– Естественно. Почему я вдруг должна тебе верить?
– Потому что я не вру. Ты мне в самом деле нравишься. Очень. Пойми, я не ухлестываю за девицами, если нет надежды на взаимность.
– Взаимность? Уместнее будет сказать: на успех. В постели.
– Пусть так. Но с тобой все иначе. Поверь мне!
В его голосе звучал надрыв, но меня это ни в чем не убедило.
– Ты на жене натренировался так красиво лгать?
Он отпустил меня и зло сплюнул с досады.
– Такое чувство, что ты меня просто не слышишь. Ну, я зря ляпнул Гаврилычу эту лажу, ну и что? Теперь всю жизнь каяться?
– Я понимаю, тебе очень дорога карьера, но, может, ты ее не с моей помощью делать будешь, а? Может, просто работать получше? Говорят, помогает. Иногда. – Да, я издевалась, но ведь жизнь это зеркало, кто скажет иначе?
Павел резко выдохнул, как от удара под дых.
– Ладно, я уйду. Нам обоим надо остыть. Но поверь – дороже тебя у меня никого не было. Наверно, я влюбился. И не нужно строить такие неверящие гримасы, Катя. Для меня и самого это дико. Но что случилось, то случилось. И рано или поздно, но ты это поймешь. И примешь. И ответишь. Я упорный, я этого добьюсь. И учти, я делаю это вовсе не из-за карьеры. А только для себя. Потому что мне без тебя плохо.
И он ушел, а я горько вздохнула. Вот если бы эти слова мне сказал другой человек… но чего нет, того нет. И не нужно мечтать о несбыточном.
Домой идти не хотелось. Пустые стены, да и поесть совершенно нечего. Теперь у меня нет бабушки, и никто уже больше не сварит мне с любовью и заботой невероятно вкусной манной кашки.
Черная дыра в душе стала еще больше, угрожая затопить весь белый свет.
И чего я так переживаю? В соответствии с пословицей: соломинка переломила хребет верблюду? Как-то я себя неправильно веду. Бабушка мне всегда внушала, что подобное тянется к подобному – слезы к слезам, радость к радости, деньги к деньгам. Значит, надо радоваться, а не хныкать. Вот и буду радоваться! И начну прямо сейчас!
Пошла на соседнюю улицу, зашла в огороженное маленьким барьерчиком уличное кафе, заказала пиццу, стандартную «Маргариту», и чай с абрикосовым вареньем. Девочка в форменном платье, наверно, подрабатывающая в кафешке студентка, быстро принесла заказ, и я принялась есть, рассеянно глядя по сторонам.
Настойчиво зазвонил телефон, мелодия была незнакома, и я не сразу врубилась, что звонят мне. Посмотрела на дисплей, номер я не знала. Опасливо ответила, и навстречу мне из телефона понесся звонкий голос Лизоньки:
– Катюшка, привет! Я с телефона Ильи звоню, так что не пугайся. Мы с ним в Волгограде, может, встретимся? Ты сейчас где?
Я растерянно перевела взгляд на стену дома, где красовался адрес в синей пластиковой ракушке, и прочитала его.
– Ладно, жди нас там, мы скоро! – и Лиза отключилась, радостно хохотнув.
Я была и рада, и не рада. Мне ужасно хотелось поболтать с Лизонькой, узнать, как у нее дела, и, что греха таить, расспросить ее о Максе. Но Илья вряд ли будет рад разговорам о бывших поклонниках жены. Утешив себя тем, что хоть на чужое счастье полюбуюсь, принялась ждать чету Зайцевых.
Чтоб не сидеть перед пустым столом, расплатилась за заказ и попросила принести еще чаю. Он и в самом деле был очень вкусным.
Минут через двадцать к кафешке подъехало такси, и из него вышел Макс! Высокий, стройный, в рубашке с коротким рукавом, в светлых брюках, умопомрачительно красивый!
Меня парализовало! В буквальном смысле! Я в самом деле не могла двинуть ни ногой, ни рукой, и только тупо наблюдала, как, увидев меня, он радостно улыбается и спешит ко мне.
Сев рядом, он хрипловато поздоровался и спросил:
– Как ты, Катя?
Мне очень хотелось его потрогать, убедиться, что он не фантом и глюк моего перевозбужденного мозга, но паралич все не проходил, и я молча глазела на него, как на внеземное чудо-юдо.
Макс печально улыбнулся каким-то своим мыслям.
– Не хочешь меня видеть? Понимаю.
Не хочу видеть? С чего он это взял? Пытаюсь сказать хоть что-нибудь – и не могу! Нет, у меня точно шок!
– Я просто хотел узнать, у тебя все в порядке? Просто я был несколько ммм… беспечен в нашу последнюю встречу…
И все! Меня тотчас отпустило. Он приехал, чтоб узнать, не беременна ли я? Ответственный. Но душа заныла, почти как в день бабушкиных похорон. Неужели все это время я подспудно надеялась на что-то большее, чем одноразовый секс? Вот и получила очередной щелчок по носу. Выдумщица потому что. Чаще в зеркало смотреться надо, оно врать не будет.
– У меня все нормально. Проблем наша случайная встреча не оставила. – И мысленно добавила: а жаль.
И он вдруг повторил мою мысль вслух:
– А жаль. – Я недоуменно уставилась на него, и он грустно пояснил: – Я надеялся на обратное.
– Почему? – его ответ был нелогичен, и я решила докопаться до истины.
– Потому что я тебя люблю.
