Синее пламя с гудением прошило мага, не причинив ему вреда, но заставив от изумления широко раскрыть глаза, и устремилось вслед плетению. Влилось в заклинание, увеличивая размер энергетической сети над островком земли со столетним дубом посередине.
– Грой! – во всю мочь закричала Вита.
Солнечный кот, припав на лапы, совершил невозможный прыжок и ушел из-под самого носа бешеного, скрывшись в кустах.
Земля под лапами волка дрогнула… и исчезла. Пропасть открыла зубастую пасть, поглощая тяжелое тело. Бешеный попытался выпрыгнуть, издав отчаянный вой. Огромные лапы вонзили крепкие когти в края пропасти.
– Шире, Варгас, миленький! – шептала Вителья.
Край развеялся по ветру, и бешеный рухнул вниз. Из ямы донеслось рычание, от которого кровь стыла в жилах, но оно затихало, становясь отголоском призрака из могилы.
– А теперь, – маг посмотрел на Вителью, – мне нужна вся твоя Сила. Дай мне!
Дрожащими от напряжения руками он притянул девушку к себе и впился поцелуем в ее губы. Она подалась навстречу. Свечение вокруг них напомнило взрыв маленького солнца. Земля затряслась. Там, где стоял ранее дуб, поднималась радуга, сводя края ямы, дна у которой не было. Спустя несколько мгновений пропасть схлопнулась, вызвав из нутра земли последний, полный муки и боли крик оборотня, перед смертью снова ставшего человеком.
Местечко со смешным названием Козеполье раскинулось на верхушке пологого холма. К северо-западу от моря они поднимали головы, становясь выше. Летом покрытые изумрудной травой и туманными дымками, зимой – белыми скатертями снегов, они тянулись к одетым лесами предгорьям Синих гор. Здесь же деревьев было мало, зато царствовали мшистые валуны, в незапамятные времена то ли забытые богами после побоища, то ли оставленные уходящим ледником развалины древних сооружений, бархат и атлас разнотравья. И коз действительно было полно – с террасы поместья, нависающей над склоном, Бруни прекрасно видела белые, серые и черные пятна, что бродили по холмам и небольшим уютным равнинам между ними. Дикие животные выбивали копытами траву из-под снега, не боялись забираться на верхушки валунов и подолгу стоять там, жуя жвачку и поэтажно разглядывая мироздание равнодушно-мудрым взором.
В первые минуты пребывания в Козеполье Бруни показалось, что поместье безлюдно. В стенах было чисто и тепло, с кухни, местоположение которой она безошибочно определила по запаху, тянуло ароматами блюд. Однако скоро послышались шаркающие шаги, и в гостиную, куда она переместилась с мужем по его портальному перстню, вошел сгорбленный седой старик в синем гвардейском мундире. Оторвав взгляд от мощных потолочных балок, чем-то до боли напомнивших ей родной трактир, она встретилась с требовательным взглядом пронзительно-синих глаз.
– Добрых улыбок и теплых объятий, Рофио, – улыбнулся Кай, – позволь представить тебе мою жену, Бруни.
Военная выправка вошедшего сказала Бруни о многом. Перед ней был служака до мозга костей, из тех, что продолжают воевать, даже когда война окончена.
– Ваше высочество Бруни, вы будете хорошей женой нашему Арку? – сердито спросил он.
Матушка подумала и честно ответила:
– Я постараюсь, Рофио!
– Вот и умница! – неожиданно ласково сказал старик. – Обед через половину часа! Ваша спальня готова, вода в купальне нагрета. Смерч и Облако оседланы и ждут в конюшне.
И, шаркая, но стараясь держать спину прямой, он вышел.
– Это Рофио Ромурин, бывший адъютант моего деда, отца и мой первый адъютант, – пояснил Кай, целуя Бруни в висок. – Стольким вещам я у него научился, не счесть!
– Сколько ему лет? – поинтересовалась она, прислушиваясь к затихающим шагам.
– Сто два года, и он не собирается сдаваться! Здесь ему хорошо – есть хозяйство, требующее пристального внимания, и любимое кресло, в котором он дремлет подолгу, когда я во дворце, – засмеялся Аркей, и Бруни засмеялась следом.
В возникшей перед глазами картинке сидящего в уютном кресле, под шерстяным пледом и сладко дремлющего вояки было что-то очень домашнее, доброе и теплое.
– А кто такие Смерч и Облако?
– У нас полчаса до обеда, – улыбнулся Кай, – пойдем посмотрим?
В маленькой конюшне Матушка сразу разглядела в одном из стойл тонкое свечение, будто проникающее через воротца. Конечно, на самом деле никакого свечения не было – но шкура лошади с розовыми носом и губами, с тонкими чуткими ушами, с длинными ногами и великолепными гривой и хвостом была настолько белоснежной, что при взгляде на нее глазам становилось больно. Напротив, в другом стойле, похрапывал, волнуясь, черный как ночь жеребец.
– К Смерчу пока не подходи, он кусается, – пояснил принц, открывая воротца и оглаживая вороного по морде, – а Облако – настоящая принцесса! Деликатная и спокойная. Ты с ней подружишься!
– Я?!
Бруни остановилась перед воротами денника в изумлении. Ездить верхом она совсем не умела, вот телегой управлять – пожалуйста!
– Боишься? – шепнул принц, подходя сзади.
