– Мама, давай отложим, может? – без особой надежды спросила я.
– Ты с ума сошла? Мы с отцом купили пять килограмм мяса, кто его есть будет? Шашлык замочен, часть в коптильню пойдет, и соляночку твою любимую варю…
Я сглотнула, почувствовав внезапно голод и тоску по дому. Самостоятельность и отдельное жилье – это конечно прекрасно, но как же было хорошо жить с родителями, под их крылышком. Накормленной, напоенной, занеженной…
Пока молчала, мама внезапно снова заговорила, неверно истолковав долгую тишину в трубке. Голос звучал недовольно:
– Можешь и этого своего привезти.
– Кого? – нахмурилась я.
– Кудрявого.
Мама недовольно засопела, очень стараясь промолчать. Но не вышло:
– Того, с которым ты последние дни вечно где-то ночами гуляешь. Я на него еще после вашей первой фотографии совместной подписалась. Данила этот…
– Ой, мам…
– Не перебивай! Я не собираюсь читать нотаций – ты девочка взрослая. Но мне кажется, это не дело – так быстро менять мужчин. Как перчатки. То у начальника на руках, то с этим блондинистым… Нет, выбор-то неплохой, парень он красивый, но насколько там все серьезно?
– Ну-у…
– Только не надо мне рассказывать про свободу отношений. Я три дня терпела! Не звонила, не писала, все ждала, когда у тебя совесть проснется, и ты сама позвонишь. Но нет, фотографии продолжают появляться, а дочка совсем пропала.
– Да брось, пара снимков с совместных прогулок ничего не значат, – ответила я, усмехаясь. – Просто погуляли, сходили на прием, и все.
– И все? А сегодня ночью? Или ты думаешь, я тебя со спины не узнаю? И костюм твой домашний.
– Какой костюм? – нехорошее предчувствие ужом заползло в область солнечного сплетения, сдавило там все.
– Кир, – мама устало вздохнула, – я же сказала, что не ради нравоучений звоню. Но такие фото – это уже что-то личное. Ночь, этот Данила с голым торсом и ты спиной… Делай, что хочешь, но не выноси это на общее обозрение, пожалуйста. Или замуж за него иди, тогда я вообще молчать буду.
– Вот сволочь, – выпалила поднимаясь.
– Кто? – опешила мама.
– Даня. Фото выложил, значит, а мне не сказал… Ну ладно, дождется он у меня!
– Ой, ну может, намекает так, что хочет большего? Привози его к нам, папа на него посмотрит… Сама знаешь, он в людях хорошо разбирается. И что у тебя с телефоном?
– Дома забыла. Я приеду, мам. И позвоню вечером обязательно. Целую тебя.
Трижды выдав губами звуки поцелуев, повесила трубку и ринулась в отдел маркетинга, заперев на время дверь в приемную.
Людочка сидела ко мне спиной. Помимо нее в кабинете находилась только Василиса Сергеевна, но та на меня даже головы не подняла.
– Пс-с, – шепнула, трогая Люду за плечо и выманивая за собой. – И телефон захвати.
– Что такое? – немного испуганно спросила девушка, когда я попросила снять блок с экрана смартфона. – У тебя что-то случилось?
– А то ты не знаешь, – саркастично хмыкнула я. – У меня любовь. Все уже знают, кроме меня!
– Кир, ты чего? – она ввела пароль и опасливо отдала мне телефон. – Данила разозлил, да?
– Ты на него подписана в Инстаграм? – ушла от ответа я.
– Ну… да…
– Шикар-рно.
Отвернувшись к окну, я приступила к поиску Эскина. Щурясь, беспрестанно моргая и недовольно сдувая чертову челку, норовившую упасть на и без того плохо видящие глаза. Люда заметно нервничала, переминалась с ноги на ногу и что-то говорила об отчете. Я кивала и продолжала листать ленту, выискивая единственного и неповторимого блондина.
Наконец, увидев наглую рожу Данилы, громко воскликнула: “Попался, голубчик!”, и с неудовольствием уставилась на улыбчивого Аполлошу. Он позировал на фоне зала для совещаний с припиской: “карьера не просто идет в рост, она бежит…”
– Бежит, – вслух дочитала я. – Угу. И ты лучше беги…
– Кир, ты на себя в последние дни не похожа, – снова забеспокоилась Люда. – Может, расскажешь, что происходит?
– Так вот же, – ткнула ей в лицо телефон. – Здесь есть все. Видишь? Какие еще вопросы могут быть? Вся фирма в курсе моей личной жизни. Да что фирма, мама и та в курсе. Эскин всему миру докладывает о наших отношениях.
– Это плохо? – удивилась Люда.
– Это…
Я устало вздохнула. Плохо? Это катастрофа! Макс ведь смотрит фотографии Данилы, он сам говорил мне. И получается, ночную фотосессию тоже видел. А утром мы приехали вместе, практически рука об руку в офис вошли.
– Хорошо, наверное, – ответила я тихо, вкладывая телефон в руки Людочки и возвращаясь в приемную.
Еще немного, и я бы остыла. Ну подумаешь, придерживается Эскин нашего изначального глупого плана: сделал пару затемненных фото в четыре и пять утра в моей квартире. Не предупредил меня, и что? Я ведь сама говорила, что хочу от Макса отделаться. А теперь страдаю-вздыхаю.
В общем, мне не хватило каких-то пары минут, чтобы вернуть себе самообладание и убедить нервы оставаться целыми. Но Данила не дождался затишья…
– Кир, – радостно окликнул меня он, хлопая по плечу, – ты откуда?