Это снова было так неожиданно, что я опять потеряла дар речи. Может, я сплю? У меня бывают такие нереально-горячечные сны с участием Макса. Потихоньку ущипнула себя за колено. Больно. Не сон?
– Я понимаю, ты меня не любишь, я просто воспользовался твоим состоянием, и мне очень стыдно, правда! – он накрыл мою руку, прикрыл глаза и вздохнул. – Если хочешь, я уйду.
– Нет! – от этой угрозы голос прорезался враз. – Не уходи. – Я хотела сказать ему, что тоже его люблю, но вспомнила слова Ксении, что мужчинам о любви говорить нельзя, и промолчала.
– Не уходить? – он встрепенулся и с надеждой посмотрел в мои глаза. – Это точно?
Я кивнула. Не верить ему я не могла, но и его признание больше походило на мою фантазию, чем на правду.
– Ты ко мне хоть что-то чувствуешь? – его голос звучал неуверенно.
Я снова кивнула.
Он ободряюще мне улыбнулся.
– Странное чувство нереальности?
Он испытывает тоже, что и я? Почему? Он, красивый, сильный, уверенный в себе? Мужчина, в конце концов! Так почему? И еще:
– Но ты же любил Лизу? Ты же мне сам жаловался, что жутко несчастен!
Он смешался.
– Когда ты ушла, я понял, что это была детская блажь. Я на пять минут умчался в соседний магазин за шампанским, отпраздновать нашу первую ночь, возвращаюсь, тебя нет! Стало так тошно, аж жить не хотелось. И до меня наконец-то дошло. Или нет, дошло до меня раньше. Ну, ты понимаешь, когда. – И он поцеловал мою ладонь, нежно глядя в глаза.
Я покраснела. Понятно, когда до него дошло – в постели. Но возмущения не было. Только смущение. Да и то от понимания, что хочу повторения. Отчаянно хочу.
– Но ты же любил Лизу! Ты же страдал!
– Страдало только мое самолюбие. Лиза – она же как приз, ты понимаешь?
Я не понимала. Какой приз?
Макс с некоторым смущением принялся объяснять:
– Она очень красива. Очень красива, очаровательна.
– И она очень хороший человек, – уточнила я.
– Не спорю, – согласился со мной Макс. – И каждый парень пытался ее, ну, как бы это сказать, присвоить, что ли, чтоб повысить собственную самооценку.
– Похвастать перед другими?
Макс поежился. А что, неправда?
– Я был больше ослеплен ее красотой, чем серьезно влюблен. – Дипломат, однако. Красиво так выражается… – Но по-настоящему тепло мне было только с тобой. И больше ни с кем. Если бы я сообразил это сразу… А ведь мог бы… Знаешь, я с первого раза понял, что меня к тебе влечет. Даже не интересует, а влечет.
Я тоже считала, что жилось бы мне гораздо легче, осознай он это сразу, это факт.
Он улыбнулся мне и пожал руку.
– Знаешь, люди делятся на своих и чужих. Так вот Лиза для меня так и не стала своей. Она этого и не хотела, но и я, как теперь понимаю, не особо к этому стремился. А ты, – он помедлил, – даже не могу подобрать слова… своя… даже ближе, чем своя.
– Родная? – уточнила я.
Он обрадовался.
– Да, вот оно, правильное слово. Родная! Я почувствовал какой-то всплеск в душе еще после нашего поцелуя там, у твоих дверей, после корпоратива.
– Моего поцелуя, – не смолчала я.
– Ну да, – согласился он, – твоего поцелуя. Но, знаешь, я испугался. Я вообще не понял, что случилось. И просто испугался. Это было так непонятно и так отличалось от всего моего предыдущего опыта, что я даже о привороте подумал.
Я вытаращила глаза, а он со смущенной улыбкой добавил:
– Правда-правда, только не смейся! Я и сейчас чувствую себя очарованным.
– Тебе это не нравится?
– Не нравилось. Потому что ты была далеко, казалась недоступной, и я не знал, что мне делать, как быть. Но теперь я рад. Очень.
Его рука на моей ладони была горячей. Очень горячей. Разве у людей может быть такая температура? Это же ненормально!
Сказала ему об этом. Он сильнее сжал мою ладонь и признался:
– Это от желания. Оно зашкаливает просто. Со мной такого раньше не бывало. Как тебя увидел, так весь самоконтроль к чертям полетел.
Дальше он ничего не сказал, но посмотрел на меня с такой тоской и жаждой во взоре, что у меня по спине вихрь промчался и тепло так стало в животе. Но я колебалась, хотя это было глупо. Ведь я люблю его, так что же мне мешает? Да ничего!
И я встала, кивнула ему, и мы пошли ко мне. Молча и целеустремленно. Едва зашли, я повернулась к нему и оказалась в его объятиях. Закинула руки ему на шею и посмотрела в глаза. Сияющие. Будто в них горели драгоценные камни.
Под утро я с трудом проговорила распухшими губами:
– Хорошо, что сегодня пятница.
– Почему? – Макс увлеченно исследовал мою левую грудь, поэтому врубился не сразу.
– Потому что завтра суббота.
До него дошло.
– Да, это вдохновляет.
Пришлось немножко остудить его пыл:
– После работы в пятницу я обычно уезжаю на дачу к тете.
Макс мгновенно сориентировался, даже от груди оторвался:
– Меня возьмешь?
Я скептически на него посмотрела.
– А стоит ли?
Он возмутился:
– А что, ты меня с родственниками знакомить не желаешь?
– А в качестве кого я тебя представлять буду? Бойфренда?