Когда я дошла до своего этажа, то сверху откуда- то раздалось звонкое чихание и на лестнице наверху, пятясь задом, вылезла моя Уля. Вот любит человек чердаки! По дальнейшему исследованию пыхтения и сопения Ульки и странности передвижения, было установлено, что она волочит нечто за собой. Нечто оказалось тремя картинами, точнее, пейзажами, донельзя запыленными и с невероятно грязными резными рамами. Зная Ульрику, могу даже не сомневаться, что она их отчистит.
Уля сказала, что там, на чердаке, много картин, но в основном это какие- то старые тетки и дядьки, они некрасивые и она их не стала тащить. А эти картинки красивые. Мда, кажется, у нас на чердаке очередные завалы сокровищ. Но зная буйную деятельную натуру Ульки, не сомневаюсь, что она все раскопает и обнаружит. А пока пусть чистит свою добычу.
Только я с удобством расположилась с бумагами в кабинете, хоть меня и не ограничивают в деньгах, но берега тоже видеть надо, и строгий учёт расходов - наше все, как пришел Гюнтер и важно доложил, что ко мне просятся какой- то купец Гонзо Адельхайм и тот самый возчик, что приехал с нашим фургоном. Черт, с этим обедом совсем выпустила из виду, что надо увезти чипсы заказчику. Очевидно, возчик сам увез и привез купца для заключения договора. Надеюсь, тот большой ящик с надписью, в который мы загрузили чипсы, сухарики соленые и сухарики сладкие для презентаций, он не забыл выгрузить. Значит, принимаем купца и выслушиваем возчика.
Они вошли, заметно робея. Всё- таки титул давит на окружающих. Возчик доложился:
- Так, стало быть, товар я сдал, как велено. Вот купец, он говорит, что хотел бумаги какие- то подписать. А ящик ваш я здесь выгрузил, в дом унесли, а дальше не знаю. Мне когда назад ехать? Сегодня?
Я покосилась за окно, вздохнула. Уже смеркалось, куда отправлять человека? Да и порожняком гнать фургон невыгодно. Надо загрузить его тем, чего у нас нет или слишком дорого. Вот завтра после визита родственников, соберёмся вместе с Аништой и Вилдой, и посоветуемся. Потом купим, загрузим и отправим. Так что пусть погостит пару дней. Что и довела до его сведения. Тот поклонился и ушел.
С купцом тоже проблем не возникло. Он купил все, что ему привезли, сразу привез расчет за товар и заказал ещё. И намекнул, что хотел бы получить больше. Я в ответ намекнула, что как только решу вопрос с производством сего товара здесь, в столице, так он и получит больше. Купец, подписав договор со мной, отбыл. Я же убрала этот мешочек с деньгами в свой стол. Эти средства предназначены для моего Нойфеля и не будем путать их с семейными.
После ушедших визитёров вновь взялась за подсчёты. И только я погрузилась в волшебный мир цифирь по самые уши, как пришла Вилда, позвала меня полюбоваться на новое убранство столовой и гостиной. Хотелось очень похвастаться женщине! Ну и молодец, если сумела организовать это воинство тряпки и метёлки на что- то полезное! Спустилась вниз. Кроме планируемых комнат, небольшие улучшения были заметны и в гостиной. На каменном мозаичном полу красивый ковер, на окнах висит новый тюль, швеи - сестрички успели и сюда сшить гардины. В холле посветлело и посвежело. Тяжёлые напольные канделябры надраены до блеска, нигде ни единого потека воска. Вот могут же, когда ими чутко руководят!
Полностью обновленная столовая теперь тоже казалась такой свежей, светлой, что даже сумерки за окном не портили этого впечатления. Гостиная тоже казалась перенесенной из какого- то легковесного французского замка, а не расположенный в тяжеловесном и основательном немецком особняке. Я осталась, весьма довольна результатами, и торжественно объявила всем присутствующим и дворецкому в том числе, что «отныне господа, Вилда назначается экономкой этого особняка с соответствующим жалованьем». Вилда порозовела до ушей от стеснения и скрытого удовольствия. Заслужила - получи награду!
На ужин нас особо разносолами Аништа не баловала, оно и понятно, она занята подготовкой к завтрашнему обеду. Поэтому обошлись мясной и сырной нарезкой, тефтелями с подливой и картофельным пюре. Но Иоганн и этим был доволен, сказал, что тефтели Аништы гораздо нежнее и сочнее, чем во дворце. Так оно и понятно, там фарш рубят, а у нас перекручивается через мясорубку. Это я и озвучила супругу. Тот осторожно оглядел тефтели, как будто из них должно выскочить нечто. Потом спросил:
- И у нас дома это тоже есть? Ты привезла с собой? Покажешь?
Я скромно улыбнулась - Если наша главная кухарка не выгонит нас взашей с кухни. У нее сейчас там такая напряжённая работа идёт. Не будем ей мешать. Давайте заглянем после завтрашнего визита?
По здравому размышлению, Иоганн согласился с моими доводами. Даже вспомнил, как в детстве им с Ансельмом надрал уши главный повар дворцовой кухни, когда они с братом пробрались туда с целью своровать немного печенья. Вместо десерта к чаю были поданы наши сладкие сухарики. Ага, вот он, ящик! Но мы все равно дружно похрустели ими, вприкуску с чаем. После ужина мы разошлись каждый по своим кабинетам, Иоганн ещё должен был работать с документами, я займусь, наконец, своим лото.
