Когда наконец два мифических чудовища – белое и черное, барс и росомаха – встав на дыбы, вонзили друг в друга клыки, Виньо закричала от ужаса…
Ягорай вогнал меч в затылок Отшельнику и попытался оттянуть его тяжелое тело от барса. Рай, приглушенно рыча, дернул головой и вырвал противнику горло.
Бешеный оборотень умер молча, все так же поводя маленькими глазками, пуская пену, но не расцепляя челюстей.
И белая шкура Дикрая перестала быть белой.
Подскочивший тролль оттащил мертвеца подальше, на всякий случай оторвал ему голову и отшвырнул в сторону.
Вита и Виньо, не сговариваясь, бросились к барсу. С помощью Яго повернули тяжелое тулово и осмотрели его. Рана была только одна, на плече, и выглядела она, прямо скажем, не очень.
Волшебница лихорадочно пыталась вспомнить все, что знала о бешенстве. Инкубационный период мог длиться от нескольких дней до нескольких месяцев. С момента появления первых симптомов болезнь переходила в категорию смертельных – ни лекарства, ни магия не помогали. Судя по поведению Отшельника, тот находился в предпоследней стадии, и именно этим объяснялась его чрезвычайная жестокость.
– Виньо, мне нужна вода, много чистой воды, – спохватилась Вита. – Посмотри на кухне или в сенях, там должна быть кадка!
Они с гномеллой бросились в разные стороны. Виньо – в дом, волшебница – к вещмешкам. Дрожащими руками отыскала баночку с мыльным корнем. Слюна росомахи попала в рану Дикрая, но, обильно промыв ее мыльной водой, можно было предотвратить попадание большей части яда в кровь. А дальше – все на милость богов!
Приковылял Йожевиж, потрясывая головой, коей сильно приложился к колесу телеги. Не спрашивая, перехватил у Виньо кадку с водой и помог донести.
Волшебница в ковшике развела корень до густой пены, вылила на рану и смыла большим количеством воды. Заглянула барсу в глаза. Ей очень не нравилось его дыхание – частое, неглубокое. Конечно, это можно было объяснить усталостью от битвы, но интуиция подсказывала иное.
Ягорай присел рядом на корточки. Вожак ничего не спрашивал, однако она слышала его мысли так же ясно, как свои.
– Нам нужно перенести Рая в дом, – волшебница посмотрела на него. – Идти он не сможет!
– Да ладно! – Синих гор мастер наклонился над барсом и похлопал его между ушами. – Рана поверхностная, заживет как на собаке! Да, кошак?
Тот попытался встать, но поврежденная лапа его не послушалась, и он снова повалился на землю.
– Зоя, – Йожевиж растерянно смотрел на девушку, – Зоя, что не так?
– Не знаю, – покачала головой она. – Если его состояние – это реакция на яд в крови, то она слишком быстрая. Я бы сказала – мгновенная. У людей такого не бывает. Но заболевания оборотней, насколько я помню, никто не изучал. Может быть, для них это норма? Рай, – позвала она, – мне нужно поговорить с тобой!
Однако оборотень не слышал. Он впал в прострацию: вытянулся и подергивал лапами.
– Несите его в дом! – севшим голосом приказала Вита. – Быстро!
Барса втащили в светлицу и уложили на пол у окна. Волшебница опустилась рядом, прощупала на могучей шее зверя отчаянно частивший пульс.
– Чем тебе помочь? – спросил Яго.
«Просто будь рядом», – хотела ответить Вителья и… промолчала.
Она закрыла глаза и наложила руки на рану. Яд росомахи, все-таки частично попавший в кровь Дикрая, медленно, но непрерывно растекался по его сосудам, приводя мышцы оборотня к параличу. С подобным не сталкивалась ни сама волшебница, ни ее преподаватели в университете, ни целители в больницах и приютах славного города Грапатука, где Вита проходила практику и подрабатывала. Как остановить расползающуюся по организму болезнь? Как спасти барса, не раз доказавшего друзьям свою преданность?
Оборотень содрогнулся, его пасть открылась, язык вывалился…
Едва яд достигнет грудных мышц – Дикрай задохнется!
«Думай, Вита-Витенька! – мысленно услышала Вителья голос матери. – Думай, мое солнышко!»
Ах, если бы можно было удалить яд из крови!
Волшебница широко открыла глаза. Проблема заклинания «Черная дыра» для студентов заключалась не в сложности текста – в конце концов, его можно было вызубрить, – а в количестве и правильном распределении Силы, которой часто не хватало на финальный аккорд плетения, что приводило к обморокам заклинателей-неудачников и более чем странным результатам волшебства. Но благодаря пребыванию в могильнике богов Вита и до сих пор ощущала переизбыток энергии! Так отчего бы не попробовать, используя заклинание, развеять яд в крови оборотня? Вот только вначале этот яд нужно остановить!
– Кипиш, – девушка разыскала глазами бога, и тот тут же соскочил с плеча тролля на пол и оказался рядом с ней, – ты мог бы замедлить время для Рая? Хотя бы ненадолго.
Божок задумался, наклонив голову к плечу, как птичка. Впрочем, птичку он уже перерос, после боя с Бурым Отшельником раздувшись до размеров откормленного кота.
– Смогу! – сказал он наконец. – Только мне нужна…
– Давай! – хрипло перебил Йожевиж. – Давай, божище, мы верим в тебя!
– И в тебя, Зоя, – негромко добавил Яго, но Вита услышала.
