — Никита, не слушая ее, задрал ей футболку наверх вместе с лифчиком, обнажая грудь.
Тут же он прикоснулся губами к торчащему от возбуждения соску и стал его облизывать и перекатывать языком. Женя снова застонала, машинально пытаясь свести ноги вместе. Феклистов, усмехнувшись, раздвинул их коленом и поднял его выше, чуть упираясь им ей между ног.
— У меня это впервые, — вдруг прошептала Женя, тут же жалея, что сказала.
Никита резко застыл и оторвался от нее, заглядывая ей в глаза. Они были бездонно карими и лихорадочно блестели от страсти. Парень захотел сам себя избить. Как он мог не догадаться? Это же Штраус. Стоило додуматься раньше.
— Прости, я не должен был… я… прости, — Никита неуклюже стал натягивать на нее футболку, и, подумав, накрыл своей сверху.
— Что ты делаешь? — Женя в недоумении наблюдала, как он нервно сел на кровать, не зная, что делать.
— Прости меня, — опять сказал Ник, чувствуя себя маньяком.
— Я просто хотела попросить тебя быть немного нежнее и осторожнее, — Женя, пунцовая от смущения, сползла с мятой кровати и встала перед ним, скидывая с себя всю одежду на пол. — Я не просила останавливаться.
У Феклистова перехватило дыхание в горле. Сикстинская капелла показалась мазней перед совершенным шедевром, стоявшим перед глазами прямо сейчас.
— Штраус, я буду гореть в аду за тебя, — выдохнул он, нежно проводя пальцами по ее впалому животу, очерчивая кругом красивый пупок.
— Я не против гореть там с тобой, — с нежной страстью прошептала она.
То, как она это сказала, вышибло дух окончательно. Никита притянул ее к себе, сажая Женю на колени лицом к себе.
— Может, будет немного больно. Ты точно хочешь? Я могу подождать. Мы никуда не торопимся, — трудно было это говорить, глядя на ее аккуратную соблазнительную грудь.
— Я хочу тебя, — шепнула Женя ему в ухо, вызывая табун электрических импульсов в теле.
Больше можно было не спрашивать. Никита откинулся назад, ложась спиной на кровать, с Женей на себе. Стал водить пальцами по ее дрожащему телу, целуя ключицы и посасывая соски, одновременно вытягивая рукой из прикроватной тумбы презервативы.
Парню сносило крышу от ее тихих вздохов, еле слышных, но таких чувственных. Они опаляли его шею, горячие губы Жени требовательно впивались в его рот, а ее тонкие проворные пальцы нетерпеливо трогали его везде, куда удавалось дотянуться, доставляя нереальное удовольствие. Никита никогда не мог подумать, что с ним может быть так, когда сердце словно вот-вот взорвется от переполнявших его чувств к девушке, которую он сжимал в своих объятиях.
Он ласкал ее до исступления и мог продолжать еще и еще, но Женя сама стала нетерпеливо ерзать на нем, желая большего, чем прикосновения и поцелуи. Тогда Ник зашелестел оберткой презервативов, сжал ее ягодицы одной рукой, а второй направил свой член в нее, проникая медленно и тягуче, давая девушке привыкнуть к новым ощущениям.
Еще никогда он не был так нежен и так осторожен, как этой ночью с ней. Он ловил каждый ее вздох, и это были самые чувственные и настоящие мгновения в его жизни. Ее губы, еле слышно выдыхавшие его имя, ее руки, цеплявшиеся за его плечи, вся она была чистым дистиллированным наслаждением.
Женя была узкой, влажной и горячей настолько, что Никита был готов кончить едва оказавшись внутри, как сопливый юнец, впервые познавший женщину. Кровь стучала в висках, вторя рваному, сбившемуся дыханию, а тело сводило от удовольствия.
— Если это ад, я хочу остаться тут навсегда, — вдруг выдохнула Женя, обвивая руками его шею.
И Никита кончил в тот же миг, крепко сжимая руками ее бедра.
***
Когда Никита пришел вторым из душа, то думал, что Женя уже спит, но ее не оказалось в комнате. Нахмурившись, он пошел ее искать, надеясь, что она не решила, что, он маньяк, и не сбежала. Но Штраус оказалась на кухне, что-то жуя прямо у плиты. Это было настолько мило, особенно то, что она была растрепана и все еще в его футболке, что у Феклистова опять приклеилась к лицу тупая, но счастливая улыбка.
— Штраус, это просто преступление быть такой милашкой, — широко ухмыльнулся он, чувствуя, что тоже голоден.
— Тогда арестуй меня, — хихикнула Женя, запивая еду вином из бокала.
— М-м, ролевые игры… Прям так сразу? — хмыкнул весело Никита, нагло выхватывая у нее из руки кусочек сочного мяса и отправляя себе в рот.
