Не успела Фредрика возразить, как Петер воскликнул:
— Блин, как круто! Проведем три обыска одновременно, не каждый день удается поучаствовать в планировании такой крупной операции! — радостно заявил он, и Фредрика подумала, не выпил ли парень энергетиков.
— Вообще-то ребенок умер. Ты уж извини, что я не разделяю твоих восторгов, — тихо сказала она, вышла из кабинета Петера и направилась на поиски новой коллеги.
Сначала Петер хотел побежать за ней и устроить ей хорошую взбучку, чтобы она раз и навсегда поняла, что к чему. Да кто она такая, чтобы его воспитывать?!
Впрочем, если подумать, то Фредрика права: они расследуют убийство. Только вот работой руководит Петер, а не она, поэтому не стоит и опускаться до разговоров с ней! И он точно не позволит ей испортить ему настроение! Если уж он пережил разговор с Ильвой, точнее, ее монолог, то уж какая-то дурочка на работе ему точно не помеха!
Петер вспомнил о разговоре с женой и поежился. Ильва, мягко говоря, была вне себя: за ночь она успела обзвонить всех его коллег, но никто из них не знал, где он. Ильва уже собиралась заявить в полицию о том, что муж пропал. Петер был глубоко благодарен, что она этого не сделала, а просто уснула на диване. И пообещал, что, когда придет домой, они сядут и поговорят, но все-таки рассказал ей последние новости в деле о пропавшей девочке, объяснив, что вряд ли придет с работы рано.
Пришлось признать, что Ильву глубоко потрясло известие о гибели девочки — жена тут же сменила гнев на милость. Однако все равно не поверила до конца, что он всю ночь пробыл на работе. Да, врать надо учиться… Или перестать спать с Пией Норд. Положа руку на сердце Петер сомневался в своих способностях насчет как того, так и другого, но попробовать-то стоит!
Ему снова позвонил Джимми. Брат был расстроен и взволнован: вместе с другими пациентами он собирался на кулинарные курсы и хотел спросить, что по этому поводу думает Петер.
— Конечно, все будет хорошо! — заявил Петер обычным, полным оптимизма голосом, которым всегда разговаривал с братом. — У тебя все прекрасно получится!
— Точно? — усомнился Джимми.
— Точно! — заверил Петер.
Прошлое вновь завладело им: он вспомнил то время, когда все было по-другому, когда Джимми был смельчаком, а Петер — трусом.
— Я могу раскачаться еще выше, Петта! Выше всех!
— А вот и нет, вот и нет, вот и нет!
— А вот и да, Петта, выше всех на целой улице!
Неужели Джимми, вырасти он здоровым, так и остался бы круче него? Или, может, угомонился бы со временем?
Петер попытался сосредоточиться на работе. Наверное, Джимми — единственный человек на всем белом свете, к кому он питал безоговорочную преданность с самого детства. С другой стороны, только перед Джимми Петер испытывал такое чувство вины и никого больше не любил так беззаветно.
Запрос в прокуратуру почти готов. Еще пара штрихов — и все. Теперь надо отвезти нового сотрудника в офис Габриэля Себастиансона, а потом самому поехать с Фредрикой к матери Себастиансона. Не каждый день можно посмотреть, как живут настоящие богачи!
Прошло уже несколько часов после крайне жестокого пробуждения, и сейчас Петеру думалось полегче. Он все время пил воду и принял несколько таблеток панадола. Может, самому поехать на место обыска? Нет, за руль еще рановато… хотя кто станет проверять на алкоголь полицейского, который направляется на место обыска? Тут нужно реальное невезение, а это — не про Петера Рюда! Нет, он — везунчик!
Эллен Линд была потрясена. Она не сомневалась, что рано или поздно Лилиан Себастиансон воссоединится с мамой, поэтому известие о смерти девочки шокировало ее. Она позвонила любимому на мобильный, несмотря на то что вчера тот позволил себе грубо с ней разговаривать, но попала на автоответчик.
— Вы позвонили Карлу, будьте любезны, оставьте ваше сообщение после звукового сигнала, и я перезвоню вам при первой возможности.
Эллен вздохнула: а она-то надеялась увидеться сегодня вечером, хоть ненадолго! Вероятность найти за такой короткий срок кого-нибудь, кто сможет посидеть с детьми, почти нулевая, но ведь когда-то все должно наконец наладиться! Он ей нужен! Ей отчаянно хотелось иметь право на такие чувства, хотелось чувствовать, что хотя бы иногда она имеет право нуждаться в нем. Неужели она требует слишком многого?!
Она оставила сообщение на автоответчике и, объясняя, что произошло, вдруг разрыдалась. Бедную девочку бросили прямо на улице, голую, под дождем!
Эллен уставилась в монитор: она с трудом могла вспомнить, чем только что занималась. Лишь с немым восхищением наблюдала, как Петер и Фредрика носятся взад-вперед по коридору — они в самой гуще событий, на самом острие расследования.
Перед отъездом в Умео Алекс дал Эллен по телефону четкие инструкции: она ни в коем случае не должна никому рассказывать о том, чем закончилось дело об исчезновении Лилиан, пока не будет проведено официальное опознание тела с участием матери девочки! Ни при каких обстоятельствах Эллен не должна рассказывать подробности: что девочке обрили голову или что в компьютере ее отца нашли детскую порнографию. Эллен следила за новостями по Интернету — сообщение о том, что тело ребенка найдено, было на первых страницах всех новостных сайтов.
