События в тот вечер развивались слишком стремительно.
Из-за джипа выехала вторая машина. Мерседес. Я вообще плохо знаю марки, в основном различала авто по цветам и габаритам, но тут грех было не узнать… Максим выскочил из авто, хлопнул дверцей, рванул вперед.
– Ты! – заорал он. – Отойди от нее!
Дальше он рванул к Эскину. И все: время замерло, а после снова начало двигаться, но замедленно, будто на минимально возможной перемотке вперед. Я схватилась за голову. Леха выматерился и все-таки пошел защищать Эскина. Или бить. Тут не знаешь, что ждать от обманутого военного. Папа за ним…
Данила обернулся – Макс отшатнулся. Упал. Я подумала, чем бог послал… и пошла в дом греться.
– Ну что там? – испуганно спросила Анька, стоило мне войти.
– Мордобой, – ответила, обнимая себя за плечи и ежась от холода. – Нормально, разберутся.
– И тебе их не жалко? – мама приникла к окну. – Ничего не видно, отошли из-под фонаря. Может, полицию?
– Не надо, – повторила с нажимом. – Там к Дане его парень приехал. Леха в шоке, а папа так и знал.
– К какому Дане?! Твоему? – мама прикрыла рот рукой, округлила глаза.
– А на мерсе кто? – почти не удивившись, спросила Анька.
– Мой начальник. Макс Минаев.
– Э?! – одновременно удивились мама с подругой.
– Мы иногда встречаемся, – кивнула я. – Но сегодня вроде бы не договаривались. Ой, не смотрите так, только без нотаций…
– Какие там нотации?! – Анька молитвенно сложила руки. – Расскажи! Я же от любопытства умру. У меня же из всех радостей в жизни – отсутствие изжоги после еды и нормальный цвет стула у Тимурчика!
– Не уверена, что хочу это слышать, – мама помассировала виски.
– А я бы послушала, – Жанка выглянула из-за угла, спустившись со второго этажа.
– Ладно, – мама махнула рукой, – все на кухню, девочки. У меня там наливочка вишневая в подсобке. Пара литров.
Так мы и разбрелись: женщины направо, мужики, судя по звукам, налево, в гостиную.
К нам никто не ломился, мы сами тоже их общества не искали.
И только Тимурчик сидел с нами, восхищенно слушая то шепот, то хохот, и иногда присасывался к материнской груди.
Наливку мама с Жанной распили на двоих, после чего дерзко заявили, что им никто не указ и громко позвали Серёгу.
Тот пришел, чтобы узнать, что нам нужно караоке и микрофоны. Да, немедленно. И да, сына ему отдали взамен аппаратуре.
Потом были песни.
– Вот кто-то с городским спустился! – кричала мама очередной шлягер в микрофон. – Наверное, милый мой иде-е-ет…
– Тут я, Анют! – заявил папа, появляясь внезапно и залихватски подхватывая супругу за талию. – Веселитесь?
– А тебе что? – с дерзкой улыбкой отвечала мама, и голос ее был звонче обычного. – Иди вон, к этим вашим!
– Та-ак…
Папа осмотрелся. Орлиным взглядом вычислил пустую бутылку под столом, усмехнулся и обломали веселье, веско заявив:
– Я маму забираю. И вы там своих разбирайте, кто кому мил. Все, товарищи женщины, я сказал!
И кулаком по столу "бах".
Мама поднялась, полная намерения отстаивать право на гулянье до утра, но… поморщилась, потерла глаза и кивнула:
– Точно, Вадик, пора. Что-то мне нехорошо.
Тут уж спорить никто не решился.
Анька вспомнила, что она сдала Тимурчика в общество "пьянствующих мужланов", Жанночка помчалась смотреть, как там Алексей, а я… Я доела оливье, вытерла губы и решила не брать никого.
Часть 17
Но не тут-то было.
Он появился в дверном проеме, полностью загородив собой проход. Гарик. Здоровый, зараза. Посмотрел на меня, поманил к себе указательным пальцем. Ага, нашел дуру.
Скрутив фигу, показала ему ответ на предложение сблизиться.
Гарик нахмурился, я поелозила на стуле, обдумывая, куда бежать в случае чего.
Но Гарик не обиделся и нападать не стал. Покачал головой и мотнул ею же в сторону, поясняя:
– Там этот твой… Макс. Он спать хочет и не знает, куда идти.
– Так и сказал? – удивилась я.
– Нет. Говорить он не может, но мимика у него выразительная. Мне кажется, ему не помешает отдых.
– А как же вы с Эскиным? Не устали? – решила съехидничать я.
– Данилу сейчас тоже заберу.
– Куда?
– В Москву, домой.
– Там же ночь! А вы пили!
– Ничего, пара часов и будем на месте.
– Ну уж нет! – я встала и решительно пошла на Гарика. – Расстелю вам в гостиной. Захотите домой – утром и отправитесь. После завтрака. Возражения не принимаются! Сейчас папу позову.
– О, папа – это аргумент, – громила улыбнулся. – Стели. И покажи, куда Макса доставить, пока он транспортабелен.
Мы вышли из кухни, я ткнула пальцем в дверь своей спальни и отправилась в гостиную устраивать Эскина с его другом на ночлег.
Данила нашелся за столом. Его голова покоилась на плече Макса, он вздыхал и грустно смотрел в стену напротив. Минаев же, услышав мои шаги, повернулся, расплылся в пьяной улыбке и радостно поприветствовал, бросив неразборчивое: “Крч – ик”.
