Данила вошел в кухню и остановился, не сводя с меня горящего взгляда:
– Ты видела его? – спросил Эскин, выставляя на стол красивую бутылку, полную алкоголя. – Вы правда встречались?
– Правда, – я выкладывала на стол все, что нашла из более-менее съедобного, приговаривая: – И не встречались, а он на меня напал. С расспросами. При этом отнял тарталетку – единственное мое утешение в этот жуткий вечер.
– Ой, Кудряшова, – нервно отмахнулся Данила, – не томи! Что Гарик говорил?
– Познакомиться решил, видишь ли, – я присела на стул и потянула Эскина за руку, чтоб присоединялся. Сунула ему палку колбасы, нож и доску для резки.
Аполлоша пробежался по еде расфокусированным взглядом и грустно констатировал:
– Значит, просто познакомиться…
Я закатила глаза, поняв, что пока все не расскажу от и до, Данила не успокоится. Пришлось напрячь память и выдать мини-спектакль, чтобы показать, как все было. Причем Эскин вечно перебивал, уточняя, какое было у Гарика лицо. А голос? А глаз вот так он прищуривал? А ноздри раздувал? А…
– Все! – я стукнула ладонью по столу и отняла колбасу, решив нарезать ее сама. – Больше мне добавить нечего. Если хочешь, чтобы я сказки сочинять начала, так и скажи. Ну подходил ко мне твой мужик, наводил справки. Разозлился и ушел.
– А раньше ты мне про это сказать не могла?
Данила расплылся в самой счастливой улыбке, облокотился на стену и, схватив кусок салями, закинул ее в рот. Медленно прожевав колбаску, подмигнул мне и алчно осмотрел маленькую кухню со словами:
– Ну, где здесь рюмки?
– Наверху, на полке над раковиной. Мне не надо.
– Я тебе и не дам. Слышал, ты совращаешь невинных мужчин в состоянии опьянения, а я как раз такой. Рисковать собой не дам, а вот напиться сам рискну. Нужно расслабиться.
Так и понеслось. Следующий час Данила пил виски, а я кофе. Закусывали мы тоже неплохо, разговаривая при этом о странах ближнего и дальнего зарубежья. Оказывается, Эскин много где побывал и что повидал и останавливаться на достигнутом не собирался. В его планах дальше стояла Испания, потом Кипр…
– Мы собирались по этому маршруту с Гариком, но теперь он занят Машей, а я, как видишь, совершенно свободен. Поеду один, как только твой Макс мне отпуск даст.
– Эх, хорошо тебе, никаких забот, – вздыхала я, допивая третью чашку кофе и чувствуя, как выпадают из орбит глаза.
– А что тебя держит? – удивился Данила. – Молодая, красивая, без обязательств перед мужем и тремя детьми. У тебя даже кота нет, которого вроде как оставить негде было бы. Не понимаю таких, как ты, Кир. Чего сидеть в загазованной Москве круглый год? Мир прекрасен, а ты и не знаешь об этом.
– Знаю, – возражала я. – Смотрю “Дискавери”, между прочем… А вообще, у меня кредит, страх самолетов и… ну, не знаю.
– Зацикленность, – кивнул Эскин, подливая себе в рюмку. Махом выпив, он вдруг радостно заулыбался, и я поняла: у него снова озарение. Уже пятое за ночь, плавно переходящеую в утро. – Полетим вместе в Испанию? Можем даже обручиться тоже. Представляешь, как Гарик охренеет?
– Я и сама, мягко говоря, удивлюсь, – пробурчала, качая головой.
– Отказываешь? Сарказм в глазах? А почему? – Эскин надул губы, вскочил. – Слушай, а может, и правда?
– Что? – нахмурилась я, предвкушая некую подставу, но не понимая в полной мере, чего ждать.
– Ну, мы с тобой…
Додумать, что уж там мы с ним должны были сделать, не успела. Даня сделал шаг, наклонился, обхватив меня за плечи одной рукой и за копну волос второй. Потянул голову назад и сразу впился в губы страстным поцелуем.
Я ответила не сразу, каюсь. Секунды две нещадно тупила, соображая, что же такое в жизни творится, ошарашенно хлопая глазами. Даня в это время самозабвенно предавался любовным утехам. Даже руку переложил мне на грудь, слегка ее сжимая. Тут уж я не выдержала – пробудила в себе женщину. Ту, самую, у которой страсть вместо мозгов и жажда ласки вместо самобичевания.
Обхватив лицо Данилы ладонями, отдалась во власть нашим игрищам. А что? Вдруг прокатит, и я себе вот такого Аполлона в хозяйство заимею?
Однако хоть поцелуй и вышел неистовым и горячим, сердце не екнуло, ладошки не вспотели и даже бабочки в животе порхать не начали… Магии, которую ощущала в присутствии Макса, не случилось, как бы мы не старались.
В общем, в тот момент, когда Данила резко все прекратил, отстранившись, мне даже в голову не пришло его останавливать.
– Ну? – спросил он, вытираясь тыльной стороной ладони и жадно всматриваясь в скептическое выражение моего лица. – Как?
– А ты сильно расстроишься, если я скажу правду как она есть? – спросила осторожно.
Эскин поморщился, сел назад.
– Вот и мне вообще никак, – пожаловался, задумчиво меня осматривая. – А ведь ты и правда красивая, Кир. Пахнешь изумительно, глаза – океаны, с тобой не скучно совсем… И истерики не закатываешь надолго. Что мне мешает тебя полюбить?
