Железный настрой быть счастливой вопреки всему разрушил Эскин. Позвонил в момент, когда рука уже тянулась к холодильнику, и скороговоркой зашептал:
– Слушаешь, Кир?
– Ага.
– Короче, тут такое! Соколов устроил выволочку Минаеву, требовал уважения и настоятельно рекомендовал прийти в себя. Потом выскочил из кабинета как ошпаренный, уволил меня и ушел. Макс сказал, чтоб я работал дальше, вроде как, это у вас теперь в порядке вещей. И что ты думаешь? Соколов вернулся вот только что, потребовал у меня кофе и снова закрылся с Максом в его кабинете. Сказал, никому их не беспокоить. Я вот думаю: не прибьет Виктор Андреевич твоего Минаева? Трость у него такая… выдающаяся. Там клинок случайно не спрятан?
– Может, и спрятан, – пожав плечами, влезла-таки в холодильник и задумчиво уставилась на полки с едой.
Заправиться калориями или ну его? Вот чем вопрос.
– Кир, Макс что-то про помолвку говорил перед тем, как у Соколова крышу сорвало, – продолжал Аполлоша. – Потом он двери закрыл и вообще ничего не слышно стало. Как считаешь, что там могло быть?
Та-ак, а рассказ все интересней.
Я с сожалением отодвинула в сторону копченую колбаску и достала низкокалорийный йогурт. С презрением посмотрела на целлюлит в области бедер и, решительно закрыв холодильник, ответила:
– Понятия не имею. Мало ли, что Максу в голову взбрело. Он у нас такой непредсказуемый.
– Ну да, ну да, – Данила хмыкнул в трубку. – Ладно, толку от тебя никакого. Пошел кофе отнесу. Пожелай мне удачи.
– Ни пуха.
– К черту. На кой мне все эти нервы?
Последний вопрос явно был риторическим, потому что Данила отключился раньше, чем я сформулировала ответ.
Впрочем, меня это мало волновало в отличие от полученной информации. Значит, Макс говорил с Соколовым о помолвке, и они сильно поругались? Удивительное совпадение! Неужели он и правда решил уйти от Мариночки? Ко мне…
Мама дорогая!
Я подошла к зеркалу, включила свет и поправила очки.
Мысли о том, что одной в принципе тоже очень хорошо, моментально вылетели из головы. Замужем ни разу не была – вот, что важно!
– Работаем! – сообщила отражению, критически себя осматривая. – Кажется, сегодня будут важные гости!
К семи я была во всеоружии.
Ноги стали идеально гладкими и шелковистыми, тело упаковала в новенькое красивое белье и легкий, лишь разжигающий воображение, халатик; даже прическу соорудила на голове – сделала крупные кудри и собрала их в хлипкий хвост, чтоб не напрягаясь можно было его “случайно” распустить.
В общем, я приготовилась соблазнять! Но жертва все не являлась.
К восьми боевое настроение несколько упало. К девяти резиночка слетела-таки с волос, и прическа снова превратилась в гнездо одинокой сороки, и только в одиннадцать, когда я, забравшись под одеяло, доедала пол-литровое ведерко мороженого и смотрела новую мелодраму, в дверь позвонили. Сердце пропустило удар, ложка замерла у рта.
Медленно выбравшись из своего укрытия, я на цыпочках пошла к глазку.
Звонки повторялись снова и снова, а разведка показала, что сердце не ошиблось – там, за порогом, стояло оно. Не он. Именно оно! Чучело неблагодарное!
Минаев упирался одной рукой в стену, а второй давил на звонок. При этом смотрел он куда-то вниз, так что узнала его только по пальто и всклокоченному затылку.
– Кто там? – спросила, не отлипая от глазка и делано зевая.
– Кир…
Оно подняло голову. Твою ж мать! И для кого я, спрашивается, наряжалась? Кого готовилась соблазнять?!
Открыв замок, я резко распахнула дверь и строго уточнила:
– Ты что, напился, Минаев?!
– Есть немного, – он пошатнулся, поджал губы и икнул. – Не об-жайся, Кудр-и-ик.
Осмотрев горюшко с головы до ног, покачала головой. Шах и мат, товарищи. Кто же на пьяного мужика с щенячьим взглядом и букетом ромашек, зажатым между ног, обижается? Видно, руки были заняты, а там место свободно…
– Ладно, – устало вздохнув, потеснилась. – Проходи уж, пропажа. Чай, кофе?
– Потан-ц-цуем, – усмехнулось оно и потянулось ко мне за поцелуем.
Я без лишних церемоний отодвинула пышущее жаром и перегаром лицо в сторону и указала пальцем в комнату.
Минаев кивнул, пошел, куда сказали, по пути рассыпая ромашки.
Романтика, блин, о которой я и не мечтала! Так букеты мне еще не дарили…
Скользнув следом за начальством, проследила взглядом за тем, как он устроился на диване, и отправилась собирать цветы, щедро разбросанные по полу. Ромашки нашли пристанище в старом графине на кухне, а я, включив чайник, вернулась к гостю.
– Спишь? – спросила, склонившись над мерно посапывающим героем-любовником.
Ответа не последовало – запал у Макса кончился, усталость уложила страсть на лопатки одной левой. Покачав головой, укрыла горе-ухажера одеялом и пошла заваривать свежий чай.
Как у истинной женщины, к которой мужчина ворвался в квартиру лишь затем, чтобы уснуть, у меня была масса вопросов. Сон не шел, а глупости в голову лезли.