Вдруг вспомнился вкус его губ…
Девушка тихонько улыбнулась и ввела себя в магический транс, ловя и сплетая светящиеся нити заклинания. Сила внутри нее шевельнулась огромной опасной змеей: божественная энергия слишком долго копилась в могильнике безвыходно, а сейчас, обретя в лице Виты проводника среди живых, стремилась в новый мир.
– Обратный отсчет, – сообщил Кипиш.
Дикрай замер, даже хрипеть перестал.
Воздух вокруг барса медленно застывал, поблескивая морозными узорами, однако Вителья не торопилась активировать заклинание, вновь и вновь проверяя его узлы и узоры, ведь ее малейшая ошибка могла стать для оборотня смертельной! Лишь полностью уверившись в правильности плетения, девушка выпустила волшебство стаей сверкающих рыбок. Миновав ясно видимый в темноте небытия контур кошачьего тела, они нырнули в кровеносные сосуды, где принялись уничтожать ядовитое серебро. Управляя ими, Вита сама не замечала, как состояние транса затягивает ее все глубже.
– Твое время вышло! – воскликнул божок, заглядывая ей в лицо.
И опешил от увиденного. Кожа волшебницы светилась, волосы шевелились, будто живые, а глаза лишились радужек, заполнившись странной муаровой чернотой, в которой вспыхивали искры чужих миров.
Дикрай вновь задышал, но теперь уже ровно и глубоко. Рана на его плече затянулась и на глазах зарастала смешным плюшевым мехом. Оборотень широко зевнул, перевернулся кверху брюхом и накрыл морду лапами в сладком сне.
– Фу-у! – с облегчением выдохнули наблюдатели.
– Рано радуетесь… – неприятным голосом сообщила старуха.
Яго перешагнул через барса и встал напротив Вительи. Виньо похлопала ее по плечу, но та ни на что не реагировала. Страшные черные глаза смотрели в пустоту, лицо было бледным и каким-то застывшим, будто не для оборотня, а для нее Кипиш остановил время. Навсегда.
– Что с ней? – не на шутку испугался Йож. – Что с Зоей?
Месяц печально качнул рогом.
– Она оказалась слишком восприимчива к божественной энергии там, в пещере. Не знаю, что стало тому причиной – ее предки или природная склонность. Среди волшебников подобное случается. В мое время из нее вышла бы прекрасная Верховная жрица!
Красавица замолчала, схватившись за щеки, и, качая головой, разглядывала Виту.
– Кипиш… – недобро сказал Яго.
– Девочка использовала для лечения Дикрая обретенную древнюю Силу, – спохватился кот, – но она слишком молода и неопытна…
– Ва-агх! – рыкнул тролль.
– И теперь Сила ведет ее за собой, держит как в клетке, не позволяя вернуться в реальный мир, – грустно довершил свирепый воин и поиграл желваками на мужественных скулах.
– Зоя умрет? – ужаснулась Виньовинья и разрыдалась, уткнувшись в грудь Йожу.
– Она будет истончаться, развеиваться, пока не превратится в призрак…
Потерявший терпение Дробуш с размаху треснул божка кулаком по макушке, впечатав в пол.
– Много болтовни! – прорычал он. – Спасай!
– Ты, тупоумнутый, что себе позволяешь? – вернув выкатившиеся глаза в глазницы, заверещал божок. – Думаешь, если пирит, так я с тобой не справлюсь?
– Гранит я, уясни! – угрожающе приблизив к нему морду, прошипел тролль. – Гранит!
– Кипиш… – негромко произнес Яго, и в комнате наступила тишина.
Дробуш выпрямился и встал по стойке «смирно», гномелла перестала плакать, а Кипиш, выбравшись из дыры в половице, задумчиво погрыз одну из своих цепочек и возвестил:
– Ей надо напомнить о том, что она еще жива!
– И как это сделать? – деловито уточнил Йожевиж. – Была бы она мужиком, я бы врезал молотом по кумполу – приводит в себя похлеще гномьего самогона!
– Магия? – всхлипывая, спросила Виньо и с готовностью протянула ладошки.
– Клин клином не по-мяу-может! – покачал кошачьей головой божок.
– Убить? – по привычке предложил тролль и сам же себе ответил: – Не поможет! Беда! Надо наоборот!
Черноволосая красотка, охнув, подлетела и смачно поцеловала его в нос.
– Дробушек, это гениально! – заверещала она и в восторге закружилась бешеной пчелой. – Йа-ху, это так романтично!
– И это я тупоумнутый? – возмутился тролль.
– А ведь он прав! – подал голос Йож. – Ядры каменны, ты прав, Дробуш! Это должно сработать!
Он в сердцах стукнул молотом об пол и… все дружно посмотрели на Ягорая.
Тот ответил недоуменным взглядом.
– Что? Чего вы все уставились?
– Не понимает, – вздохнул Синих гор мастер.
– Молод еще! – ухмыльнулся Дробуш.
– Слушай, внучок! – старуха подлетела к вожаку и горячо зашептала ему на ухо нечто такое, отчего на смуглых щеках черноволосого выступил угрожающий румянец.
Яго впервые казался растерянным.
– Вот прямо так? – переспросил он. – Сразу?
– Да! – покивал младенец. – И не медли!
– Наверху чисто, – спрятавшись за Йожа, вдруг сказала Виньовинья и, выглянув, добавила: – И кровать там есть!