Я пожала плечами, заела поцелуй сыром, задумалась. Пожалуй, девушку из его описания и я смогла бы полюбить, прелесть прямо.
– Не обижайся только, Кир, – спохватился Эскин. – Я не хотел тебя огорчать.
Стало смешно.
– Даже и не думала огорчаться. Самой интересно было тебя поцеловать, веришь? Но как-то все не так…
Данила сокрушенно кивнул. Подперев голову рукой, он уставился в потолок, делясь новыми умными мыслями:
– Мы тут поцеловаться не можем, а где-то там Макс уже закончил с Мариночкой, и Гарик уложил Машу под бочок… Сейчас они спят, а у меня сна ни в одном глазу, и такая гадость лезет в голову…
– Ну, извини, – развела руками я. – Хочешь, тоже под бочок заберусь? Еще могу предложить фильм и составить компанию для его просмотра. Как насчет романтических комедий?
– Почему бы и нет? – обрадовался Даня. – До рассвета не так долго осталось, лучше совсем не ложиться, чем мучить себя этими несколькими часами.
Часть 12
Спустя четыре часа, когда прозвенел будильник, я ненавидела Эскина за эти слова.
Он благородно заварил кофе и выглядел на удивление свежим. В отличие от меня. Я погибала. Каждый шаг давался с трудом, рот то и дело раскрывался на пол-лица, выдавая один зевок за другим, в глаза словно песка насыпали…
– Кир, ну ты будто старушка семидесяти лет, – смеялся Эскин, когда я вползла в кухню и упала на стул. – Хотя нет… Моей бабушке за семьдесят, она обожает читать по ночам, а утром вскакивает, чтобы сделать деду вкусный завтрак. Переживает, что его какая-нибудь молоденькая присмотрит и уведет.
– А деду сколько? – уточнила я.
– Семьдесят девять.
Передо мной поставили чашку с изумительно пахнущим кофе, положили открытую пачку печенья.
Я вяло кивнула. Это должно было символизировать благодарность.
– Раньше мне так плохо не было от бессонных ночей, – пожаловалась, вспоминая колледж. – А теперь все не так…
– Теперь из тебя песок сыплется, вижу, – Данила снова засмеялся. – А ты еще в сторону мужиков смотришь. Зачем оно тебе? Пора закупать мази, выпросить у девчонок на работе немного яду и смазывать больные суставы, горько сожалея о бесцельно прошедшей молодости.
– Зачем мне девчонки? – я прищурившись осмотрела злорадно хихикающего Эскина. – У тебя-то яд более гремучий.
Данила опровергать ничего не стал, только напомнил о времени, так что пришлось ускорить завтрак и опрометью бежать в ванную, чтобы сделать хоть что-то с лицом. Оно было таким, словно это не Эскин, а я влила в себя всю бутылку алкоголя: отекшим, припухшим и лишенным намека на интеллект. Глаза-щелочки отказались принимать линзы, а от очков сразу заболела голова, пришлось временно закинуть их в сумку.
Еще спустя минуту безобразно активный Данила помог мне натянуть пальто и распахнул двери в коридор, приглашая отправиться на работу.
– Может, я заболела? – спросила жалостливо, с ужасом разглядывая плывущий передо мной порог.
– Сейчас кофе подействует! – отмахнулся Аполлоша, вытаскивая меня из квартиры и самолично запирая двери. Ключи он сунул мне в карман и велел идти за ним точно по его следам. – Потеряешься – я не виноват! Давай же, Кира, соберись.
Благо в машине удалось немного вздремнуть. Однако пришел тот страшный миг, когда Данила припарковался.
– Время трудиться на благо компании! – сообщил он.
Я кивнула, привычно поискала сумку и… не нашла ее.
– Твою мать! – выругалась вслух, сжимая виски холодными пальцами.
– Вот этого не надо, – отозвался Эскин. – Призывать мою мать можно только в самых крайних случаях.
– Это он и есть. Крайний, – я застонала. – Сумку дома забыла. А там… там все! Деньги, телефон, документы, очки!
– Я куплю тебе обед и отвезу домой после работы. Без проблем, – Даня стоял у моей двери, открыв ее и уговаривая выйти, как маленькую. – А документы, думаю, не пригодятся. Если только тебя сегодня никто в ЗАГС не позовет.
– А очки? Подслеповатая секретарша – это, конечно, звучит интригующе, но по факту ничего хорошего не предвещает.
– Прикрою, – пообещал златокудрый рыцарь. – Скажешь, что делать, я вроде не дурак. Разберемся, Кир. Слушай, на нас уже косятся, а ты вроде как сплетен не хотела.
Я еще раз застонала, потом дала себе хлесткую пощечину и прорычала:
– Любишь куролесить ночами – люби и плоды пожинать, Кудряшова! – с этими словами мужественно вышла. Прищурившись, окинула взглядом парковку и кивнула. – Вперед, Эскин, покорять карьерные вершины.
– Как скажешь, мой генерал, – восхищенно ответил он, следуя за мной.
Мы прошли шагов десять, когда я обернулась поторопить Данилу, а он вдруг скороговоркой затараторил мое имя:
– Кир, Кир, Кир…
Дальше я врезалась.
По ощущениям – это была стена, но руками я нащупала на ней галстук, пуговки от рубашки, теплый пиджак…
– Простите, Виктор Андреевич, – прошептала хрипло пропавшим внезапно голосом, – я вас не заметила.
Он грустно вздохнул и ответил слишком спокойно: