королевской бабушки, увидев который, Его Величество довольно осклабился. Последними пришли герцог Ориш и принцесса Оридана, ведущая за руку рыжего мальчишку-оборотня. Королевский секретарь привычно прошептал на ухо Его Величеству, что Их Высочество принц Колей во дворце отсутствуют.
– В супе мало морковки! – пробурчал король, заглядывая в огромную супницу после того, как слуга поднял крышку. – А жаркое не так пахнет! Без мастера Понсила – пусть Индари будет к нему милостива! – нас ждет голодная смерть!
– О нет! – воскликнула Оридана, глядя на короля круглыми глазами и прижимая к себе Саника.
– Змейка моя, не надо пугаться! Его Величество изволит грустно шутить… – похлопал ее по руке дядя. – Знаете, Ваше Величество, неподалеку от нашего дворца в Гаракене есть скала, которую называют Скала Аркаеша. И вот представьте себе, каждый день, в любую погоду с нее прыгал в море один местный чудак. Он говорил: «День, когда я не покоряю свой страх, прожит зря!»
– Чудак, но не дурак, – благосклонно кивнул Редьярд.
– Он прыгал с этой скалы шестьдесят лет! – воскликнул Фигли. – Его помнили мои родители! И когда его не стало…
– Разбился? – уточнил Аркей.
– Нет, умер в собственной постели, в окружении детей и внуков, – покачал головой герцог. – Так вот, когда его не стало, всем показалось, что море шумит по-другому. Так и с вашим жарким, Ваше Величество! Это печально, но это жизнь.
– Увы нам, – кивнул король. – А где пирожки к супу? И почему не подали пива?
– А вы не просили! – растерялся Ян Грошек, почтительно застывший у входа в столовую.
– Хочу пива! – рявкнул Его Величество. – С мерзавчиками мастера…
Он вдруг замолчал, снова заглянул в супницу, потянул носом мясной дух с блюда и с подозрением посмотрел на Бруни:
– А скажи-ка, моя дорогая невестка, осилит ли мастер Пип дворцовую кухню, и в какие сроки?
– Ой, – не на шутку заволновалась принцесса, – Ваше Величество, мой дядя обожает готовить и пробовать новые рецепты, но, боюсь, для него сейчас личная жизнь важнее!
– Это почему? – осведомился король.
– Видите ли… – Бруни замолчала, подыскивая слова, – он собрался жениться и, наверное, предполагает больше времени проводить дома, с супругой!
– Человек предполагает, а король располагает, – пожал плечами Его Величество, – соответственно, я приказываю мастеру Пипу Селескину, твоему дядюшке, завтра с утра явиться на дворцовую кухню и принять дела. Если ему что-то понадобится, все необходимое он сможет заказать у дворцового распорядителя, указ мной будет подписан уже сегодня. И поверь, невестка, жалованье Главного королевского повара станет ему хорошим подарком к свадьбе!
Бруни с отчаянием взглянула на мужа: Пиппо покинет «Старый друг», а значит, нужно срочно искать нового повара! Аркей только головой покачал, и принцесса прекрасно его понимала. Если ласурскому королю что-то втемяшивалось в голову, удалить это что-то оттуда можно было только вместе с головой, поэтому неожиданный поворот в жизни дядюшки Пипа следовало принимать как данность.
– Ян, что у нас после обеда? – между тем спросил Редьярд, с довольным видом приступая к трапезе.
Под столом Стрема сделал охотничью стойку.
– Вилька в ручку, а не в глазик! – ворковала Оридана над Саником.
Рыжий мальчонка, напряженно сведя светлые бровки, постигал нелегкую науку столового этикета.
– Делегация из Гаракена, Ваше Величество, – ответил секретарь, не заглядывая в свою папку, – протокол обычный: вручение верительных грамот, обсуждение насущных вопросов, посещение трактира «У старого друга»…
– А это еще зачем? – король изумленно посмотрел на Бруни.
