сантимента, утешительства, а только добрый реалистический ум, трезвость оценок и участие. Мне особенно дорого в ней то, что при всей ее хрупкости она стойкий, серьезный человек, верящий в справедливость.
Я впервые встретилась с ней в совместной работе над детским спектаклем «Волшебные кольца Альманзора» Габбе, где играла королеву-мать, а Нина Николаевна – мою добрую, наивную дочку, принцессу Алели. И какая же это была прелестная девушка-подросток!
Двое ее детей, тогда малышей, приходили на детский утренник, потом заходили в нашу гримерную и сидели на диванчике, очарованные своей родной и в то же время такой сказочной мамой. И я смотрела на восторженные глазенки ее маленькой дочки Леночки и видела на сцене такие же добрые, восторженные глаза своей Алели – Нины Архиповой.
Моя любимая работа Нины Николаевны – Эржи в спектакле «Проснись и пой!» М. Дьярфаша, поставленном Марком Захаровым…
Вскоре после премьеры спектакля «Ложь для узкого круга» меня неожиданно пригласили сыграть роль карьеристки Ласточкиной в фильме по сценарию Александра Володина «Похождения зубного врача». Это была притча о судьбе талантливого человека. Снимал этот фильм очень молодой тогда режиссер – Элем Германович Климов. Мы уже знали его по прекрасному дебюту – картине «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». Сам же Элем Климов, как мне кажется, человек очень талантливый, принципиальный, волевой и определенный в своих взглядах. Не случаен успех его работ; правда, его судьба, как и многих режиссеров-кинематографистов, была довольно сложна.
С 1980 года моя жизнь вошла в зону полнейшего творческого молчания. Еще шли, правда очень редко, один раз в месяц или реже, мои спектакли, в которых я доигрывала свои любимые роли – Розину в «Женитьбе Фигаро» и городничиху в «Ревизоре». Никаких новых ролей мне никто не предлагал, и никому, кроме моих близких, не было дела до того, как я существую в театре.
В книге Г.П. Менглета «Актер – лицо действующее» точно отражается суть нашей актерской жизни. Актер всегда должен быть в действии. Тяга его к новым ролям чаще всего не имеет ничего общего с какой-либо меркантильной подоплекой. Просто, если ты не играешь – ты вне жизни. Ты не можешь выразить себя в роли и что-то сказать людям, ты не можешь выйти к зрителю и говорить с ним о современности на равных. Ты – ничего не можешь, тебя постепенно начинают забывать, ты теряешь уверенность в себе, начинается процесс, который может стать необратимым, и это подобно смерти! Для актера периоды застоя, зоны творческого молчания – самая большая трагедия, которую нельзя восполнить другой деятельностью. Вот почему в театре много трагических судеб, загубленных жизней. Театр прекрасен, но временами он очень жесток. Я это знаю по себе.
Отчего это происходит? Как правило, выбирают актера, а могут и не выбрать, и не выбирать долго, и не выбирать вообще. А актер практически не может выбрать режиссера или роли. Иногда это простое творческое несовпадение, иногда непопадание в репертуар, а бывает – и человеческое неприятие, сведение счетов… И актер, даже ставший мастером, не всегда может настоять на чем-то или пригласить в свой театр режиссера, который будет работать с ним. Что же делать? – спросит меня мой молодой читатель-актер. И я отвечу – ни в коем случае не расслабляться, не мириться, не успокаиваться, а искать любую возможность работать где угодно, хоть за тридевять земель, и если такая возможность возникнет – работать. Это не значит, что надо требовать и скандалить там, где тебя не хотят. Я этого никогда не умела, да этим, наверное, и не поможешь, но искать выход из создавшегося положения надо, и пусть работа будет не так уж велика или престижна, пусть за ней надо далеко идти – все равно, если есть работа, значит, ты не сломлен, ты что-то можешь и у тебя есть надежда впереди.
К счастью, последние годы появилась возможность работать в антрепризе, пытаться найти другие коллективы, где, не оставляя своего театра, можно быть занятым в подходящей для тебя роли. Конечно, это легче всего сделать актерам уже известным, которых хотят видеть зрители. Но и молодежь часто находит для себя возможность работать в разных местах. Многое зависит теперь от собственной веры в свои силы, от энергии и от жажды работать.
В те годы я все время искала возможность актерской работы. Ее не было, и я старалась придумать хоть что-нибудь.
И вот в 1984 году в нашем театре решено было поставить пьесу Самуила Алешина «Восемнадцатый верблюд». Она была отдана для постановки совсем молодому режиссеру – Евгению Каменьковичу. Спектакль обещал быть озорным, ярким, заразительно веселым. О радость! Наконец я получила роль! Немолодая женщина Агнесса Павловна, по профессии модельер, современная, внешне преуспевающая, но душевно одинокая.
Племянника Агнессы Павловны – геолога – должен был играть молодой обаятельный артист Юрий Васильев, Варю – работницу фирмы «Заря» – Зина Матросова. На роль бывшего мужа Агнессы Павловны – писателя Петра Евграфовича Пронина, интеллигентного, умного человека – был назначен известный артист Зиновий Высоковский. Оформителем спектакля был приглашен сын знаменитого художника Давида Боровского – молодой Боровский. И наша маленькая, в основном молодая компания отправилась в путь, в неизведанное…
Начались репетиции. Атмосфера их была полна молодого озорства, доброжелательности, доверия друг к другу. Впервые пришел в наш театр режиссер Евгений Каменькович, современный, спортивный, обаятельный, с большим чувством юмора и мгновенной реакцией на всё.
