– Но я… – тихо произнесла Вита.
– Идем! – рю Кароль решительно взял ее за руку и потащил за собой. – То-то мои охламоны будут рады! Старшенькие – опора в нелегком деле виноградарства, а младший, Санни, в свите принца Колея! Вот где весело! Эх, где мои младые годы?!..
На пороге девушка оглянулась. Кипиш подмигнул ей и помахал ручками, по-прежнему сидя в кресле.
Широко шагая и не отпуская Витиной ладони, граф вышел на улицу и вдруг наткнулся на преграду. Преградой оказался невысокий помятый мужичок с хитроватым лицом, в ту секунду, впрочем, выражавшим угрозу.
– Отпусти! – коротко сказал тролль, указывая на волшебницу. В глубине его зрачков разгорались опасные искры.
Вырвав руку из сильных пальцев дядюшки, Вителья встала между ними.
– Дробушек, познакомься, это мой дядя, граф Жак рю Кароль, старший брат моей мамы! Дядя, познакомься, это – мой слуга Дробуш Вырвиглот. Он охранял меня в дороге и продолжает делать это и в городе.
Рю Кароль с изумлением воззрился на племянницу, которая в нарушение всяких правил этикета вначале представила слуге графа и лишь потом графу – слугу!
– Э? – уточнил тролль, окидывая Жака внимательным взглядом. – Дядя-брат?
– Верно, – ласково улыбнулась Вита и погладила тролля по плечу.
С таким охранником ей ничего не страшно, даже Самсан Данир ан Треток, не к ночи он будет помянут!
Дядя вновь взял девушку за руку, ревниво косясь на тролля.
– Раз так, пусть следует за нами.
Когда Вита в сопровождении дядюшки и Дробуша вышла из банка, уже стемнело. Поскольку она была крейской гражданкой, процедура проверки верительных грамот и идентификации личности клиентки банковским магом слегка затянулась. Зато теперь волшебнице не стоило волноваться о будущем – на ее счету лежала приличная сумма, которой она могла пользоваться без ограничений и жить на эти средства – при известной экономии – долго и счастливо.
– За вещами! – провозгласил неутомимый дядюшка.
Дробуш вопросительно взглянул на Виту.
– Дядя, постой! – ощутив безмолвную поддержку со стороны тролля, воскликнула девушка. – Прости… Но мне кажется, с моей стороны будет невежливо покинуть дом графа рю Воронна, предоставившего мне убежище, в его отсутствие.
– Все так серьезно? – хохотнул Жак. С умилением оглядел краснеющую племянницу, отечески похлопал ее по плечу: – Ты права! Когда граф вернется, я нанесу ему официальный визит и поблагодарю за то, что он сделал для нашей семьи. Однако с братьями тебе следует познакомиться! Поэтому я приглашаю тебя на ужин! А завтра заявлюсь за тобой с самого утра, чтобы отвести в канцелярию его величества!
Вита ощутила безотчетное волнение. Она изменила судьбу, сбежав из-под венца с Первым советником асурха, отправившись на родину мамы и тем самым закрыв для себя навсегда дорогу в Крей-Лималль. Она отстояла возможность заниматься любимым делом – боевой магией, а не ублажением бесконечно капризного старого мужа на ложе, устланном дорогими тканями и мехами. Она нашла в себе силы вырваться из четко очерченного круга обязанностей в огромный мир. И если его величество Редьярд Третий соблаговолит принять ее прошение о гражданстве – видимые границы мира раздвинутся еще больше!
От дядюшки волшебница вернулась далеко за полночь. Быстро умылась, скинула одежду и залезла под одеяло, свернувшись клубочком. Ее била нервная дрожь, а воспоминания о прошедшем дне гнали сон прочь. Двоюродные братья оказались истинными представителями рода рю Кароль – живыми, зеленоглазыми, симпатичными парнями, из которых двое старших являлись копией темноволосого отца, а младший, Санни, пошел в мать тонким лицом и пшеничными кудрями, свободно спадающими на плечи. Именно в его глазах плясали опасные бесенята, разглядев которые Вителья подумала, что любой девушке рядом с таким кавалером не следует терять бдительность. Поскольку у нее тоже было трое старших братьев, общий язык с парнями она нашла быстро. Статус волшебницы придавал ей ауру загадочности и заставлял рю Каролей относиться к девушке не только с симпатией, но и с уважением. Легко прообщавшись с ними весь вечер, Вителья поняла, что сестрой братья остались довольны. С графиней познакомиться не удалось – Сиенна рю Кароль, опасаясь тесноты и суеты предсвадебной столицы, укрылась в приморском поместье.
Устроившись под теплым одеялом, девушка перебирала в памяти произошедшие события: с момента, как она шагнула из ворот славного города Грапатука, и до сегодняшнего вечера. Казалось, все это случилось не с ней или в какой-то другой жизни…
Луна светила в окно, на котором Вителья никогда не задергивала шторы: ей нравилось смотреть на ночной небосвод, полный темного покоя, нарушаемого лишь взблесками приморских звезд да редким их падением. Нравилось, поскольку напоминало о ночевках «хорьков» под открытым небом, ароматном ветре, тревожащим ноздри, загадочных звуках в темноте – то ли птичьих, то ли неведомых, журчании воды в ручейках по соседству, тепле, тянущем от углей костра, и запахе дыма, таком вкусном на свежем воздухе…
Вита лежала неподвижно, прикрыв глаза от света луны, – со стороны казалось, что она спит. И не шевельнулась, когда дверь открылась и на пороге появился знакомый высокий силуэт. Лишь ее сердце забилось чаще. Загрохотало в ушах горным потоком…
Ягорай подошел, ступая бесшумно. Глаза мужчины в темноте поблескивали, как у зверя, но волшебнице не было ни страшно, ни тревожно. Зато до дрожи в руках хотелось притянуть к себе его сильное тело, прижаться к нему самой, пытаясь обнять каждой клеточкой, и никуда больше не отпускать!