– М-да уж. Познакомились вы на славу, – поняла я. – Вставай, шеф. Пора баиньки.
Макс дернулся в мою сторону, от чего голова Данилы соскользнула с его плеча и чуть не уронила всего хозяина. Но Эскин удержался за стол. На него и прилег, предварительно сложив под лицо руки.
– Кир, – Макс протянул ко мне руки. Я поджала губы, решая, так ли оно мне надо – ночевка с напившимся боссом под одной крышей, в одной комнате, в одной постели… Где-то я это уже проходила и не раз. Словно по замкнутому кругу хожу снова и снова.
Пока думала, Минаев подошел на удивление уверенной походкой, обнял меня и доверительно шепнул:
– Я так н-п-ся. Ус-ал. Расти.
– Он сильно напился, – подняв голову, перевел для меня Эскин, – устал и просит его простить. Кир, не дрижи… дежри… тьфу. Не держи на нас…
– Сиди уж, полиглот! – пробубнила я, отодвигаясь от начальника и, сурово сведя брови, добавила уже для всех: – Ну все. Укладываемся!
Так Минаев все-таки оказался в моей постели. Снова.
Сначала спал, как убитый, а потом – я как раз дочитывала главу очередного шедевра от Мики Ртуть – вдруг завозился и нашел меня рукой. Придвинул к себе, крепко обнял и, шепнув тихо с обожанием “Кудрик…”, снова затих. А у меня на душе сделалось сладко-сладко, ведь не зря говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Значит, думает обо мне, а не о ком-то еще.
Улыбнувшись, я отключила электронную книгу и, закрыв глаза, моментально отключилась.
Ранней пташкой стать не получилось.
Кто знает, может, и вовсе проспала бы до обеда, но Минаев решил иначе. В то воскресенье босс включил в себе новый неизведанный режим “романтика”.
– Кудривойцева, – услышала я откуда-то справа. Следом пришел невероятный запах свежесваренного кофе. – На подносе еще пирог есть. И бутерброды. Гордись мной, на твою порцию покушался Эскин.
Я обернулась, потерла глаза, прищурилась.
– Привет, – просипела, потягиваясь.
– Привет, – мне протянули очки. – Проснись и пой.
– Как вкусно пахнет, – усевшись, я разгладила на себе одеяло, и Минаев сразу поставил сверху тот самый поднос, уставленный вкусняшками. – А ты?
– Уже ел. Твоя мама не терпит голодных в своем доме. Прекрасная женщина.
– Меня она накормить не спешила, – посетовала, отпивая божественный напиток.
– Решили дать тебе выспаться, все-таки это твой день рождения. Кстати, до подарков вчера дело так и не дошло. А они есть.
– Успеют, – отмахнулась я.
– Они да. А я хотел бы сейчас… Вот. Это тебе. Нам. Если ты не против.
Я с опаской приняла конверт, про себя молясь только об одном: чтобы это не был подарочный сертификат в салон красоты.
Кто-то на небе меня услышал да еще бонус накинул, наверное, за все предыдущие страдания. Внутри нашлись две путевки в Доминиканскую республику. Всего на три дня, зато на двоих. Для меня и для него. Через три недели.
– Новый год встретим там, Кир, – пояснил Макс. – Лазурный берег Карибского моря ждет нас, распахнув объятия.
– А работа? – спросила на автомате, при этом улыбаясь как ненормальная и уже мысленно примеряя купальники. Какая работа, когда в руках путевки в рай на земле?
– Разберемся, – Минаев отвел взгляд, чуть нахмурился. Подумав о чем-то, посмотрел на меня снова и сообщил: – Это не просто поездка, Кир. Это обещание.
– М?
Я изобразила заинтересованность, а сама… сама снова начала молиться. Только бы не скоропалительное предложение! Не делай этого, Минаев! Я не смогу согласиться… Мы же не знаем друг друга толком… Ну, как мужчина и женщина; да и спали всего три раза, и все или в опьянении, или с похмелья. Не-нет-нет…
– Кир, ты чего побледнела? Перелета боишься? Да, там почти двенадцать часов в небе, но у нас рейс ночью, так что основное время пути проспим. Не переживай, ладно? А по поводу моих предыдущих слов… Слушай. Я обещаю тебе, что к тому времени, когда надо будет лететь на Карибы, разберусь со всеми проблемами и делами, касающимися фирмы.
Фу-у-ф! Спасибо!
– …до того момента будет тяжело. Нет, не в плане того, что мы должны скрываться… Уже не должны. Я официально расторг помолвку, кто надо в курсе. Но морально я буду на взводе почти постоянно.
– Почему?
Он склонил голову к плечу, коснулся моих волос, заправил прядь за ухо и покачал головой. Мол, не надо мне знать.
– Из-за Марины, – констатировала обиженно. – И из-за нас.
– Глупости, – Макс засмеялся. – Ну какая Марина? Я говорю о работе.
– Нас уволят? – Я грустно вздохнула. – Не слишком ли много жертв ради начала отношений? Потом начнешь жалеть, все выльется в скандалы…
– Кира! Какие скандалы? Я и не знал, что ты пессимистка в душе. Все гораздо прозаичней. Предстоит одно дело, связанное с фирмой, и Гарик внезапно вчера согласился помочь в нем… Сегодня мы снова поговорили, все по-прежнему “за”… И давай не будем об этом?
– Вы что, решили прибить Соколова? – отпивая кофе, пошутила я.