Не дожидаясь, когда он меня узнает, хотя в его состоянии это было проблематично, я стремительно подбежала к машине, запрыгнула на переднее сиденье и бодренько так поинтересовалась:
– Чего ждем, Олег?
Начальник несколько опешил, но быстро сориентировался. Сел на свое место, вывел машину с узкой подъездной дороги и продемонстрировал свою проницательность:
– Катюша, ты этих типов испугалась?
– Да. – Отпираться было глупо, да и зачем? – Это наркоманы из восьмой квартиры. Я их боюсь. И не только я. Весь подъезд. Они невменяемые.
– Вы не жаловались?
– Многократно и везде. Все без толку.
Олег Геннадьевич покивал и сумрачно заметил:
– Раньше себя берегла милиция, сейчас тем же занимается полиция. Стоило менять шило на мыло?
– Ну что вы… – я запнулась, попутав местоимения, но все же неловко выговорила: – ты… конечно, стоило! Они теперь на разборки на таких крутых иномарках приезжают, просто блеск! И используют их, как свои. Хотя, возможно, они их личные и есть.
Олег Геннадьевич вырулил на Северный тракт, так назывался местный автобан, и добавил скорость. Стрелка спидометра сразу ушла за сто км. Мне стало не по себе, но, посмотрев по сторонам, поняла, что по сравнению с обгонявшими нас иномарками мы ехали на очень даже небольшой скорости.
– Пусть гоняют, – саркастично разрешил генеральный. – Сколько я таких гонщиков в кюветах видел!
Подтверждая его слова, мы промчались мимо только что обогнавшего нас на запредельной скорости джипа, эффектно взлетевшего на двухметровый сугроб за бордюром и удобно устроившегося на самом верху. Обернувшись, я проследила, как из джипа вылезли люди и провалились в снег почти по пояс.
– Вот-вот, – насмешливо констатировал Олег Геннадьевич. – Птицы высокого полета.
Я похихикала. И когда он успел их заметить?
Показался поворот на лыжную базу. Я узнала об этом по большой растяжке над дорогой. Только база называлась уже не база, а клуб. Интересно, в чем разница? Почему-то мне казалось, что в цене.
Олег Геннадьевич припарковался в длинном ряду роскошных иномарок, где форд смотрелся очень даже скромно.
Я вышла, чувствуя себя Золушкой на чужом балу. Причем Золушкой в испачканном старом платье. А как еще можно было чувствовать себя среди одетых в специальные горнолыжные костюмы людей? Правда, женщин было мало, больше мужчин, но и они поглядывали на меня со снисходительной усмешкой. Мне это не нравилось, но я старалась не обращать внимания. Пусть смотрят, от меня не убудет.
Генеральный запер машину и ободряюще улыбнувшись сконфуженной мне, повел в сторону симпатичного домика.
Внутри оказалось бюро проката спортивного снаряжения. Выбрав лыжи, Олег Геннадьевич одну пару подал мне, другую надел сам.
– У меня лыжи есть, но я не люблю с ними возиться, – заметил он, проверяя крепления. – Здесь лыжи хорошего качества, смысла нет таскать их с собой на крыше машины. Глупо как-то смотрится. Не находишь?
– Пожалуй… – я никогда не задумывалась о том, как выглядят лыжи в верхнем багажнике автомобиля.
Надела солнечные очки, чтоб не слепил снег, осторожно попрыгала на надетых лыжах. Получилось по-детски, но зато я успокоилась, уверовав в их надежность, и уже с интересом огляделась. Несколько лыжных трасс уходили вниз прямо от бюро проката. Подле дороги высилось двухэтажное кафе с симпатичными резными наличниками в народном стиле, чуть дальше стояло здание собственно лыжного клуба. Никогда не была в лыжных клубах. Впрочем, я и в обычных-то не была, и что там делают, даже предположить не могла.
Олег Геннадьевич быстро рванул по трассе, я поплелась за ним. Нет, в принципе, я неплохо хожу на лыжах, но мне хотелось все рассмотреть. На повороте он остановился, посмотрел на едва двигающуюся меня, заворожено осматривающую каждую припорошенную снегом елочку и пробегающих по ним шустрых белок.
Улыбнувшись, предложил:
– Давай ты пока с местностью знакомься, а я пару кругов сделаю. Нужно немного размяться, засиделся. Не замерзнешь?
– Если буду мерзнуть, побегаю.
– Хорошо, только с этой лыжни не сходи, потеряешься.
Он мощно оттолкнулся палками и укатил, оставив меня в одиночестве. В условном – народу вокруг было довольно много. На детских горках катались на санках и снегокатах детишки, пронзая тишину леса громкими счастливыми визгами, по горнолыжным трассам спускались взрослые.
Улыбаясь, пошла вперед. Теперь, когда Олега Геннадьевича рядом не было, мне все нравилось. Подошла к краю поляны, по которой проходила моя лыжня, посмотрела вниз. На соседнем холме по довольно сложной трассе эффектно скользили уже профи. Красиво так, элегантно, с подскоками и резкими поворотами, во время которых из-под лыж серебристой струей вырывался снег.
Я любовалась бы ими долго, но внезапно один из них напомнил мне Макса. Вгляделась, но узнать не смогла. Он или не он? Защитные очки на пол-лица напоминали маску, и разглядеть лицо мне никак не удавалось. Вроде он, но вроде и не он.
