Изумруды в ее гарнитуре загадочно блестели в свете настоящих, а не магических свечей, которые делали зал полным теней, тайн и волнующих закутков.
– Прекрасна, великолепна, изумительна! – покачал головой Серфин. – Вителья, тебе бы быть украшением королевского двора, а не боевым магом!
Волшебница резко остановила движение.
– Что ты? – изумился Серафин, увидев, как она изменилась в лице.
«Тебе бы быть украшением!»
Мелкими шажками, покорно склонив голову под палящим крейским солнцем, позвякивая драгоценностями, как погремушка, следовать за обожаемым мужем, ловить его малейший жест и стремиться угодить…
Тонкая рука невольно задержалась на горле, скрытом высоким, не по моде, воротником платья.
– Ох, кажется, я чем-то обидел тебя! – искренне расстроился Варгас. – Прости меня! Не знаю, за что, но прости! Хочешь, на колени встану?
Девушка качнула головой, отгоняя навязчивые картины. Маг ничего не знал о ней, кроме того, что она из Крей-Лималля и здесь у нее родственники по материнской линии. Она не станет обижать его.
Серафин уже начал опускаться на колени, вызывая удивленные взгляды проходящих мимо, когда она придержала его за отвороты серо-голубого – орденских цветов! – камзола. И потянула вверх.
– Это ты меня прости, Варгас! Может быть, когда-нибудь я смогу рассказать тебе…
Поднимаясь, он накрыл ее руки своими. Их лица снова оказались в опасной близости друг от друга.
– Я бы очень хотел значить для тебя больше, чем друг и наставник, – серьезно произнес маг. – Как думаешь, это возможно?
Вита замешкалась, не зная, что ответить. Проследила глазами за проходящей мимо парой магистров.
– Говорят, госпожа Никорин не сможет присутствовать на балу, – говорил один из них. – Не знаешь почему?
– Архимагистра пытались отравить отступники из Запредела, – поднял кривой палец другой, – но его светлость герцог рю Вилль раскрыл заговор, и ее удалось спасти. Правда, не без последствий для здоровья.
– Какой ужас! – воскликнул первый. – Черную дыру отступникам в глотку!
Звучавшая на заднем плане какофония настраиваемых инструментов вдруг взлетела к потолку и слилась в слаженный нотный узор.
– Танцы! – воскликнула Вителья, потянув спутника в разбивающуюся на пары толпу. – Я не танцевала с окончания университета! А ты обещал не наступать мне на ноги!
– Я всегда выполняю свои обещания, – рассмеялся Варгас, про себя проклиная так не вовремя зазвучавшую музыку.
Серафин действительно танцевал хорошо. Очень скоро Вита привыкла к его стилю и не испытывала неудобств, полностью отдавшись волшебству музыки, светотеней, прикосновений и разговоров ни о чем. Несколько раз ее приглашали маги из других Орденов, и Варгас великодушно отпускал партнершу, хотя и собирался танцевать с ней все танцы напролет. Внимательно наблюдая за новой адепткой, маг усвоил, что удерживать «прекрасную дикарку» возле себя – это путь, который ведет в никуда. Поэтому не стремился «давить» на нее нигде, кроме тренировочного зала резиденции.
После первой части танцев недолго выступал один из старейших мэтров Ласурии, стопятидесятивосьмилетний магистр Ордена Огненной лавандины, ныне замещающий архимагистра. Сухонький седой старичок более всего походил на доброго целителя, однако Вителья ясно различала силу и яркость его магической ауры – дедушка мог движением мизинца снести с лица земли здание Магистрата и даже не заметить этого.
Ритмичные движения в танце и духота, постепенно накапливающаяся в зале, сыграли с девушкой странную шутку – она слово бы наяву стала видеть ауры окружавших ее магов и по цвету, яркости, образу и чему-то совсем неназываемому угадывать их специализации, тем самым вызывая восхищение и изумление Варгаса. Эти пятна, более яркие, чем цвета платьев волшебниц и мантий магистров, имели четко выраженное направление на юго-запад, будто пытались указать девушке на нечто, находящееся за границами видимого мира. Странное явление вызвало в ее душе подотчетный страх и даже заставило на некоторое время скрыться от Серафина в укромной нише с бокалом охлаждающего напитка.
Между тем обстановка в зале становилась все непринужденнее. Маги всех времен предпочитали дорогие напитки и изысканные блюда и для своего Ежегодного бала средств не жалели. Вино лилось рекой – розовое гаракенское, с ароматом луговых цветов и лета, бордовое ласурское – с плодородных земель юга страны, крепленое драгобужское, от одного запаха которого начиналось опьянение. Смех, парочки в темных углах… Одетые в строгие серые мантии дежурные маги, предоставленные в определенном количестве всеми Орденами, не обращали на целующихся ни малейшего внимания, но строго пресекали попытки подвыпивших волшебников разобраться «по-свойски», то есть с применением магии. В воздухе витал аромат свободы… аромат Ласурии, и он кружил голову похлеще всех вин вместе взятых.
Ридикюль, который Вита положила на скамью рядом с собой, вдруг дернулся и раскрылся. Из него показалась хвостатая «дева», огляделась, вылезла и, сев рядом с волшебницей, принялась умывать усатую мордочку. Невольно улыбнувшись, девушка осторожно погладила ее между ушами и спросила:
– Желаете перекусить, почтенная Жруневьера?
