Иоганн пока не подавал признаков сознания. То ли до сих пор был без сознания, то ли просто спал пьяный и от того, что его перестали мучить. Я вяло поинтересовалась у лекаря, есть ли у него что- нибудь обезболивающее и жаропонижающее. Тот засуетился, из обезболивающего предложил настойку опия, а из жаропонижающего - травы. Ладно, если нет парацетамола, будем пользоваться травами.
Отправила лекаря с Улей на кухню готовить отвары и настои, выгнала охранников из спальни, Шульц, наведя порядок, тоже ушел. Остался только зам Иоганна. Он и поведал, что произошло. Оказывается, они практически закончили аресты заговорщиков, оставалось только задержать самого барона Штейнглица и несколько его человек. Но в доме, указанном в донесении, барона не оказалось.
Тогда Иоганн, не дожидаясь подмоги, с небольшим отрядом бросился к нашему дому. Барон и трое его человек двигались по направлению к нашему особняку. Завязалась перестрелка, потом драка. Барон Штейнглиц выстрелил в принца, но тот в этот момент повернулся, и пуля попала не в грудь, а в руку. Главаря заговорщиков и его сообщников арестовали, а раненого Иоганна принесли домой, потому что это было ближе всего. Вот так мой супруг и получил ранение.
Вошедший вскоре лекарь, а за ним и Уля с кувшинами отваров, непререкаемым тоном предложил мне удалиться отдыхать, мол, он и сам понаблюдает за больным. Во как! Очухался от страха и решил, что за царственным пациентом можно и поухаживать, коль самое страшное сделано, а он тут раз! И весь в белом пальте! Нет уж, подвиньтесь, господин лекарь! Это мой пациент, это мой муж и я сама буду ухаживать за ним! Тем более что ничего ещё не закончено. Очень даже возможны все "прелести" инфицирования, да и от дилетантского оперативного вмешательства тоже.
Поэтому я выставила лекаря вон, велев камердинеру пригласить на охрану пару человек, которые будут стоять (сидеть, я же не зверюга), у дверей покоев принца и выполнять только мои распоряжения. Затем попросила сдвинуть пару кресел вместе у кровати Иоганна, принести мне небольшую подушку и плед. Все, я заступила на бдение у постели раненого супруга.
И какой дурак пишет в книгах, что герой или героиня отлично спит в кресле? Он сам это пробовал? Я вертелась и так и этак. То какие- то комки внезапно обнаруживались под спиной, и простите, попой, то коротко ногам, то падала голова набок, когда задремывала и больно ударялась о твердый подлокотник. Короче, и не сидя, и не лёжа - все равно дискомфорт.
Чтобы отвлечься, я думала о том, что случилось. Всё- таки барон прорывался к нашему дому. С какой целью? Неужто убить меня? Как- то цель мелковата. Я ничуть не обольщалась насчёт своей ценности в королевской иерархии. Может, перуссцы просто такие мстительные? Или это личная особенность барона? Но хорошо, в любом случае, что Иоганн успел догнать злоумышленников. Интересно, он кинулся, чтобы арестовать шпиона или всё- таки защитить мою бренную тушку? Последний вариант мне очень нравился, и я решила, что буду думать так.
Температура начала подниматься под утро. Жар изнутри заставлял Иоганна метаться по постели и стонать сквозь сжатые зубы. Я кликнула Шульца и мы вдвоем, один разжимал зубы пациенту, а другой вливал в него жаропонижающие отвары. Сразу и опий накапала, чтобы уменьшить и боль. Потом я вспомнила, как мои замужние и детные подруги рассказывали, сбивали температуру у больных своих малышей - обтирали водой с разведённым спиртом или водкой.
Я с сомнением покосилась на ром, ни спирта, ни водки у меня не было. А, была, ни была! Камердинер принес в тазике воды комнатной температуры, я щедро плюхнула туда рома. И мы стали обтирать принца этой водой. И тут я впервые хорошо рассмотрела торс мужа. Ммать!! Увы, это было не первое ранение Иоганна! Одно явно пулевое, два небольших шрама - ножевые, и один длинный, неровный шрам по краю грудной клетки сбоку. То- то у Шульца все так ловко получается, что называется - опыт не пропьешь!
Камердинер, увидев, что я со страхом смотрю на длинный, старый шрам, поспешил меня "успокоить"
- Это не страшно, Ваше Высочество, только, кажется так! Это они с Фридрихом ещё подростками на шпагах учились сражаться. И принц Иоганн нечаянно дернулся и получил ранение. На самом деле, там просто глубокая царапина была, зажило вот так, шрамом.
Температура начала снижаться, уж не знаю - от отваров ли, от обтирания ромовой водой, но жар пошел на убыль. Зато вся спальня настолько пропахла ромом, что я уже воображала себя на Ямайке. Поняв, что Иоганн теперь просто спит, я махнула рукой на условности, на героинь в креслах, и забралась в постель к супругу. Проверив ещё раз температуру старым, дедовским способом и убедившись, что повязка на ране на месте. Осторожно обняла мужа рукой и спокойно уснула.
Глава 42
Что- то щекотало мой нос, раздражало, и я звонко чихнула. И замерла, услышав рядом короткий смешок. Осторожно приоткрыла один глаз, потом второй. Почему я не в своей спальне? Приподняла голову, пытаясь понять, где я и что вокруг. Прямо перед глазами была крепкая мужская грудь, мерно вздымающаяся в такт дыханию. И именно на ней я лежала щекой. И рукой своей обнимала эту самую грудь. Солнечный луч, пробравшийся сквозь небольшую щёлочку в плотных портьерах, опять защекотал мой нос, и я вновь не удержалась от чиха. Но теперь я смутилась хотя бы.