— Ты наглый хам, — возмутилась Женя.
— Спасибо, я в курсе.
========== Черный пояс по вранью ==========
Корпоратив закатили в духе компании, с размахом: музыка, танцы, куча еды, алкоголя и, конечно, невероятная развлекательная программа. Никите подумалось, что его батя неисправим. Один вечер бурного веселья явно стоит очень и очень дорого, но, с другой стороны, народ отрывался по полной, и в этом что-то было. Строгая субординация уступила место легкому неформальному общению и, как знать, может большой босс прав, такие вещи действительно сближают.
Например, он и не знал, что у него так много общего с любимчиком отца Смирновым и категорически занудным финдиром Черновым, которые были его соседями по столу. Алексей представил им Никиту, как своего сына, и исчез в неизвестном направлении. Оказалось, им всем троим одинаково не нравятся шумные сборища в компании сослуживцев. Они поворчали на тему того, что пораньше сбежать не получится, потому что Алексей, конечно же, захочет посидеть с ними, и продолжили пить виски из широких низких стаканов.
Мужчины негромко переговаривались со своими девушками, а Ник подводил итоги уходящего года. Весной он провернул действительно крутой проект. Его имя приобрело вес, а расценки прилично возросли, и это радовало. Отец все-таки втянул его в свой бизнес, пусть пока только в качестве архитектора, но Ник понимал, что своих попыток встроить его в семейное дело он не оставит. И в качестве, вишенки на торте этого года, он встретил Штраус.
Случайная встреча в коридоре перевернула все с ног на голову. Ему даже думалось, что не зря он принял предложение отца, не зря бегал к Чернову, хотя это и не входило в круг его обязанностей. Все было не зря. Никита иногда задумывался о судьбе, которая, как ему казалось, всегда была к нему благосклонна, но в этот раз он сорвал по-настоящему большой куш. Если бы месяц назад ему кто-нибудь сказал бы, что он будет бегать за кем-нибудь, рассмеялся бы в лицо. А сейчас он был готов дать Жене все по одному только щелчку ее тонких пальчиков. И самым смешным было то, что ей от него было совсем ничего не нужно, кроме него самого.
Она не просила куда-то ее водить, что-то покупать, вообще ничего не просила. Радовалась всякой ерунде, улыбалась своей невозможно милой улыбкой и смущалась так, что сердце переставало биться. Никита посмотрел на Смирнова, который кружил в танце свою девушку в паре метров от столика, и подумал, что это могли бы быть они с Женей.
«А вместо этого я могу получать черный пояс по вранью,»— подумал Никита, пытаясь убедить себя, что Женя все равно умотала бы в Краснодар. Так что судьба снова помогла ему. «Она бы ни за что не подпустила меня к себе, будь я как он, ” — решил он, глядя на финдира, который как будто только что спрыгнул с подиума. Он что-то настойчиво доказывал своей невесте, которая не менее настойчиво с ним спорила, но делала это с улыбкой, нисколько не раздраженная менторским тоном Чернова.
— А я говорю тебе, что с экономической точки зрения, это решение абсолютно…
Дальше Ник уже не слушал, потому что в кармане брюк настойчиво завибрировал телефон.
«Ник, я балда. Только посмотрела на билет… короче, папа все напутал! У меня вылет в двенадцать дня, а не в двенадцать ночи!)»
«Хочешь остаться сегодня у меня?)»
«Хочу) ”
«Я могу приехать к тебе, чтобы помочь с чемоданом, часа через два, я пока еще на работе»
«Я могу сама приехать, у меня мало вещей)»
Сердце парня забилось чаще в радостном предвкушении. Он очень хотел увидеть Женю до ее отлета. И не только увидеть.
***
Женя ускорила шаг, переживая, что не успеет перехватить Ника на работе. Хотелось бы еще хотя бы одним глазком заглянуть на корпоратив, но еще сильнее хотелось увидеть Никиту перед тем, как на неделю уехать домой. Они виделись каждый день, а Аля уже подшучивала, что ей пора перевезти к парню часть вещей, так часто она оставалась у него ночевать.
Майя ворчала на Женьку, потому что считала, что они торопят события, что все происходит слишком быстро. А ей было все равно, потому что она чувствовала, что Ник какой-то родной. С ним было легко, тепло и уютно, как будто она знала его не месяц, а много лет. И Женя была уверена, что это все по-настоящему. Иначе и быть не могло.
Рядом с ним все казалось лучше, а она сама казалась себе особенной. Ее окрылял его восхищенный взгляд, она обожала его запах и то, как он смеется. Она даже немного жалела, что уезжает на праздники, хотя повидать родителей, конечно, тоже очень хотелось.