ление расовой нетерпимости, – осклабился король. – Меня всегда удивляло, как при подобной нелюбви к гномам вы осмеливаетесь регулярно пользоваться мастерством нашего дорогого Артазеля?
– Истинный талант выше любых предрассудков!.. – пробормотала герцогиня и закрыла тему, так ничего и не добившись.
Из Большой Бальной залы уже доносились звуки музыки – это разыгрывался королевский оркестр, собираясь расшевелить гостей. Когда те начали реже тянуться к яствам, мастер-распорядитель пригласил всех танцевать в тот самый зал, где должен был состояться, но не состоялся Ежегодный бал Магического сообщества.
– Будем танцевать? – посмотрев друг на друга, одновременно произнесли Бруни и Аркей.
Одна – с предвкушением, другой – с опаской. И рассмеялись.
– Люблю тебя, жена моя, – целуя Бруни и подавая ей руку, сказал принц. – Идем танцевать! Про испорченные туфельки я уже предупреждал?
– Было дело! – покивала Матушка. – Но все оказалось не так страшно, как ты описывал!
Чуть в стороне от них принц Колей говорил герцогу Оришу:
– Я сегодня не танцую, так что прошу вас, герцог, проследить за тем, чтобы моя… – он запнулся, – супруга не скучала на балу. Надеюсь, она любит танцевать?
– Вполне понимаю вас, ваше высочество, – Фигли был наслышан от короля Йорли о воспитательных мероприятия, предпринятых его величеством Редьярдом по отношению к сыну, и потому скрыл улыбку, – и непременно пройдусь с драгоценной племянницей пару кругов в танце!
– Вы любите ее как собственную дочь! – заметил Колей. – Это делает вам честь!
Герцог, испытующе взглянув на него, честно ответил:
– Я хотел бы иметь дочь, подобную Оридане, но Творец не дал мне детей в браке. Супруга моя, да будет покойно ее последнее пристанище, скончалась десять лет назад от тяжелой болезни. Связать свою жизнь с другой женщиной я не готов. Семья сестры стала мне родной. Чем старше становишься, ваше высочество, тем больше ценишь то, что не купишь: сердечное тепло, родственные узы и душевный покой!
– Мне до этого еще далеко! – рассмеялся Колей. – Однако я завидую вашей мудрости, герцог!
За противоположным концом стола Троян рю Вилль склонился над архимагистром Никорин:
– Ники-Ники, я целый день мечтал увидеть тебя без этого костюма!
Та подняла брови:
– То есть голой?
– Не здесь, Ники, не здесь, – интимным шепотом сообщил Троян. – Вообще-то я имел в виду платье для танцев! Неужели ты откажешь нам с его величеством в радости, а ее светлости рю Филонель в таком сильном чувстве, как зависть?
Полуобернувшись, Никорин встретилась взглядом со взглядом герцогини. Если бы это прикосновение могло искрить – дворец взорвался бы тысячами фейерверков!
К прекрасной эльфийке не менее прекрасная Ники испытывала неоднозначные чувства. Агнуша притягивала ее недостижимой людям мудростью расы, считающей Богов не Богами, но старшими братьями и сестрами. В эльфийском языке не существовало единого слова, именующего богов, но было слово «каскарты», означающее старших родственников обоего пола.
Однако время, когда Ники робела перед эльфами, прошло. Некоторые из них уже миновали тысячелетний рубеж, но в такой долгой жизни не было ничего хорошего, сейчас архимагистр это прекрасно понимала. Постоянное существование стирало краски, делая мир серым, а сердце – мертвым. Тот, кто достиг подобного, однажды оказывался перед выбором – влачить жалкое существование полуживого полумертвеца, как делали большинство эльфов, закрывших Лималль от внешнего мира, или пытаться искать развлечений на стороне. Страстей, которые хотя бы ненадолго вернут яркие эмоции и трепетный ток горячей крови. Поэтому Ники понимала честолюбивую рю Филонель, сменившую потускневший хрусталь Лималля на возможность взойти на ласурский трон. Разве она сама не делала то же самое? Разве не выбрала в качестве своей основной задачи не тоску многолетнего существования, а мир и покой Родины? Но приземленность чаяний герцогини архимагистра разочаровала. С момента появления Агнуши при дворе Никорин, не вмешиваясь, наблюдала ее попытки дотянуться до трона. С одной стороны, она надеялась на разумность Редьярда, с другой – понимала, что ничто человеческое королю не чуждо. Была и еще одна причина – уникальность самой Ники. Ей, Сообщающемуся Сосуду, грозило существование куда более долговечное, чем любому из ныне живущих эльфов. И с этой точки зрения она обращала внимание на дворцовые интриги не больше, чем обычный человек – на деление инфузории-туфельки. Что, впрочем, не мешало ей по старинной матросской привычке иногда щелкать эльфийскую гордячку по носу.
– Кажется, ты меня уговорил! – Ники лукаво посмотрела на рю Вилля. – Пойду переоденусь.
– Первый танец – мой! – целуя ей руку, сообщил герцог. – И напоминаю о завтрашней утренней встрече! Твои люди…
– Предупреждены и прибудут на инструктаж вовремя! – улыбнулась архимагистр.
Герцогиня рю Филонель, ответив вежливым кивком на кивок рю Вилля, посмотрела на его величество:
– Вы бледны, мой дорогой! Вся эта свистопляска утомительна для вас? Я сочувствую…
Король с благодарностью сжал ее пальцы.