«Дева» обрадованно закивала и живо забралась обратно.
У столов с закусками Вителья, воровато оглядываясь, сунула в сумочку несколько кусков сыра и ветчины и поела сама.
Когда волшебница вернулась к Варгасу, яркость видимых ею аур чуть померкла, а чувство страха подзабылось, спугнутое медленной музыкой и теплом крепкого тела мага, который прижал девушку к себе в медленном танце.
– Где ты была, Вита? – спросил он, с наслаждением касаясь губами ее волос. – Я думал, потерял тебя в этой толпе!
Она подняла на него невозможно зеленые глаза.
– Но ты бы нашел меня?
– Нашел, – ответив на взгляд, кивнул маг, – нашел бы где угодно!
– Варгас, – решилась девушка, – поцелуй меня.
Лицо Серафина озарилось ликованием. Он так крепко стиснул Вителью в объятиях, что она пискнула.
– Прости, прости, прости! – закричал маг, закружив ее в танце. – Я так давно мечтал об этом!
– Поцелуй, – прошептала Вита, а перед глазами у нее было лицо Яго – взрослое, спокойное, отстраненное. – Мне это нужно сейчас!
– Конечно! – подхватив волшебницу на руки и унося в нишу, шептал Варгас. – Конечно, нужно! Это нужно нам обоим, давно-давно нужно!
Вителья расслабилась, прижавшись к его груди.
На краю сознания зазвучал тяжелый гул, будто низко летела, агрессивно жужжа, огромная стая злых пустынных ос-верлей, что вьют гнезда прямо на скалах и нападают на одиноких путников.
Вита изумленно вскинулась, но в этот миг губы Варгаса наконец захватили ее рот в плен. Горячий, нежный и сладостный плен.
– Вита… Вита… – маг шептал ее имя как заведенный, словно пытался отгородиться им от огня, вспыхнувшего в чреслах и призывающего сделать волшебницу своей прямо здесь и сейчас.
– Варгас… – тихо говорила она, не отвечая на поцелуи, но и не отталкивая его.
Гул становился громче. Где-то на юго-западе страшная сила ворочала пласты земли, перемалывая их в пыль и образуя пустоту… В сердце Вительи тоже вмиг стало пусто, будто все тепло выдул холодный ласурский ветер. Голос Ягорая прозвучал как наяву: «Ты лучше вверх посмотри! Там нет подлости, горя, нет отчаяния и грусти… Там только свет, тьма и красота…» Запрокинув лицо к Серафину, но не замечая его, девушка прикрыла глаза, пытаясь унять бешеное биение сердца. Там, далеко, только что не стало целой горы, сметенной такой знакомой мощью, а здесь, в ароматной духоте танцевального зала, в сладком плену крепких мужских рук, сомнения неожиданно развеялись… Она, Вителья Таркан ан Денец, больше не боялась баловницы луны, навевающей страстные сны, не страшилась правды, живущей в сердце с той минуты, как непонятный взгляд Ягорая рю Воронна коснулся ее в грязной таверне богами забытого городка!
– Варгас! – воскликнула она, упираясь руками в грудь мага и пытаясь отстраниться. – Подожди! Прошу тебя!..
К чести Серафина, тот отпустил ее сразу, едва ощутил сопротивление. Отпустил и посмотрел с такой болью, что Вителье стало и стыдно, и жалко его, и даже обидно – за него же!
– Прости меня! – твердо сказала она. – Ты замечательно целуешься… И очень привлекательный мужчина… И человек прекрасный! Но я не могу…
– Когда? – с надеждой уточнил Серафин. – Я буду ждать, сколько потребуется!
Сжав губы, волшебница покачала головой. Коснулась тонкими пальцами его гладкой щеки и выбежала из ниши.
– Вита… – потерянно прошептал маг. Встрепенулся, воскликнул: – Вита, постой!
И бросился за ней.
Но она уже тащила Дробуша прочь, в какую-то дверь, ведущую из зала во чрево Ратуши, а вовсе не наружу, справедливо рассудив, что если Варгас отправится догонять ее, то побежит именно в том направлении.
Проблуждав в пустых коридорах и потолкавшись в запертые двери, девушка и тролль вышли на улицу с другой стороны здания.
Вита на мгновение прислонилась затылком к холодной каменной стене. Дробуш заботливо укутывал ее в плащ и заглядывал в глаза.
– Все хорошо, Дробушек! – слабо улыбнулась волшебница. – Знаешь, иногда выбор так тяжело дается!
– Знаю, – вдруг ответил тролль, – выбор – тяжелее гранита!
– Верно! – Вителья погладила его по плечу. – Пойдем погуляем? Будем идти по заснеженным вишенрогским тротуарам и молча смотреть на фонари…
Тролль обрадованно кивнул. Взяв его под руку, Вита уходила от здания Магистрата, не оглядываясь.
Редьярд Третий вошел в покои, но увидев возле окна герцога рю Вилля, резко остановился.
– Троян, как она?
– Кризис миновал, ваше величество, – поклонился мужчина, – мой личный целитель только что ушел отсюда с заверениями в том, что архимагистру требуется лишь отдых. А он не имеет привычки врать, ибо воспитан в страхе перед дыбой.
– Почему ею занимается твой целитель, а не Ожин? – удивился король.