А если он меня узнает? Отчего-то стало до чертиков стыдно. Макс знает Олега Геннадьевича, и, если увидит нас вместе, сделает неверные выводы. Да еще и Лизоньке непременно расскажет, а та и без того уже о многом догадалась. Придется ей рассказывать все. А не хочется. Стыдно отчего-то.
Вздохнув, отошла подальше и уже довольно бодро почапала по накатанной лыжне. Но вот она сделала крюк, и я оказалась возле того же пункта проката, с которого и начала лихой забег по пресеченной местности. Ну, пусть не забег, а вальяжную прогулку, но можно же немножко приукрасить?
Еще раз пройтись? Но по пройденной трассе идти уже не хотелось, и я с интересом посмотрела на ту, что рядом. Она полого спускалась на невысокие горки, с которых лыжники плавно скользили вниз. Мне тоже захотелось съехать так же легко и беззаботно, но я боялась, что генеральный меня потеряет.
Выговор, пусть и мягкий, слышать не хотелось, начальник он везде начальник, и я растерянно посмотрела по сторонам. Может, он где-то неподалеку?
– Милая девушка, что вы стоите с таким потерянным видом? Можно, мы вас найдем? – двое парней на несколько лет моложе меня вдруг решили меня пожалеть.
Отрицательно покачала головой.
– Я не одна, спасибо.
Но они не отстали. Обошли меня с двух сторон и подхватили под руки. Я упиралась, но что толку? Втроем мы быстро скатились к горнолыжному спуску для профи. И, невзирая на мой протест, понеслись вниз.
У меня мгновенно навернулись слезы на глазах. Не от страха, а от встречного ветра. Все-таки мои очки не предназначены для скоростного спуска. Втроем скользить было неудобно, и левый, отпустив меня, ушел в сторону, предоставив мою охрану правому.
Но тот, неудачно подскочив на бугорке, завалился на бок, к моей удаче, вовремя выпустив меня, и дальше я мчалась уже без сопровождения. Вспомнив все свои лыжные навыки, довольно удачно скатилась до конца и остановилась, тяжело дыша.
Потом развернулась и посмотрела наверх. И аж голова закружилась от поневоле преодоленной мною крутизны.
Подлетел левый, остановился рядом. Проследил взглядом за спускающимся правым, и, когда тот встал рядом, обратился ко мне:
– Здорово, правда? Еще разок?
Я разозлилась.
– Знаете что, малявки, еще раз пристанете, получите у меня! Я ваши тупые рожи просто расквашу!
– Это как? Давай проверим! – левый развязно ухмыльнулся, ухватил меня за талию, нагло прижал к себе, попытался поцеловать, и тут же понял, что был неправ.
Развернувшись, я крепко сжатым кулаком вдарила по его наглой роже. От удара в скулу он не удержался на ногах и шмякнулся на пятую точку, запутавшись в лыжах. Повернулась к правому и приветливо предложила:
– Повторить на бис?
Он резво отскочил в сторону и, с пиететом глядя на меня, заверил:
– Не надо, я все осознал, прошу прощенья!
Рядом со свистом пронесся какой-то лыжник, заложив возле меня крутой вираж. Не глядя на него, я хмуро пожелала нахальному парню:
– Вот и катитесь подальше! – от избытка чувств хотела выразиться поконкретнее, но тут раздался охлаждающий голос Олега Геннадьевича:
– Правильно! Катитесь-ка подальше!
Я повернулась к нему. У него потемнело лицо, и он показался мне опасным. Парни оказались в этом со мной единодушны, потому что как-то очень быстро учапали в сторону подъемника.
– Они здорово тебя напугали? – он сочувственно положил мне руку на плечо.
Это не понравилось мне еще больше, чем насильственный спуск с горнолыжной трассы с попыткой поцелуя, и я сердито заявила:
– Они меня здорово разозлили! – потом вновь окинула взглядом пройденную трассу и уже спокойнее констатировала: – Но, если б не они, я никогда б не узнала, что умею так классно кататься.
Олег Геннадьевич снисходительно улыбнулся и подтвердил:
– Да, спустилась ты хорошо. Немного скованно, но для первого раза это нормально. Хочешь еще?
Я оценивающе покачалась на своих ногах. Не желе, но все же…
– Нет, мне бы что-нибудь попроще. Я давно не каталась. Со студенческих времен.
– Хорошо. Давай поднимемся, и выберешь трассу поспокойнее.
Мы дошли до подъемника, запрыгнули на ходу на сиденье, поднялись наверх. Трассы были пронумерованы по степени сложности, от единицы до пятнадцати. После того, как без травм скатилась с четырнадцатой, мне все было трын-трава, но дрожащие от напряжения колени сами выбрали скромненькую такую трассу номер пять.
Мы несколько раз спустились с нее, даже обгоняя медлительных дам и пузатеньких мужичков. Но седьмой раз я спускаться отказалась.
– Если хотите, Олег Геннадьевич, то катайтесь еще. Я вас где-нибудь в тепле подожду. Я что-то замерзла.
Он мрачно насупился, и до меня дошло, что обращаюсь я к нему, как рядовой к старшему по званию. Еще бы «господин генеральный директор» присовокупила, тогда он точно бы взбеленился!
Впрочем, он и теперь был недоволен.
– Катя, а запомнить, что мы на «ты» и зовем друг друга по имени, так сложно? – он повернулся ко мне и сердито принялся сверлить меня желтым взглядом.