– Вы подобрали правильное слово, моя золотая! Эта «свистопляска» утомит кого угодно! Потому не обижайтесь на меня сегодня – я не стану танцевать!
– Значит, я могу танцевать с кем захочу? – сверкнула глазами Агнуша.
– В рамках приличия, разумеется, – хмыкнул Редьярд и поднялся. – Пойдемте в зал…
– С вашего позволения я отправлюсь переодеться! – герцогиня нежно провела кончиками пальцев по бледным губам его величества. – Вам следует подумать об отдыхе! Вы совсем себя загнали с этими делами государственной важности!
Редьярд кивнул и отпустил фаворитку. Ему оставалось продержаться неделю – ту самую, обещанную старшему сыну в качестве медового месяца. Поморщившись, он потер левую сторону груди, где засела холодная жаба, шевеля лапами. «Как ни старайся, за один сеанс я не справлюсь, ваше величество! – печально сказал ему целитель Жужин после свадебной церемонии. – Слава Пресветлой, ваше сердце сильно, но, даже такое сильное, оно не может справиться с постоянным напряжением, в котором вы его держите!»
«Напряжение»! Редьярд невесело усмехнулся. Взгляд черных глаз, направленный не на него… Тонкий и до сих пор четкий профиль… Вдовья коса толщиной в руку…
Неужели она была замужем и овдовела? Или?…
Или это его она похоронила в своем сердце, привалив могилу тяжелым камнем отчаяния и засеяв осокой ненависти? Тогда зачем явилась в храм?
Зачем?!.
Герцог рю Вилль бродил в толпе придворных и гостей в поисках архимагистра Никорин. Глаза уже устали от ярких красок разнообразных нарядов. Всем им Троян предпочел бы серо-синий цвет моря, белые росчерки чаек на голубых небесах… Он любил море всем сердцем, но еще больше любил море у берегов Ласурии. Нигде в других уголках мира, в которых ему довелось побывать, он не видел такого сдержанного и шикарного цвета одеяния Океанского творца, нигде не кричали так чайки, роняя в сердце тоску и надежду, нигде небо так не возносилось над головой сомкнутыми ладонями Пресветлой!
Бывший пират и контрабандист, а ныне начальник Тайной канцелярии его величества, яхтсмен и ресторатор был истинным патриотом своей Родины.
Улыбаясь знакомым и раскланиваясь с дамами, многих из которых он знал гораздо ближе, чем полагалось по этикету, рю Вилль по старинной привычке все подмечать наблюдал за гостями и обдумывал сразу несколько дел, как вдруг взгляд его выцепил из толпы нечто сине-белое. Сочетание было настолько необычным для современной моды, что герцог резко сменил направление движения, собираясь ближе взглянуть на чудо.
«Чудом», к его величайшему изумлению, оказалась герцогиня рю Филонель, чей костюм произвел истинный фурор не только среди присутствующих дам, но и среди господ. Люди толпились вокруг нее, разглядывая ярко-синее пышное платье, отороченное белой полосой кружева, треугольную вставку в лиф из ткани, выкрашенной под матросскую тельняшку, отложной белый воротничок, обшитый синими кружевами, строгие рукавчики до локтя, тоже украшенные белым. Платье было отделано золотыми пуговицами с тисненными на них якорями. Синий и белый чрезвычайно шли эльфийке, оттеняя белоснежную кожу, делая ярче голубые огромные глаза и чувственные губы. Однако истинным шедевром на сей раз были не ее прелести – на голове Агнуши красовалась шляпка в виде фрегата. Корабль был выполнен настолько искусно, что человеческие фигурки на его верхней палубе казались живыми.
Никто из присутствующих уже не сомневался, что с завтрашнего дня сине-белое сочетание, а также золотая тисненая фурнитура и отложные воротнички надолго войдут в моду!
– Какая прелесть! – искренне восхитился рю Вилль, подходя и целуя ей руку. – Неожиданная лаконичная прелесть!
– Неужели пригласите меня на танец? – делано изумилась та.
– Я рискую потерять голову от вашего грот-бом-брамселя, – покачал головой герцог, – но, раз его величество не танцует, осмелюсь!
Он подал руку. Звякнули золотые браслеты на ее запястье. К голубой жилке под тонкой кожей хотелось прикоснуться губами, вдохнуть аромат эльфийских головокружительных трав, запустить жадные пальцы под кружевной отворот рукава и прогуляться по гладкой коже…
– Как король терпит ваше присутствие? – ведя герцогиню в танце, поинтересовался рю Вилль.
Она выжидающе смотрела на него лучистыми глазами.
– Я имею в виду, – усмехнулся герцог, – терпит, не теряя головы!
– Умение сдерживать порывы – качество настоящего мужчины! – тонко улыбнулась эльфийка, а про себя подумала: «Вот тебе, мужлан неотесанный!»
– Благословен имеющий порывы, – ехидно пропел рю Вилль. Разговор с герцогиней доставлял ему массу удовольствия, тем более что Ники запаздывала. – Однако в нашем возрасте с ними, с порывами, случается всякое!
– Порука порывам – женственность и мудрость подруги! – склонила голову Агнуша. – Животные чувства к девкам способствуют лишь инфекционным заболеваниям!