Трой уже протягивал к ней руки:
— Я держу тебя.
— Нет, Трой, нет!
Поздно. Трой подхватил ее, но сила инерции была слишком велика, и оба упали. Он перевернулся в падении, чтобы защитить ее от удара о землю. Они покатились по двору, разбрызгивая грязь, Стейси почувствовала, как ее обволакивает жидкая глина. Наконец двое взрослых, насквозь промокших людей, распластались в очень холодной, очень грязной луже. Стейси лежала на спине, Трой оказался сверху.
— Колено в порядке? — Она тронула его ногу.
— В порядке, — низким голосом отозвался Трой. — Я не ушиб тебя, когда падал?
— Пострадала только моя гордость. Это какой же надо быть неуклюжей, чтобы упасть на ровном месте!
Но напрасно распростертая под Троем Стейси отчаянно пыталась с помощью юмора вернуть себе самообладание. Она проиграла. Твердые мышцы его груди были плотно прижаты к ее податливому телу, а эрекцию невозможно было игнорировать. Стейси едва удерживалась, чтобы не выгнуть бедра ему навстречу.
— Господи, Стейси! — его губы легко коснулись ее рта, но Трой волевым усилием заставил себя отстраниться.
Она рвалась к нему всем существом, стремясь хотя бы попытаться утолить неутолимое желание. Стейси никогда не испытывала такой всепоглощающей страсти, которая, казалось, шла из самой первобытной глубины. Лицо Троя смягчилось, взгляд скользнул по лицу и волосам девушки. Он крепко обнимал ее, и в кольце его рук она была в безопасности. Его тело казалось горячим по контрасту с холодной землей.
— Ты не неуклюжая, — хрипловато успокаивал ее Трой. — Поскользнулась, с кем не бывает.
По спине Стейси пробежала легкая дрожь, кожу пощекотали приятные, сладкие мурашки.
— Теперь мы оба по уши в глине. Даже в волосах застряли комья, — выдавила она из себя в надежде отвлечься, прийти в чувство.
Трой не сводил с нее горящих страстью глаз. Каждая мышца его тела была напряжена. Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, притворяясь, что не замечают сжигающего их вожделения. Наконец, Трой шевельнулся, и глиняная клякса шлепнулась с его уха на щеку Стейси. Она подавила смешок. Накал страсти не ослабел, но настроение изменилось.
— Давай смейся. Не надо меня стесняться, — нарочито сурово произнес Трой, хотя усмешка говорила о том, что он понимает комизм ситуации. — Ты бы видела себя со стороны.
— Подумать только, женщины платят сотни долларов за такую процедуру в грязелечебнице. — Стейси гордилась тем, что еще способна шутить, хотя голос не очень подчинялся ей.
— Мне это скорее напоминает борьбу на грязевом ринге. — Он провел пальцем по ее щеке, убирая мокрый комок.
Стейси с наслаждением вдохнула сырой запах глины и мужской аромат Троя.
— Ты, наверное, привык бороться со стихией.
— Только… не в таких условиях. Господи, Стейси. Почему ты так меня заводишь? — Легчайшими поцелуями Трой коснулся ее лба, кончика носа, щеки рядом с грязной кляксой.
Стейси думала, что они уже миновали опасную точку в отношениях, но, видно, ошиблась. Одно прикосновение его губ мгновенно разрушило всю систему обороны. Она притянула к себе его голову, поцеловала Троя, и он ответил. Она брала то, что хотела, и давала то, что хотела дать. Они оба желали этого.
Страсть согревала холодные губы. Она еще острее чувствовала жаркую тяжесть мужского тела, хотя Трой уже лежал на боку, приподняв девушку над мокрой, холодной землей. Его широкая ладонь скользнула ниже по заляпанному глиной свитеру на ее спине.
Прикосновение было чувственным, уверенным, говорило о силе и власти, которой Стейси охотно подчинилась. Когда Трой заглянул ей в глаза и снова поцеловал, и не подумала отстраниться, без остатка растворилась в сладости поцелуя, вкусе губ на своих губах, терпком запахе мужчины, ласке загрубевших пальцев.
— Мы рискуем. — Слова вырвались сами, как сигнал тревоги, потому что его объятия не просто возбуждали, они трогали ее душу, заставляли открывать Трою путь к сердцу.
Но ведь это не любовь! Влечение, похоть, страсть, но не любовь. Эта мысль немного успокаивала, хотя раньше Стейси не испытывала ничего подобного ни с Эндрю, ни с другими мужчинами. И все-таки она испугалась, потому что больше всего в жизни ценила чувство безопасности, полного контроля над собой, своей судьбой, своим миром.
Она убеждала себя, что опасности нет. Она не любит Троя, а он не любит ее. И не полюбит никогда — надо только помнить об этом.
— Ты права, — сказал Трой, отпуская ее.
Он поднялся на ноги, подал ей руку, помог встать на ноги. Стейси вытерла ладони о грязные, промокшие насквозь джинсы и потянулась за лопатой. Больше всего ей хотелось уйти в дом, остаться одной, привести в порядок мысли и чувства, но она не могла позволить себе такую слабость. Лучше всего сделать вид, что ничего не случилось.
— Обещаю больше не оступаться, пока не доведем дело до конца, — сказала Стейси, поймав себя на том, что фраза получилась двусмысленной.
Они снова взялись за работу.
Глава 8
Стараясь, чтобы голос звучал ровно, Трой сказал:
— У меня с собой запасная смена одежды. Я соскреб с себя столько глины, сколько смог, чтобы не тащить грязь в твой дом.