- Выспалась? Напугал я тебя, наверное, сильно? Прости, я не хотел, так получилось. Зато я точно сегодня успею на пельмени!
Вот клоун! Едва живой, а уже шутит, пытаясь меня успокоить. Я попыталась отодвинуться, боясь, что Иоганну тяжело меня удерживать вот так, но он воспротивился.
- Не убегай! Так приятно лежать, никуда не торопиться, и от тебя такое тепло, умиротворение идет - словами не передать!
От меня тепло? Ну- ка, у него что, озноб начинается? Я потянулась проверить температуру, но муж засмеялся и только прижал меня крепче к себе здоровой рукой. Полежав ещё немного, поняла, что если не хочу опозориться, то мне лучше немедленно бежать к себе в ванную. Я ужом выскользнула из объятий Иоганна, сползла с кровати и, стараясь не смотреть на супруга, затараторила, скрывая смущение.
- Ты лежи, я сейчас умоюсь, приведу себя в порядок и вернусь. Надо сделать тебе перевязку. Сейчас я к тебе Шульца отправлю, пусть посидит с тобой, пока меня нет.
- Совсем уж немощного инвалида из меня не делай, я сейчас сам встану - Иоганн, морщась от боли, сделал попытку присесть в постели. Но это ему оказалось не по силам, и он, часто дыша от боли, с мокрым от пота лицом, откинулся на подушки, вымученно улыбнулся.
Нет уж, милый, сейчас придет Шульц и проводит тебя в ванную, явно туда собирался Иоганн. Велела охране позвать Шульца, а сама торопливо пробежала в свою спальню. Махнув рукой суетящейся возле ванны Ульрике, я занялась своими делами. Потом, приняв горячую ванну, смыв с себя запахи крови, рома, страха и боли, надела домашнее утреннее платье, свежа и хороша, вернулась к Иоганну. Тот уже сидел на кровати, а Шульц помогал ему надеть халат на здоровую руку. Принц был умыт, побрит, причесан. Почти красавец, если не считать висевшей на косынке руки и сильной бледности.
Сняв повязку, я поежилась, сама поражаясь своей вчерашней храбрости. Швы были отечны, вокруг них сохранялась небольшая краснота. Но выделения из раны были сукровичные, не гнойные, что уже хорошо. Поменяв тампон в ране, и обильно смочив его солёной водой, сменила и повязку. Тут и камердинер подоспел с подносом с завтраком. Я хотела уйти, чтобы тоже спуститься в столовую на завтрак, но Иоганн удержал меня за руку.
- Позавтракай со мной, Ленни! Я ведь ещё не выразил тебе свою благодарность за мое спасение! И вряд ли когда смогу отплатить в полной мере. Мне Шульц все рассказал, кто на самом деле лечил меня, а кто только мешал.
Я осталась с ним позавтракать. И мне были очень приятны его слова, не скрою. К обеду Иоганн спустился вниз, с помощью своего камердинера, конечно. Выслушал порцию ахов- охов приехавших дам королевской семьи, заверил всех в своем полном и безоговорочном здоровье. Никто не поверил, но приняли, как данность. К ночи вновь поднялась температура и опять началось все по новой - отвары, обтирания…
Выздоровление шло медленно, как- то неровно. То Иоганн был в почти нормальном состоянии, даже работал с документами и принимал своих подчиненных со службы, то трясся в ознобе, покрываясь липким потом. Но рана была сухой и чистой, заживление под швами шло полным ходом. Вероятно, дело было не в ране, а в том, что пуля была смазана какой- то отравой, и часть ее успела попасть в кровь. Саму пулю удалили быстро, как и промыли рану антисептиками, поэтому отрава подействовала не в полную силу, просто задерживала выздоровление. Но даже в таком состоянии, мокрый и трясущийся, супруг улыбался мне бледными губами, держал за руку и уверял меня, что на Балу Закрытия он обязательно будет танцевать со мной все медленные танцы. А поскакать в задорной мазурке я могу с Ансельмом, но более ни с кем.
Меж тем жизнь шла своим чередом. В том числе и подготовка к балу. Нынче, посоветовавшись с августейшим персонами, решили произвести революцию местного масштаба. Дело в том, что посреди бала устраивали парадный ужин. А попросту говоря, обжираловку. Некоторые, особенно пожилые гости, наедались так, что им становилось дурно и приходилось вызывать придворных лекарей. После такой еды, уж какие танцы, так, вялое перебирание ногами под музыку. И в течение сезона это был не единственный бал в королевском дворце, то есть, казне влетало это в копеечку.
Вот я и вспомнила фуршеты на приемах своего времени и предложила королеве устроить один большой стол с закусками, без стульев. И официанты чтобы разносили вино и лёгкие закуски, если кто пожелает. Конечно, пожилые гости будут недовольны и постараются смести со столов все, но это уже проблемы остальных. Как говорится, инициатива имеет инициативных. Пришлось мне составлять меню для фуршетного стола и для разноски официантами. Маленькие объемы закусочных бутербродов - канапе и всевозможных тарталеток мы возместили красивой подачей, фигурной нарезкой, и пирамидками кремов в тарталетках.