Это был узкий коридор с небольшой нишей, где уборщица хранила швабры и ведра. И реакция моя сработала сама по себе, честное слово. Резко развернувшись, я схватила его за руку и дотащила в эту маленькую нишу, сунув туда и вместившись сама. Захлопнула дверь и зашипела:
– С-скотина!
– Кто?
– Серьезно? Думаешь, это я тебе так представиться решила?! Ты!
– Почему это?
– Зачем фотографии ночные в социальную сеть скинул?!
– О-о…
– Вспомнил?! И ты мне после этого друг? Я тебя всю ночь поддерживала, как могла! Глаз не сомкнула, слушая воспоминания о ваших с Гариком нежностях! И что в ответ? Черная неблагодарность?
– Ладно тебе, я не со зла.
– ДА? Только теперь моя мама очень интересуется, почему я никому не представляю своего парня, с которым у меня все настолько серьезно.
– А мама откуда?
– Она у меня современная очень, следит за веяниями сети и вообще…
– Ну прости…
– Это ты моему папе скажешь завтра! – припечатала, перестав, наконец, назидательно тыкать пальцем в грудь Данилы. – Они на даче мне праздник устраивают и ждут… нас!
– Тебя.
– Нет, милый мой ночной гость, нас! Поедем вместе, пусть папа убедится, что я нашла реально хорошего мужика с серьезными планами.
– Ну, Кирочка… Тут как бы несостыковочка.
– А мне наплевать! Был по мальчикам – станешь по девочкам. Мой папа тебя научит!
С этими словами я выскочила из кладовки, чтобы тут же налететь на невозмутимого Макса. Тот меня поймал, усмехнулся, отодвинул от себя и пошел дальше в сторону приемной.
– Эскин, – шепотом позвала я, – у нас проблемы.
– Да я уже понял, – хмуро ответил он, выходя следом.
– Нет, – я покачала головой и для наглядности повернула его голову в сторону удаляющегося начальника. – Вот. Мне кажется, он мог что-то слышать.
– Серьезно? Да не-ет, не может быть, – Даня наиграно отмахнулся и поморщился. – Ты ведь так тихо говорила…
– Ой-ей…
– Это тебе карма вернулась! – заявил Аполлоша тут же. – За то, что накинулась на меня мегерой и чуть не порвала на куски из-за ерунды. Я теперь не слышу ничего. Знаешь, из нас выйдет сладкая парочка неразлучников: ты слепая, я глухой. Будем друг друга выручать…
Я грустно пожала плечами, не зная, что ответить. Запал прошел, мстить больше никому не хотелось, а единственным оставшимся желанием было побиться головой об стену.
С таким настроением мы и вернулись в приемную. Уже открытую нашим же начальством.
Часть 13
Макс точно был у себя. Из его кабинета доносился шорох бумаг.
– Иди на разведку, – шепнула я Эскину. – Узнай, как проявил себя на совещании. Ну и осмотрись…
– Сейчас, только шнурки завяжу, – Данила покачал головой. – Сама, Кир, все сама. Кофе ему отнеси и сразу поймёшь, изменилось ли отношение.
Пока я думала и сомневалась, в кабинете Минаева раздались шаги, а вскоре и он сам появился на пороге.
– Почему приемная была заперта? – спросил строго.
– Пришлось отлучиться в другой отдел, – честно ответила я.
– Прелестно, – процедил Макс сквозь зубы. – А щуришься почему?
Я про себя чертыхнулась, а вслух решила проигнорировать вопрос, отвлекая Минаева на другую тему:
– Максим Сергеевич, почта распечатана. Не успела отдать раньше. Принести сейчас?
Он помолчал пару секунд, будто что-то обдумывая, потом вскинул руку, и поводил ею из стороны в сторону. Я понаблюдала немного, хотела спросить, что бы это значило, но шеф сам признался:
– Проверка, Кудряхина. Сколько пальцев показываю?
Я закатила глаза к потолку, понимая, что меня “раскололи”. Плохо. Тема с очками ни одному руководителю не пришлась бы по душе.
– Четыре, – шепнул Данила, после чего закашлялся в кулак.
– Эскин, – грозно произнес начальник, – ты ей медвежью услугу оказываешь.
Сделав шаг вперед, снова махнул рукой. Мелькнула где-то там размытая конечность. Я прищурилась, но стопроцентно сказать, два или три пальца он показывал, не смогла бы.
– Так сколько? – повторил Макс.
Пришлось сознаваться:
– Не знаю. Очки дома. Но руку я вижу.
– Серьезно? Руку видишь? Прелесть ты моя… Зайди-ка ко мне. Только кофе свари предварительно. Почту тоже не забудь. – он развернулся спиной и добавил: – Данила, а от тебя жду краткую выжимку протокола с совещания, надо все обмозговать ещё раз и подбить общие выводы.
– Сейчас, – хором ответили мы с Эскиным.
– Даму пропусти вперед, – уже из кабинета крикнул Макс.
Я горестно вздохнула и пошла к кофемашине. Что ж, радовало одно: начальник снова коверкал мою несчастную фамилию и прилюдно “тыкал”, значит, его немного отпустило.
– Кир, – Даня подкрался сзади, напугав неожиданным появлением. – Слушай, а Минаев всегда на ножах с Соколовым был?
Удивлённо вскинув брови, покачала головой:
– Впервые слышу про «ножи». Наоборот, Соколов обожает Макса и всячески его поощряет. Это вот только из-за меня у них небольшой конфликт был, потому что вроде как дочку его подвинуть пыталась, а так…