Кликнула Ульрику, чтобы она принесла мне пакет чипсов и пакетик сухариков, пересыпав их в вазу. Посмеиваясь, спросила, какие ещё сокровища она нарыла на чердаке. Уля убежала, минут через пять принесла вазу со снеками и старую по виду, деревянную шкатулку. В ней оказались разнокалиберные пуговицы. Раньше почти у каждой хозяйки была такая, куда складывались оторванные пуговицы, лишние, просто отрезанные от старых, ненужных уже вещей. Вот, а я голову ломала, чем закрывать цифры на карточках. Они же, цифры, дублируются вразнобой. Вот пуговицы и подойдут. Придется временно изъять у Ульрики ее сокровища, потом отдам. Уля и не возражала.
Отпустив ее пока что, пообещав позвать перед сном, когда надо будет приготовить ванну и постель, занялась делом. Вот когда вспомнила добром и школьное черчение и начерталку институтскую. Высунув язык от усердия, я вписывала цифры в клеточки. Тушь была, конечно, не современная, сохла не мгновенно, приходилось размахивать карточкой, чтобы просохло быстрее. И все равно раскладывала пока карты по отдельности. Теперь бочонки. Тут дело пошло веселее. Нарисовала циферку - поставила в рядок.
Я уже любовалась на дело рук своих, когда ко мне неожиданно заглянул принц. Зачем заглянул - потом и не вспомнил, так как заинтересовался моим занятием. Я рассказала ему про "италианскую забаву", и про то, что планирую завтра предложить это развлечение королевской семье. Иоганн захотел попробовать свои силы в новинке. И мы разложили карты. И понеслась…
Опомнились мы, только когда наши руки столкнулись в пустой вазе со снеками. Мы и не заметили, как съели все.
Снеки супруг оценил. Сказал, что как забава, и как дополнение к каким- то развлечениям, очень даже подходит. И я рассказала ему о том, что уже заключила договор с одним столичным купцом о поставках. И пока все удачно проходит. Но я хочу открыть производство и здесь, в столице. Мне всего и нужно помещение и люди для работы. Лучше всего где- нибудь на окраине города, там можно и местному населению предложить работу. А остальное мелочи. Иоганн подумал и сказал, что завтра посоветуется с Фридрихом, он хорошо знает хозяйственную жизнь столицы. Может, и подскажет нужное помещение.
После горячей ванны я разомлела и уснула, только голова упала на подушку. Зато утром встала, бодра и свежа, аки майская роза. Для приема гостей я выбрала платье в стиле ампир, светло- зеленого цвета молодой травы, оно неплохо подходило к моим глазам. Но с выбором драгоценностей возникла проблема. Надеть подходящие по цвету изумруды - слишком пафосно. Бисер - слишком определенно будет. И тогда я выбрала жемчуг. Узкое жемчужное ожерелье, небольшие серьги, такой же узкий браслет. Высокую прическу можно украсить заколками с жемчугом. Вполне допустимо для молодой девушки.
Покончив с выбором, надела домашний утренний наряд и пошла вниз. Сегодня Иоганн, в качестве моей моральной поддержки, остался с утра дома. То есть он обозначил свое присутствие после завтрака тем, что удалился опять работать в кабинет с документами. А я принялась метаться. Мне все казалось, что я что- то забыла, что- то не учла и опростоволосюсь перед королевской семьёй. И сразу всем станет ясно, что аристократка я липовая. В результате я совалась во все помещения, мешала людям работать, дёргала окружающих. Когда сунулась на кухню, то была ласково выпровожена оттуда доброй кухаркой с напутствием - Иди, родная, в общем... иди!
К часу икс меня уже потряхивало, полностью принаряженная, я металась по холлу. Спустившийся супруг, увидев, что я близка к истерическому припадку, подошёл и крепко обнял, прижав к себе. Так я и стояла, ощущая тепло его тела, слушая ровный, спокойный стук его сердца под своей щекой и постепенно успокаивалась. Не знаю, сколько бы мы так стояли, если бы не Улька, торчавшая у окна холла. Она радостно завопила - Едут!! Едут!!
Накинув на плечи короткую шубейку, я выскочила на крыльцо, Иоганн вышел в камзоле. Вот они, гости. По подъездной дорожке, по широкой дуге, заворачивали две кареты с гербами, запряжённые каждая четверкой породистых рысаков. Все, томительное ожидание закончилось и мне даже полегчало.
Глава 37
Я думала, что прибыли только кареты, но не успела и глазом моргнуть, как их окружил плотный отряд всадников, с оружием наперевес. Охрана бдит, и правильно делает, с такой обстановкой лишним не будет. Из первой кареты, в открытую подскочившим лакеем дверь, вышел средних лет мужчина, плотного телосложения, чуть рыжеватые волосы, бородка- эспаньолка, яркие голубые глаза. Старший сын, Фридрих, очень походит на отца. Вышедший из кареты мужчина, подал руку кому- то в глубине кареты, миг - и на подножке стоит невысокая брюнетка, смугловатая, со жгучими карими глазами, правильные черты лица, чуть вздёрнутый кверху носик придает только озорства всему облику этой маленькой женщины. Несмотря на возраст, она сумела сохранить и фигуру, и свежесть лица и даже что- то девчоночье было в ее облике, никакого королевского величия не наблюдалось.