– Сначала ты. Что случилось?
– У меня?! – удивленно моргнув, гордо отвернулась к окну и хотела сказать что-то вроде: “Не лезь в мою личную жизнь, это тебя не касается” и тем самым закрыть тему раз и навсегда.
Но с языка сорвались другие слова:
– Макс гадостей наговорил. Фото из кафе посмотрел, которое Светка выложила. Вызвал к себе и впервые за все время знакомства нахамил.
– Что, из-за фото? А ему-то какая разница? – поразился Даня.
– Вот! – я вскинула вверх указательный палец. – И я тоже не понимаю. Какое ему дело?
Эскин улыбнулся.
– Что ты ответила на хамство?
– Ничего. Напомнила про невесту и ушла…
– И теперь страдаешь.
Я снова повернулась к Аполлоше.
– А что мне нужно было сделать? Оправдываться? Броситься на шею? Мы ведь просто работаем вместе. Он – начальник, я – подчиненная. И то временная, скоро меня и след простынет.
– Правильно, – Даня показал класс, – ты все верно говоришь.
Я удовлетворенно кивнула.
– А нервничаешь тогда почему? – снова прицепился он.
– Ежу понятно! – я начала закипать. – Он же ко мне клинья подбивает. Цепляется только потому, что не отвечаю взаимностью. Ни с того ни с сего понеслось…
– Так уж ни с того ни с сего?
– Ну хорошо! После корпоратива. Когда у него проснулись… – я прикусила язык и с тоской посмотрела на навигатор. Вот за подобное и расстреливали в годы Сталина! С такой словоохотливостью враги не нужны – я сама себе дело сошью.
– Значит, все-таки не напрасно народ по углам шепчется, – Эскин засмеялся. – И утром вы в душе были… Короче, Склифосовский, хватит бледнеть. Я никому не скажу, обещаю. Хотя это и так, похоже, все знают… Только теперь получается, что у вас все было, а ты от продолжения отказалась, так?
Я промолчала.
– Ладно тебе, делись. Сказал же – не стану сплетничать ни с кем, – Даня снова свернул и совсем сбавил скорость; мы встали в небольшой пробке. Повернувшись ко мне, он хотел что-то сказать, но тут его смартфон ожил. На экране высветился крупный, спортивного сложения, мужчина с лицом-кирпичом и плечами молотобойца. “Гарик” – успела прочесть я, прежде чем Данила ответил.
– Да, – проговорил он серьезным тоном.
С той стороны послышался рычащий рокот. Эскин внимательно слушал, медленно двигаясь в пробке и больше не обращая на меня внимания.
– Ты высказался? – как только собеседник умолк, Даня усмехнулся, но совсем не так жизнерадостно, как раньше. – А теперь я повторю то, что ты уже слышал. Если тебе так тошно от принятия наших отношений, то навязываться не стану. Я не хочу обнародования на весь мир, но и прятаться от близких людей считаю идиотизмом. И на работу не вернусь. Это не психоз, как ты изволил выражаться, а осознанное решение. Можешь и там заменить меня Машей, тем более, что она давно хотела.
Снова в трубке зарычали.
Эскин слушал с отрешенным лицом, поглядывая на навигатор и следуя заданному маршруту к моему дому. Когда Гарик выдохся, он посмотрел на меня и вдруг состроил просительную мордаху, после чего проговорил:
– Слушай, мне дальше некогда разговаривать. Некрасиво получается, я ведь не один в салоне.
Рев из трубки стал громче. Аполлоша совсем сбавил скорость и прижался к обочине, включив аварийку.
– Кир, прости за эту некрасивую сцену, – сказал Даня вслух, после чего толкнул меня в плечо и что-то проговорил одними губами. То ли «помогай», то ли «попугай»…
Надеясь, что верно его поняла, поелозила в кресле и ответила:
– Ничего страшного. Я в твоем обществе никогда не скучаю.
Эскин открыл рот, завис на миг, затем широченно улыбнулся и показал мне большой палец.
С ним снова заговорил Гарик. Гораздо тише прежнего.
– И тебе того же, – подытожил их беседу Даня. – Маше привет.
Он отключился и какое-то время еще улыбался по инерции. А потом вдруг обернулся и сообщил трагичным тоном:
– Все, Кир, это пиздец. Теперь точно.
– «Конец» ты хотел сказать? – поморщившись, уточнила я.
– Да как бы не обозвать – суть не изменится. Я же говорил тебе: у меня все гораздо хуже, чем кажется. Просто полная…
– Поехали, – я тронула его за запястье. – Там, за высотками, кафешка круглосуточная. Очень вкусно кормят.
– А выпить у них можно? – уже заводя машину, спросил несчастный Аполлон.
– Наверное. Я не пью особо, – отозвалась, размышляя про себя, можно ли задать волнующий меня вопрос и при этом не расстроить Даню еще сильнее. Любопытство победило. – Слушай, а почему ты ревнуешь его к какой-то Маше, если он и ты… ну-у… Вы того. И меня еще приплел. Не все ли ему равно, что ты с девушкой катаешься вечером?
Данила посмотрел на меня, словно на неразумное дитя.
– Слушай, Кир, ну ты чего как маленькая? Гарик, ясное дело, кроме мальчиков может и с девочкой прилечь.
Я открыла рот, выдала что-то нечленораздельное и захлопнула его. Данила заржал.
– Ну нельзя быть настолько неиспорченной, – сказал он, позабыв о своей вселенской скорби. – Почему ты считаешь, что он не может?