Слова давались ему с трудом. Все, о чем он мог думать, — это Стейси, свежая после душа, с блестящими, влажными волосами. В памяти все еще стоял недавний эпизод, когда он держал ее в объятиях и целовал с первобытной жадностью.
— Ничего страшного. Ковер только в гостиной, а с собакой в доме приходится делать влажную уборку каждый день. По крайней мере, в такую погоду. — Стейси прикусила губу, подумав, что несет бессвязную чушь. — Надеюсь, мы не застрянем здесь из-за ручья. Не хотелось бы терять свободу передвижения.
«По крайней мере, нам было бы легче избегать друг друга. Только вряд ли это теперь поможет, — подумал Трой, но одернул себя. — Сопротивляйся, Раштон, докажи, что еще не превратился в размазню. Где были твой характер, твоя воля, когда ты целовал Стейси в грязной луже?»
Они закончили копать траншею. Пока Стейси кормила Фэнга, Трой успел сходить домой и вернуться с Гудини под мышкой. Взрослый пес поджидал их перед горящим камином в гостиной и бросился обнюхивать Троя, не понимая, почему у него такой странный запах и вид.
Трой безуспешно старался убедить себя, что главным событием дня сегодня были его самоотверженные действия по спасению Стейси от ушибов при падении. Напрасные усилия, тем более что Стейси стояла перед ним в соблазнительно обтягивающих бедра джинсах и пушистом свитере. Он окинул взглядом ее фигурку и присвистнул:
— Забавные тапочки.
Стейси проследила за его взглядом и покраснела:
— Хотела сменить их до твоего прихода.
— Хорошо, что не сменила. Уютные, пушистые шлепанцы размером с небольшую лодку как раз по погоде. Фэнг хорошо воспитан, если удержался от соблазна погрызть их. — Трой усмехнулся, размечтавшись, с каким удовольствием снял бы их с маленьких ножек…
Вероятно, какие-то проводки в его мозгу безнадежно закоротило на Стейси.
— Пойду-ка я в душ, — объявил он, не трогаясь с места.
Разум подсказывал, что надо двигаться и вообще держаться подальше от Стейси. А также постараться забыть счастье обнимать ее, целовать сладкие губы — пусть даже в грязи, на холоде, где угодно.
— Я повесила для тебя в ванной чистое полотенце. Думала, ты захватишь с собой все, что может понадобиться. — Стейси взглянула на небольшой сверток в его руках. — И не ошиблась. Тебя не застанешь врасплох, всегда в боевой готовности. — Она замолчала, смутившись, и после паузы добавила: — У меня в духовке тушится рагу. Будет готово, как раз когда ты выйдешь из душа.
Они снова будут ужинать, сидя за столом друг против друга. Трой понял, что ему нужна передышка, время собрать волю в кулак.
— Спасибо. Это здорово.
И он сбежал в душ.
— Трой, я сейчас…
Стейси поспешила на трель телефона в спальню, где на кровати остался ее мобильник.
— Хочешь, чтобы я взял…
Трой как раз выходил из ванной комнаты, голый по пояс, в чистых джинсах. Стейси на бегу столкнулась с ним, уперлась руками в теплую, влажную грудь. Вдохнув запах его кожи, смешанный с запахом шампуня или лосьона, она чуть не свалилась без чувств, как это любили делать героини старых романов. Эта мысль была последней связной до того, как взгляды встретились, и Стейси потеряла способность думать. Трой резко перевел дыхание. Телефон смолк, и в ту же секунду пальцы Троя запутались в ее волосах. Она откинула голову, отдаваясь его ласкам добровольно и с полным доверием, причин которого сама не понимала.
На этот раз поцелуи были другими. Если раньше они пробовали друг друга на вкус, как будто ступая на незнакомую почву запретной зоны, то сейчас в губах Стейси сосредоточилась вся страсть, все чувства, которые она так долго копила и прятала. Она и не знала, что способна на такой взрыв эмоций. А может быть, и не была способна до того, как Трой пробудил в ней безудержную чувственность. Почему именно он?
Она не искала ответа, потому что вся без остатка погрузилась в новые ощущения, полностью доверившись инстинктам. Она и не подозревала, что поцелуи могут доставлять такое удовольствие. Днем, барахтаясь с Троем в грязевой ванне, она впервые испытала острое наслаждение физического контакта с желанным мужчиной, но сейчас поднималась на новую вершину блаженства, не имея ни сил, ни внутренней потребности что-либо скрывать или сдерживать.
— Стейси. — Трой снова накрыл губами ее рот, их языки встретились, переплелись.
Пальцы девушки скользили по выпуклым мышцам его груди. Руки мужчины ласкали ее волосы так, как будто ему никогда не приходилось касаться ничего более мягкого и пушистого. Казалось, он хотел обнимать и ласкать ее бесконечно, не отпускать от себя никогда.
Возможно ли это?
Нужно ли?
Время ответов еще не пришло.
Она не помнила, кто из них сделал первое движение навстречу, да это и не имело значения. Ничего не имело значения, кроме прикосновений, ласк и непреодолимой жажды интимной близости, которая терзала их изнутри. Стейси испытывала жгучую потребность прижиматься к Трою, наслаждаться его поцелуями и целовать в ответ, ощущать приятную тяжесть его тела. Ей хотелось изучить Троя до последней родинки и навсегда сохранить в памяти. Стейси хотела знать о Трое все: его мысли, мечты, надежды, чувства.