От его тихого голоса у нее по шее побежали мурашки. Обернувшись, она приникла к его груди, опасаясь даже смотреть в сторону белоснежной красавицы.
– Боюсь!
– Я тебя научу, не надо бояться, маленькая моя, – принц целовал ее лицо, и то ли от поцелуев, то ли от запахов снега, навоза, печного дыма, свободы от дворца у Матушки кружилась голова, а в душе росло ощущение детского восторга.
– Я на нее не залезу! – целуя Кая в ответ, пожаловалась она.
– Еще как залезешь, – подхватывая ее на руки, засмеялся принц. – Брунь, почему я так люблю носить тебя на руках?
– Не знаю… – глядя в его лучащиеся счастьем глаза, замерла она – страшась спугнуть это мгновение.
Взгляд Кая стал жадным, собственническим. Крепче прижав Матушку к себе, он понес ее прочь из конюшни, шепча:
– У нас половина часа до обеда… Успеем?
И она отвечала, прижимаясь щекой к его груди и слушая, как стучит его сердце:
– Успеем…
Почтенному Рофульштадту, Синих гор мастеру, главе Гильдии ювелиров подобострастие было не свойственно. Долгие годы работы с драгоценными камнями, на немногие из которых можно было приобрести города, даровали ему мудрость мудрейшего. Какие бы эпохи ни случались, какие бы события ни приключались, Рофульштадт знал, что всё – прах земной. Вечен лишь свет, пойманный в драгоценные грани. Однако визит их величеств и ее высочества Ориданы в резиденцию гильдии являл собой случай из ряда вон. Ради такого можно было открыть запечатанные секретными замками и охранными заклятиями подвалы резиденции, на которые облизывался лично глава Гильдии воров Сурок Беспалый, чье настоящее имя никто не знал. Облизываться он мог сколь угодно, однако замки́, сработанные мастерами Гильдии механиков, и заклинания, дарованные архимагистром Никорин, которая любила крупные и чистые камни, считалось невозможным обойти.
Ну и самое время было вспомнить о том, как следует кланяться венценосным особам.
Широкоплечий гном с черной как смоль шевелюрой, затянутой в тугую косу, и бородой, схватился за поясницу.
– Ужасно рад видеть дорогих гостей! Прошу простить, спина! Сидячая работа, будь она в недра неладна!
Глаза королевы Орхиданы горели, как у кошки, обнаружившей рядом с лежанкой крынку свежайших сливок. Она открыла было рот, желая спросить, правда ли, что в подвалах резиденции хранятся несметные сокровища, однако вперед выступил Цеховой старшина Виньогрет. Перебивать рыжего главу драгобужской делегации ее величество не решилась. Последовала череда поклонов, пожеланий здоровья и благополучия. Оба гнома оказались одинакового роста, равной сажени в плечах и длины бород, что заставило их взглянуть друг на друга с уважением.
– Позволь вручить тебе подарок с родины, – прогудел Виньогрет, принимая от товарища завернутый в бархат предмет.
Рофульштадт с поклоном принял подарок, развернул. Крякнул, покачал головой, сказал с удовольствием:
– Ты, почтенный мастер, знал, что дарить такому старику, как я!
– Ты, почтенный старик, мне сто очков вперед дашь, – хохотнул Виньогрет.
– Кто это есть? – уточнила принцесса Оридана, указывая худой рукой на угловатый предмет с трубками, покоившийся в широких ладонях главы гильдии.
– Сие есть волшебный окуляриус, ваше высочество, – пояснил, приосанившись, Цеховой старшина. – Стереоскопический, с поворотной оптической системой, фиксированным увеличением и встроенными источниками проходящего и отраженного света с питанием от артефакта третьего уровня!
– Незаменимая вещь для ювелира! – Рофульштадт любовно прижал к себе окуляриус. – Прошу следовать за мной!
В этот день засовы и магические заслоны спали с подвальных дверей Резиденции. Под ее фундаментом оказался подземный лабиринт, выйти из коего живым не представлялось возможным – дополнительная мера защиты. Их величества, понимая, что редко кто из смертных бывал здесь, крутили головами, разглядывая тянущиеся вдоль стен полки с образчиками пород, неотшлифованных камней, старинными инструментами, древними каменными статуэтками.
– Ничего не трогайте, пожалуйста! – мягко перехватил руку Ориша мастер Рофульштадт. – Иначе от охранного заклятия вы ослепнете и оглохнете. Кроме того, могут сработать ловушки… – Он повернул незаметный рычажок, и у ног герцога распахнулся лючок, ведущий в зябкую темноту.
Гаракенца передернуло. Лючок, смачно чавкнув, закрылся.
– Очень э-э-э… эффективно! – пробормотал королевский шут, бледнея и обходя место, где располагался лючок, снова ставший незаметным.
– Жаль, рю Вилль не видит! – хохотнул Редьярд.
Глава гильдии ввел их в круглый зал с низким потолком, слабо освещенный кристаллами, которые росли прямо из камней у входа. Покопавшись в кармане широких штанин, он вытащил магический свиток, сорвал оплетку. Пергамент вспыхнул, и помещение залил яркий свет… Никто из гостей не сдержал восхищенного вздоха. В стеклянных шкафах переливались будоражащим блеском разнообразные камни. В центре зала стояла круговая витрина. Внутри нее на постаменте располагался фонтан, из жерла которого падали на мерные весы радужники. Падали с тихим звоном, ради которого можно было продать Аркаешу душу, особенно не торгуясь.