— Я тебя обожаю!
Еще минут пятнадцать Женя и Аля выбирали лучшую позу и ракурс для фотографии, потом еще столько же времени выбирали лучший кадр. В итоге, Женя отправила фотку спустя час после того, как Никита прислал ей последнее сообщение. Они с Алей замерли в ожидании реакции. Минуты тянулись бесконечно долго, а потом Никита прислал ей смайлик с глазками-сердечками.
— И все?! — возмутилась Аля. — А где же, детка, я весь горю, пыш-пыш и все такое?! Мы час корячились ради сраного смайлика?
Женя рассмеялась, хотя в душе ей было немножко обидно. Еще вчера ей было, в общем-то, все равно на Никиту, а уже сегодня ей хотелось произвести на него впечатление и получить какой-нибудь комплимент. Она снова пролистала фотки, которые он ей кидал, и подумала, что работа совсем вытягивает из нее жизнь, раз она сразу не разглядела, какой он симпатичный.
— Сложно быть бабой, — подытожила Аля. — Никакой благодарности! — драматично заявила она, падая лицом в подушку.
***
Женя возвращалась с обеда, радуясь тому, что понедельник, вопреки ее ожиданиям, проходил вполне приятно: утром ей написали, что у нее «отлично» за курсовую, девицы с работы не доставали, Алла не орала, а еще Женя уже привычно обменивалась глупыми, но очень приятными сообщениями с Никитой, который настойчиво зазывал ее погулять. И Женя поймала себя на мысли, что она совсем даже не против.
До нового года оставалось совсем ничего, с учебой дела пошли на лад, на улице была снежная сказка, а на душе было неожиданно легко и тепло. Хотелось и самой стать легкой и воздушной, как хлопья снега, кружившиеся за панорамными окнами. Она уже собиралась написать Никите «да», но едва вошла в кабинет, как к ней тут же приблизилась Алла.
— Штраус, — позвала она гораздо мягче, чем обычно, — завтра у нас будет сабантуйчик… и кулинарный конкурс. Участвуют десять отделов. И мы с девочками решили, что ты можешь приготовить имбирное печенье. Или пряничный домик. Ну, на свой вкус.
Прежде чем Женя успела сказать хоть что-то в ответ, Алла сказала, что готова отпустить ее пораньше, а потом сунула конверт с деньгами на продукты.
— У нас очень много работы, сама понимаешь, закрытие года, а тут этот конкурс, как снег на голову, — посмотрев в окно, Алла сама же посмеялась над своим каламбурчиком, а потом снова посмотрела на Женю. — С рассылкой, как обычно, затянули, должны были в пятницу предупредить. Но ничего, ты же успеешь? За победу будут призы, — она вдруг совсем несерьезно подмигнула, а потом стала отправлять Женю домой, чтобы она как можно скорее приступила к подготовке.
Женя поняла, что отвертеться не получится, и плакали ее планы на прогулку с Никитой. Пришлось написать ему, что она не сможет. Девушка собиралась, раздумывая, как ей испечь пряничный домик, если в общаге нет духовки. Заикнуться об этом Алле у нее не хватило духу: подружки-змеючки бы не упустили повода обсудить то, что она живет в общаге, а Алла все равно бы не изменила решения. Надо было придумать, как выкручиваться. Она подумала напроситься к Майе, но она на обеде сказала, что у нее заболела мама. А Жене не хотелось беспокоить больного человека, да и самой простыть было никак нельзя.
Легкость выветрилась, а отчаяние наступало на горло. Женька судорожно соображала, как выпутаться из дурацкой истории с домиком и даже подумала купить готовый, но денег, которые ей собрали на продукты, явно не хватало. Можно было бы добавить из своих, а потом неделю жевать пустую гречку. Этот вариант казался пока что самым приемлемым.
«У тебя все в порядке?» — написал Никита в ответ на ее сообщение.
«Что?»
«Ну вот, второе сообщение без смайлика… ты злишься? (»
«Нет, ты что, не злюсь, конечно) Просто небольшие проблемы на работе (»
«Я могу как-то помочь?»
Женя зажмурилась, решаясь, а потом сделала то, чего никогда не делала: напросилась к парню в гости.
«У тебя есть духовка?)»
***
Женя неуверенно приблизилась к высокой кованной ограде стильной высотки в одном из спальных районов Москвы. В голове как-то не укладывалось, что Никита едва смог на днях купить зимнюю куртку и при этом жил в таком шикарном доме. Девушка в который раз посмотрела в карту на телефоне, сверяясь с адресом. Дом был тот, но звонить в домофон было как-то страшно. Она в который раз подумала, что может не стоило напрашиваться к Никите. С другой стороны, он так мило с ней общался все эти дни, и ей казалось, что он хороший парень. И на всякий случай, она сообщила Майе, где она будет, если вдруг…а что вдруг? Вдруг, он окажется маньяком? Почему-то при мысли о Никите таких идей не возникало. Не похож он был на маньяка. Или нет? Размышления прервала звонкая трель телефона.
— Ну, ты где? — весело спросил Никита. — Прикинь, я дома нашел даже формочки под печенье. Будем фигачить человечков и морские звезды. Круто, да? Ты есть хочешь? Я заказал пиццу.
— А, м-м, круто, — улыбнулась Женя, — я стою у калитки. Я же правильно пришла? Бежевая высотка за огромным черным забором?
— А, да, звони в домофон, я открою. Потом пройдешь прямо, там один подъезд. Еще раз в домофон и на шестнадцатый этаж. Я встречу.