«Застольный период» продолжался недолго. Режиссеру не терпелось начать двигаться, что-то импровизировать – словом, сочинять спектакль.
Мне тогда очень понравилось, что он, как ветер, ворвался в эту пьесу и заставил нас играть иногда более непредсказуемо, нежели нам было свойственно.
Мне нравился драматург Алешин и его пьеса, но еще больше я любила спектакль, может быть, потому, что он долгое время был у меня единственный, а может быть, потому, что я влюблена в своих партнеров, в режиссера, в музыку, в хаос, который царит в начале, а в конце вдруг переходит в строгую чистоту. Я любила свою роль: мне казалось, что я сама из своего возраста постепенно превращалась в девчонку, которая подспудно живет в душе каждой женщины, но иногда так и не может выйти наружу.
Спектакль начинался с музыки. Наш концертмейстер Инна Москвина садилась за рояль – и открывался другой мир. Инна Ивановна отдала нашему театру больше сорока лет своей профессиональной жизни. Скажем: «старейший концертмейстер» – и это правда. Но правда есть и другая. На сцену выходит хрупкая, с осиной талией женщина в соломенной шляпке, эту шляпку она снимет, подойдя к роялю, и лучом света осветятся ее прекрасные золотые волосы и вся тонкая фигура в белом девичьем платье. И зазвучит музыка, передающая все оттенки настроений, дополняющие то, что происходит на сцене. Она – полноправный участник спектакля.
Дружеская атмосфера, сложившаяся во время репетиций, надолго осталась в наших взаимоотношениях с партнерами, и мне хотелось бы хоть коротко сказать о каждом из них.
Главная героиня спектакля – актриса Зинаида Матросова, удивительно органичная, земная, ладная, красивая и естественная. После этого спектакля в ее жизни изредка появлялись значительные роли, и пока она ждет своего счастливого часа, когда во всей полноте раскроется ее талант.
Наш молодой герой в спектакле – Юрий Васильев. По своим данным он настоящий долгожданный герой – стройный, высокий, с копной пепельных волос, прекрасно двигается и поет, необычайно заразителен на сцене и полон неуемной, веселой, обаятельной энергии. После «Восемнадцатого верблюда» он прекрасно играл и играет героев в спектаклях «Идеальный муж» О. Уайльда, «Молодость Людовика XIV» А. Дюма, «Трехгрошовая опера» Б. Брехта и других. Спектакль «Молодость Людовика XIV» тоже поставил Евгений Каменькович, в этом спектакле я сыграла Анну Австрийскую, но, по-моему, неинтересно, без изюминки и неожиданностей. Юрий Васильев многое унаследовал от Андрея Миронова – страсть к профессии, обаяние на сцене и в жизни и огромную творческую энергию.
В «Восемнадцатом верблюде» меня поразил мой партнер по любовному дуэту Зиновий Высоковский. Все его хорошо знают как блестящего эстрадного артиста, остроумного и комедийного, а в наших сценах он был умным, сдержанным и очень глубоким.
Впоследствии эту роль исполняли Юрий Авшаров и Борис Кумаритов, с которыми мне было всегда приятно и легко играть.
А в роли главной героини позже была актриса Татьяна Титова, тоже удивительно правдивая и достоверная.
Я часто задумываюсь, почему спектакль так нравился публике? Ведь пьеса не поднимала каких-то глобальных проблем. Но в ней царили добро и человечность, и смотрелась она легко, словно комедия, и все узнаваемо, и все мчится, как в жизни.
Но есть минуты в каждой роли, когда зритель, узнавая видимую, внешнюю сторону жизни, посмеиваясь над ней, вдруг ощущает свое душевное родство с героями спектакля. Потому что как бы мы ни шутили, ни острили, ни обманывали себя счастьем успехов или преуспевания в жизни, все равно все хотят понимания, простого человеческого тепла, и главное – любви.
Духовная красота или ее отсутствие – вот что всегда задевает зрителя. Ведь они – это наши герои и это мы сами. Людям свойственно все человеческое, и поэтому так берет за сердце то, что не чуждо любому.
Я любила эту роль, потому что она в какой-то степени была созвучна и моей душе.
Сказав о спектакле, о режиссере, о своих партнерах, я хочу поблагодарить драматурга – Самуила Иосифовича Алешина, который дал мне счастливую возможность прожить жизнь моей Агнессы Павловны. А ведь я не впервые играла в спектаклях, поставленных по его пьесам. До этого у меня была роль Госпожи Посла в спектакле «Ее превосходительство», режиссером которого выступил всеми нами любимый актер Александр Ширвиндт.
Мне роль Госпожи Посла досталась в тот момент, когда я в третий раз была избрана депутатом Моссовета, так что имела возможность иногда наблюдать советских деловых женщин. Вспомнилась и наш министр культуры – Екатерина Алексеевна Фурцева, с ее задорным носиком на обаятельном русском лице, с прелестными ножками, изящной фигуркой… Как женщина она мне очень нравилась: ее манера вести себя, ее решительность, артистичность…