– Не знаю, – воспроизвела в памяти на миг образ качка с экрана телефона. И правда, с чего я решила, что он не спит с девушками? А, вспомнила! – Потому что ты сказал, что у вас отношения.
– Ну отношения, да, – кивнул Эскин и сразу загрустил. – Были. Сейчас он Машу к себе заселил. Типа ради родни. Он им говорил, что кое-кто появился в жизни, а потом не придумал ничего лучше, как представить ее.
– И я его понимаю, – ляпнула прежде, чем успела подумать.
Даня вскинул золотые брови.
– Не понял.
Я всплеснула руками от досады, понимая, что снова сболтнула больше, чем хотелось бы.
– Говори-говори, – подбодрил Эскин. – Что? Не так уж я хорош, как показалось при первой встрече?
Отвечать не хотелось. Но Аполлоша так смотрел, что пришлось сдаться.
– Просто представила себя мамой твоего Гарика, – сказала и виновато вжала голову в плечи.
– И? Развивай мысль.
Даня остановился у обочины неподалеку от кафе. Его глаза сияли праведным гневом, голос стал грубее.
– Слушай, только давай без патетики, – взмолилась, поняв, что запахло жареным. – Я до тебя вообще таких парней не знала. Ну, ты понял, каких. Тех, кто предпочитает мужскую компанию женской. Ну, или они хорошо скрывались. Но это вовсе не значит, что я против вас что-то имею. Мне в принципе все равно всегда было. А вот сейчас представила на минутку, что рожу сына, он вырастет таким красивым здоровяком, как твой Гарик или таким секси красавчиком, как ты… Я буду вся такая гордая ждать внуков, а сын скажет, что у него парень. Это шокирует, Данила, вот честно.
– Но это его право и его выбор, – парировал Эскин. – Выбор, с кем жить и кого любить, не должен быть вынужденным. Он должен быть продиктован сердцем, а не навязан обществом.
Я пожала плечами:
– Наверное. Но я тебе говорю, что в моих глазах этот ваш выбор – неправильный! Посмотри на себя: красивый, ухоженный, галантный и понимающий… Я хочу тебя себе, а не какому-то там Гарику. Может, ну его? Переучим тебя обратно?
Глаза Данилы стали огромными, он помолчал и вдруг засмеялся.
– Как это у тебя получается? – спросил сквозь смех. – Не могу на тебя злиться. А «переучить» меня обратно не получится. Я, в отличие от Гарика, по девочкам не ходок. В глубокой молодости целовался как-то с одной – не понравилось.
– Девочка не та попалась, – сразу постановила я.
– Первая красавица в школе была, – хмыкнул Данила.
– И что? – я фыркнула. – Может, природа дала ей красоту, а мозгов не отсыпала. Признавайся, она была глупой и сказала какую-то гадость? Или у нее изо рта пахло…
– Отличница, спортсменка, гордость гимназии, – Эскин развел руки в стороны, покачал головой. – Просто это не мое. Мы с ней дружим до сих пор.
– Кощунство какое, – пробубнила я, не желая сдаваться.
– А твой роман с почти женатым боссом – правильно? То, что доктор прописал? – неожиданно уколол меня Данила. – Такое в обществе поощряется?
Я прищурилась, покачала головой:
– Так вот ты какой, – сказала с притворной горечью, – бьешь по самому больному несчастную меня! Обижаешь беззащитную робкую девушку, не жалея ее трепетных чувств. А знаешь ли ты, что словом можно и убить? Что ж, придется поплатиться, Эскин!
– Как поплатиться?
– Буквально, – я подхватила сумочку и открыла дверцу авто. – Пойдем, заплатишь за меня в кафе. От стресса есть захотелось больше обычного.
Мы просидели там больше двух часов.
Говорили о разном, ели и пили кофе… И я веселилась от души почти так же, как бывало при общении с Максом. Почему-то только там, в кафе, четко осознала, как мне не хватало именно этого: непринужденной беседы, от которой потом болят скулы – так много ты смеешься. Только вот с Даней выходило немного иначе: я его сравнивала с Минаевым, постоянно понимая – сравнение не идет Аполлоше на пользу.
Глупо, но факт: Макс, даже не присутствуя рядом, постоянно перетягивал внимание на себя. Я хранила его образ в своей голове, то и дело обращаясь к нему, не смея прогнать…Дура дурой.
Эскин тоже не был расслабленным до конца: я видела, как он косится на свой смартфон, перекладывая его с места на место на столе. От Гарика не поступало сообщений, и настроение Дани портилось.
И тогда во мне проснулся бунтарский дух:
– Слушай, – сказала я, заметив в очередной раз, как Аполлоша сжимает в руках гаджет, нервно покусывая угол нижней губы. – А чего мы, собственно, сидим просто так? В конце концов, я девушка свободная, ты тоже как бы… ушел от парня. Давай предаваться разврату?
– Опять? – он покачал головой. – Я ведь сказал, что не по этой части.
– Да, но Гарик-то разозлился, когда узнал, что ты не один, а со мной, – я поиграла бровями. – Значит, он предполагает, что ты можешь переключиться?
Эскин передернул плечами.
– Мне все равно, что он там предполагает, – заявил гордо, снова включая смартфон.
Угу. Само безразличие…
– А мне не все равно, – хихикнув, придвинулась ближе к Даниле и, закинув руку ему на шею, выставила перед нами свой телефон.