Никита сбросил звонок, продолжая судорожно отрывать ценники от металлических формочек для выпечки, которые успел купить до прихода Штраус. Оббежав квартиру, он убедился, что спрятал вещи и фотки, которые напоминали, что он хозяин квартиры. Сердце немного учащенно стучало, то ли от того, что Штраус пришла в гости печь печенье для дурацкого конкурса на работе, то ли от того, что боялся, что его дурацкая ложь раскроется. Заглянув в ванную, Ник быстро попытался пригладить вечно взъерошенные волосы пенкой, но получилась какая-то фигня. И как только Чернов так мастерски каждый день укладывает гелем свои лохмы? Плюнув на волосы, парень посмотрелся в зеркало, чтобы убедиться, что он не успел ляпнуть что-нибудь на новую белую футболку и почистил зубы с мятной пастой. Дважды.
Женя уже должна была подъехать на лифте на его этаж, а Никита, чертыхаясь, прятал брендовый плащ в шкаф.
Когда он наконец открыл входную дверь, девушка уже переминалась на пороге с двумя огромными пакетами в руках.
— Что это? — он тут же выхватил сумки у нее из рук, сразу же забыв про волосы в мерзкой пенке. — Я же говорил, у меня все есть, кроме меда.
— На всякий случай. Тем более, мне выделили на это бюджет. И мало ли, с первого раза не получится, — улыбнулась Женя, подумав о том, что Никита очень симпатичный парень. Особенно в белой футболке и домашних штанах, с лохматыми волосами.
— Что значит не получится с первого раза? — почти возмутился он. — Я дома строю. Думаешь пряничную хижину не слепим? Если что, монтажной пеной зальем, чтоб не развалился.
— Нельзя. Члены жюри будут его есть. И Алла рассчитывает, что наш отдел победит. Меня даже с работы раньше ради этого отпустили.
— А что за приз? — усмехнулся Никита, вешая ее милый темно-зеленый пуховик в шкаф и пропуская в просторную прихожую.
— За первое место каждая девушка из отдела получит сертификат в Л’этуаль. И вроде в отдел могут выделить личную кофемашину. Короче, тетки из бухгалтерии пристрелят меня, если я не принесу дворец из пряников.
— Тогда включай духовку, будем жечь, как инквизиция! — Феклистов с диким воодушевлением кинул пакеты с продуктами на остров на огромной кухне.
— Божечки, у тебя кухня с островом, — Женя восхищенно оглядела мечту своей матери, покрытую темным камнем. — Кого ты убил за это чудо? — хихикнула она, доставая муку и специи из пакета.
— Эм, не я, — скромно отвел глаза Никита, — у меня вообще проблемы с жильем. Родители живут в Сибири, точнее они — геологи. Постоянно в командировках, — Никита на ходу сочинял душещипательную историю своей жизни, попутно доставая из шкафа блюда для замеса теста. — А я поехал в Москву. Поступил на бюджет. Но денег не было особо, пошел работать. И бросил учебу. В армию сходил. Вот, потом познакомился с классным парнем. Максом. Он крутой архитектор. Постоянно мотается, проекты крутые мутит. Он рассказывал, что участвовал в стройке стадиона в Берлине. Очень хороший и такой простой парень, хоть и богатый до усрачки. И ему сейчас предложили контракт в Варшаве на два года. А квартира крутая, он кого попало не хотел пускать и предложил мне пожить. Я плачу за счета и слежу за домом. Шикую ближайшие пару лет. Макс меня дико выручил. Он бы тебе понравился. Могу познакомить. Крутой архитектор не интересует? — с какой-то странной интонацией в голосе спросил Ник.
— Ничего себе история. Правда хороший друг, раз выручил с жильем, и работа у него интересная, — Женя слушала в пол-уха, пытаясь понять, сколько имбиря и корицы положить в тесто.
— Могу познакомить. Убедишься, что есть богатые и знаменитые и при этом хорошие парни. Ну, когда он из Варшавы вернется и…
— Не надо, — тут же замахала руками Женя, — сватовство не люблю ни в каком виде. А потом, не интересует меня твой друг.
— Это хорошо, — тут же просиял Никита, ставя в голове мысленную галочку и стыдясь своих мыслей, что ведет себя, как придурок, еще и врет все больше.
— Так, товарищ строитель, ты собираешься помогать или хочешь, чтоб я до ночи это все пекла одна? Завтра еще на работу топать.
— А я не против печь пряники до утра, — хмыкнул весело Феклистов и заглянул в рецепт через худое плечо Жени.
Она была намного ниже ростом, у нее была милая тонкая шея, на которой виднелась россыпь мелких родинок, и волнистые вихры темно-каштановых волос, забранные в высокий хвост. От Штраус пахло нежным шлейфом духов вперемешку с имбирем, в котором она успела измазать пальцы.
— Долго будешь в рецепт смотреть? — Женя неловко отошла в сторону, положив телефон на остров.
Внутри все заполнило жгучее смущение оттого, что Ник стоял рядом и не особо стеснялся, приближаясь к ней все ближе, стремительно сокращая дистанцию между ними и явно вторгаясь в ее личное пространство. Женя почти пожалела, что напросилась сама к нему. Если он и дальше будет так нахально дышать ей в шею, никакое печенье она не испечет, а словит инфаркт из-за своей глупой стеснительности. Хотя пора было признать, что он ей нравится, и кажется, она ему тоже.