В дверь постучали, и Эллен встрепенулась — в кабинет вошел Матс, аналитик из Государственной уголовной полиции.
— Прошу прощения за беспокойство, — вежливо начал он.
— Ничего страшного, — улыбнулась Эллен. — Я просто задумалась…
— Петер говорил, что мы получили разрешение прокуратуры на ПТ и УМН Габриэля Себастиансона. Вам об этом известно? — спросил Матс. — В смысле на прослушивание телефона и установление места нахождения абонента, — пояснил он, видя недоумение Эллен.
— Спасибо, я знаю, что это значит! — рассмеялась она. — Обычно прослушивание можно начинать где-то через час, можете поговорить с техотделом, они лучше знают. Ну и потом оператор «Теле-2» должен предоставить нам распечатку звонков с мобильного Габриэля за последние два года, когда она придет — не знаю.
— Уже пришла, час назад. Я проверил все вызовы за последние дни. С момента исчезновения ребенка он звонил всего по трем номерам: матери, адвокату и был еще один международный звонок, который мне не удалось отследить. Судя по коду, в Швейцарию. Еще ему пришло несколько СМС-сообщений.
— В Швейцарию? — удивленно взглянула на Матса Эллен.
— Да, — кивнул аналитик, — но кому — неизвестно. Если мать продолжает утверждать, что не видела сына в последние дни, значит, врет. Я проверил, откуда совершались звонки — начиная со вторника телефон Габриэля Себастиансона несколько раз засекли рядом с домом его родителей. Последний раз — сегодня в шесть утра.
— Дело пошло, — присвистнула Эллен.
— Еще как, — согласился Матс.
Фредрика, превышая скорость, неслась к дому семьи Себастиансонов. На этот раз она не стала звонить и предупреждать о своем приезде. Мало того, она не стала дожидаться указующего перста Теодоры Себастиансон, резко затормозила прямо у входа, выскочила из машины чуть ли не на ходу, поднялась на крыльцо, перепрыгивая через две ступеньки и два раза позвонила в дверь — тут же раздался звук поворачивающегося в замке ключа, и дверь распахнулась.
Увидев Фредрику, Теодора, мягко говоря, не обрадовалась.
— Что это вы себе позволяете?! — на удивление громогласно возопила хрупкая пожилая дама. — Врываетесь на частную территорию, хорошо хоть, дверь не вышибли!
— Во-первых, частной территорией это назвать сложно, во-вторых, дважды позвонила в дверь, а в-третьих… — Фредрика взяла себя в руки — нельзя так реагировать на нападки этой безумной старухи! — и заговорила спокойнее: — А в-третьих, боюсь, что у меня есть для вас крайне печальные известия. Могу я пройти в дом?
Теодора недоуменно уставилась на Фредрику, но та не отвела взгляд. Сегодняшняя блузка на пожилой даме снова была заколота брошью под самым подбородком — казалось, для того, чтобы дама не забывала высоко держать голову.
— Вы нашли ее? — медленно проговорила она.
— Нам лучше пройти в дом, — мягко настаивала Фредрика.
— Нет, скажите сразу, — замотала головой Теодора, не сводя с девушки глаз.
— Да, нашли, — подтвердила Фредрика, не будучи до конца уверенной, можно ли сообщать пожилой даме о смерти внучки вот так запросто, стоя в дверях.
Теодора замерла и долго молчала, а потом отошла в сторону, пропуская Фредрику в дом, и коротко сказала:
— Проходите.
На этот раз Фредрика уже не засматривалась на обстановку дома по дороге из холла в гостиную. Теодора медленно присела на кресло рядом с чайным столиком. Слава богу, кофе не предложила, подумала Фредрика. Она тихонько села напротив Теодоры и положила подбородок на сцепленные ладони.
— Где ее нашли?
— В Умео, — ответила Фредрика.
— В Умео?! — вздрогнула Теодора с искренним недоумением на лице. — Как… вы уверены, что это она?
— Да, к сожалению, уверены. Мать и бабушка с дедушкой вскоре проведут формальное опознание тела, но мы совершенно уверены, что это она. Вы имеете какое-то отношение к Умео? Или, возможно, вам известно что-то подобное о Саре Себастиансон или вашем сыне?
Теодора медленно сложила руки на коленях и заговорила.
— Как я уже говорила вам во время прошлой беседы, я мало слежу за жизнью невестки, — строго сообщила она. — Однако, насколько мне известно, ни ее, ни моего сына ничего с Умео не связывает. Как, впрочем, и меня. Никогда там не была.
— Может быть, у вас там живут друзья или знакомые?
— Дорогая, говорю вам, я там ни разу не была! — повторила Теодора. — И никто из моей семьи тоже. Возможно, Габриэль ездил туда по работе, но, честно говоря, я не знаю.
— Кстати, насчет Габриэля, — подхватила Фредрика, — он вам не звонил?
— Нет, — тут же собравшись, ответила Теодора, — не звонил.
— Это точно?
— Совершенно точно!
Женщины сверлили друг друга взглядами, меряясь силой.