Пришлось снова есть, погребая непрошенную тоску под калориями. В то же время проверила социальные сети, но нового, любопытного и интересного ничего не нашла. Эскин молчал, девчонки с работы провокационных снимков не выкладывали. Только у Мариночки в статусе появилась новая запись: “Меня трудно найти и легко потерять!”.
– На фиг ты такая тогда вообще нужна? – поразилась я вслух, после чего решила сменить место дислокации на собственную мягкую кровать. Завела будильник, достала из тумбочки электронную книгу и принялась читать очередную романтическую историю. Ну, как романтическую? Героиня там решила отомстить бросившему ее парню и пошла на кладбище выкапывать себе зачарованного принца, чтоб в его сопровождении отправиться на бал. Прелесть, а не сказка, и девушка попалась весьма целеустремленная, чем-то меня напоминающая. Только зря она печать на гробу принца не прочла…
В общем, зачиталась я сильно, а потом в один момент моргнула и… проснулась уже не одна. Макс, тихо матерясь и опираясь на мою постель бедром, стягивал с себя штаны. При этом в свете луны, скользнувшем сквозь приоткрытые шторы, сверкал его голый зад. Вполне себе упругий и хорошо сложенный.
– А по какому поводу стриптиз? – зевнув, я легла на бок, чтобы лучше все рассмотреть.
Шеф не смутился ни капли. Замерев буквально на миг, он сел на кровать и все-таки разделся окончательно. Только после этого сообщил, чуть обернувшись:
– У тебя диван старый, пружины впиваются прямо в… везде.
– Какое у тебя везде чувствительное, – хмыкнув, подперла рукой голову, теперь с интересом наблюдая за пробуждением самой страстной части минаевского тела. – А разделся-то зачем? Так с пружинами будет легче бороться?
– Ну и язва ты, Кудримышкина, – грустно вздохнул начальник. – Подвинься. Я уже не в том возрасте, чтобы спать на плохих диванах.
– Не знаю, по-моему, ты еще о-го-го, – парировала я.
Макс проследил за моим взглядом и самодовольно улыбнулся, набивая себе цену:
– Это ты еще видишь плохо, Кира. А при свете дня я вообще… Куда-куда? Не надо ночник включать, воображение-то тебе на что?
Я засмеялась и немного подвинулась в сторону, позволяя Минаеву присоседиться на нагретой половине. Он предложением сразу воспользовался, еще и прижался как родной.
– Ух, хорошо у тебя здесь, – прошептал, набрасывая на нас одеяло и откладывая на тумбу найденную электронную книгу. – А то уже замерзать начал.
Мне на это ответить было нечего. В целом, ситуация мне не нравилась, но именно в тот момент я была согласна с Минаевым на все сто. Мне тоже было хорошо. Все-таки настоящий мужик лучше резиновой грелки в постели, хоть феминистки и утверждают, что разницы нет.
А вообще хотелось совсем уж в идеале, чтобы Макс немедленно воспользовался сложившимся положением. Так и согрелся бы быстрее, и я себя в порядок не зря приводила… Но нет! Видно, начальник ещё не до конца протрезвел, а потому его потянуло не в ту степь. Поговорить мужику захотелось.
– Кир, прости, что пришел вот такой, – услышала я, сразу после того, как устроила голову на его плече и замерла в ожидании ласки. – Ты, наверное, страшно разозлилась.
Да блин…
– Скорее, удивилась, – я провела указательным пальцем по его груди, как бы намекая, что не хочу сейчас говорить.
Он накрыл мою руку своей, поднес к губам, поцеловал. И снова завел пластинку:
– Глупо так вышло, – продолжил развивать мысль, задумчиво перебирая мои пальцы, – я ведь иначе все планировал. Совсем по-другому.
– Бывает, – сказала, разочарованно поджимая губы. Становилось все очевидней: пока Макс не выскажется, фиг мы уснем. И чего, спрашивается, раздевался?
– Я же чувствую: ты всё ещё недовольна, – он погладил мое плечо. – Ну не дуйся, Кир. Понимаю, как это выглядело. Пришел как баран – ни «бэ», ни «мэ», еще и уснул. Такой дурдом…
Я усмехнулась, вспоминая его явление пару часов назад.
Макс выпустил мою руку, повернулся на бок, заглянул мне в глаза:
– Хочешь знать, почему все так вышло?
Я на миг задумалась, как бы ему корректно посоветовать заткнуться и просто заняться любовью. Минаев тут же решил, что это «да», и кивнул:
– Так вот, слушай… В общем, я сегодня крепко попал. Точнее, попал не сегодня, а давно. Но именно сегодня решил прощупать, насколько Соколов во мне заинтересован, и понял, что нужен ему. Да ещё как. Там грандиозные планы, и даже дочку свою он под меня сунул. А ведь раньше, до нашего с тобой скорострельного романа, я и не предполагал, что Марина оказалась рядом по папочкиной задумке. Но тут сам виноват. Сглупил, веришь?
– Верю, – я зевнула, – только не понимаю ничего. Ты поругался с Соколовым?
– Вроде того. Виктор Сергеевич не любит, когда ему противоречат. На поводках всех держит, в ком заинтересован. Иногда этот поводок чуть спускает, чтобы давать иллюзию выбора и свободы, а потом резко тянет на себя.
Макс потер лоб, качнул головой.
– Марина просто как-то пришла на вечеринку, где ее и быть не должно было, а ушли уже мы вместе. И закрутилось все так быстро, что я даже не успел сказать "мяу"…