– Спит девочка моя, – прошептал Яго, опускаясь на колени у кровати и склоняясь к Вителье, – спит мое солнышко с рысьими глазами!..
Вита затаила дыхание, когда он коснулся губами ее кожи между ключицами в неглубоком вырезе ночной рубашки. Коснулся и застыл, будто молился. А затем губы Яго все более настойчиво двинулись вверх по ее шее, огладили подбородок, коснулись губ, но не задержались. Мужчина покрывал лицо волшебницы невесомыми поцелуями, рисовал ими контур лица: высокие скулы, брови вразлет, чуть раскосые глаза. Не веря в свое счастье, не желая упускать эту нежность, Вителья обняла его за шею и сама потянулась к его губам, желая испить чужое дыхание и поделиться своим.
Ни слова не было произнесено, лишь одежды летели на пол да лунный свет беззвучно плясал на коже двоих, сплетающихся в объятиях. Яго был страстен, и Вита, чувствуя нетерпение его пальцев на своих плечах и бедрах, следовала их указаниям беспрекословно, играя вторую скрипку, и не жалела об этом: в подчинении сильному и нежному мужчине таилось что-то сакральное, нечто от древних обрядов, память о которых осталась в крови и дыхании.
Всегдашнее смущение, возникавшее у девушки при мыслях о близости, испуганно отступило, когда Ягорай неожиданно оказался у нее между ног, а затем и… в ней. Его неглубокие бережные движения не вызывали неудобства или боли, но разжигали нетерпение. Казалось, существует некая граница, недостижимая и волшебная, которую мечталось переступить как можно быстрее.
Застонав, Вита закинула ноги на поясницу Яго и сжала ее бедрами. Волшебнице хотелось просить его быть не нежным, а настойчивым, но со словами в таком щекотливом положении выходило плохо… они забывались. Прерывистое дыхание двоих смешалось. Рыкнув, Яго подхватил девушку под ягодицы и начал двигаться резче. И это было именно то, чего она желала, – сила и скорость. Огонь уже давно разгорелся в ней, постепенно захватывая новые участки кожи, становясь на некоторых невыносимо, болезненно, мучительно сладостным. Теперь Вителья сама помогала мужчине движениями, прикосновениями, не слыша собственных, становящихся все более громкими стонов, прикусывая его губы – твердые, горячие, желанные.
– Вита! – вдруг выдохнул Яго. Сжав ягодицы девушки до боли, уткнулся лицом ей в шею и прошептал тихо, на одном дыхании, но она услышала: – Любовь моя!
В глазах волшебницы потемнело. Эти слова и сладость внутри неожиданно сплелись в полный страсти бутон, который распустился в ее душе и теле восторженной радостью. Радостью, изгоняющей мысли и приносящей забвение…
Вителья вздрогнула и открыла глаза. Несколько секунд просто лежала, а потом зажмурилась, вспомнив прошедшую ночь и не зная, как поступить – сделать вид, что спит, или потянуться сытой кошкой и прильнуть к горячему телу Яго, который должен лежать рядом… Должен лежать, но не лежит!
Девушка привстала на кровати и огляделась, не веря собственным глазам. Ни следа черноволосого! Ни куртки, брошенной на спинку кресла, ни меча в ножнах, прислоненного к его ножке, ни обуви, скинутой у кровати, – ничего! Лишь сладкое тревожное томление внизу живота да о многом говорящая потайная влага…
– Встала, дочка? – матушка Ируна вошла в комнату с кувшином воды и полотенцем через плечо. – Господин Жак уже прибыли, ждут внизу, поведут тебя в Королевскую канцелярию! С твоего позволения я подала ему завтрак!
– А где Ягорай? – требовательно спросила Вита. Она шарила по кровати рукой, будто искала его в складках одеяла.
Ируна поставила кувшин на туалетный столик, повесила полотенце на стул и подошла к постели, внимательно вглядываясь в лицо гостьи.
– Ты не заболела, Вита? – с волнением спросила она. – Господин наш Яго в отъезде и покамест не возвращался!
– Не возвращался?! – растерялась Вителья. Улыбнулась вымученно, кивнула матушке. – Наверное, я еще не проснулась… Передай дяде, что я скоро спущусь!
Ируна вышла.
Кляня полную луну, что смотрела ночью в окно и навевала горячие видения, Вита встала, умылась и оделась. Она не скрывала от себя, что скучает по Яго, но сон, полный ощущения реальности, испугал и смутил ее. Если бы это было так просто – сказать понравившемуся мужчине о своем желании!
Перед тем как спуститься к дяде, Вителья взглянула в зеркало. На нее смотрела, гневно хмуря брови, красивая девушка, чьи губы явно жаждали поцелуев. Где же Яго, когда он так ей нужен, хотя она никогда не признается в этом первой! Как долго его нет! Может быть, все-таки подарить поцелуй Варгасу?..