– Гости выразили желание полюбоваться на картину мастера Вистуна, – уточнил Грошек. – И не они одни. Все иностранцы, в последнее время прибывающие в Вишенрог, считают своим долгом посмотреть «Похищение».
Редьярд поморщился, вспомнив картину. О чем-то она нашептала ему тогда, в ночной тиши, когда он вместе с Ники и Дрюней тайно прокрался в мансарду… О чем-то, о чем людям знать не полагалось, будь они хоть простолюдинами, хоть королями!
– То есть мировая общественность признала картину шедеврой? – нехорошим голосом поинтересовался король, и его старший сын внимательно взглянул на него, явно ожидая еще какой-нибудь пакости, вроде назначения мастера Пипа.
– Признала, – кротко ответил Ян.
– Тогда почему она висит в трактире, а не в Королевской галерее искусств? – еще более мерзким тоном осведомился Редьярд. – Разве не очевидно, что достояние Ласурии, имеющее художественную ценность, должно находиться в подобающем месте!
Секретарь не нашелся, что ответить. Зато нашлась Бруни.
– Ваше Величество, одним из условий моей сделки с художником Вистуном была общедоступность картины, – произнесла она, делая упор на слове «моей», – именно поэтому «Похищение» открыто для обозрения всем желающим, как и другие работы мастера!
– То, что признано мировым сообществом, должно сохраняться в определенных условиях! – упрямо наклонил голову король, становясь похожим на разъяренного Железнобока. – У тебя там, в трактирной мансарде, они созданы? Температура? Влажность?
– Мастер Висту нашел помещение подходящим, – уклончиво ответила Бруни и успокаивающе улыбнулась Оридане, смотревшей на нее с испугом.
Гаракенская принцесса к королю Ласурии относилась с опаской, как к огромному и шумному механизму, а когда тот был в гневе, боялась как огня.
– Ян, отдайте приказ перенести «Похищение» во дворец, – кинул Его Величество и, довольный собой, скормил Стреме баранью ногу.
– Но так нельзя! – воскликнула Бруни. – Простой народ не ходит в Королевскую галерею искусств!
– Вот и хорошо, что не ходит, – усмехнулся Редьярд.
– Отец, – поддержал жену Аркей, – ты не можешь просто взять и спрятать картину, слава о которой разошлась по всему Тикрею!
– Ты хочешь сказать, что я не прав? – изумился Его Величество.
– Ваше Величество, забирайте картину, – вдруг сказала Бруни и взглянула на него потемневшими глазами, – но откройте галерею людям для посещений на пару дней в седмицу и по праздникам!
Аркей посмотрел на нее с обожанием и снова повернулся к отцу.
– Я хочу сказать, отец, что предложение моей жены повысит репутацию королевского дома у народа, поскольку ты не только проявишь заботу о национальном достоянии, но и позволишь людям прикоснуться к настоящему искусству!
Еще одна баранья нога исчезла под столом. Саник, покосившись на принцессу Оридану, которая следила за беседой затаив дыхание, сполз со своего места и скрылся под столешницей. Из-под свисающей скатерти мелькнула белая кисточка хвоста, а у звука разгрызаемых волкодавом костей появилось эхо.
Герцог Ориш продолжал наслаждаться ужином, поглядывая на спорщиков, но не считая возможным вмешиваться.
– Тебе по душе эта идея? – уточнил Его Величество.
– Какой толк от картин, на которые никто не смотрит? – пожал плечами принц. – Пусть поработают на славу нашей Родины!
– Работа должна приносить доход! – назидательно довершил король и лукаво улыбнулся невестке. – Итак, мое высочайшее решение: посещение галереи будет бесплатным только по праздникам и выходным! А в будни пусть платят денежки! Так-то, моя дорогая!
Слухи о том, что герцогиня рю Филонель покинула королевский замок, уже к вечеру следующего дня после Весеннего бала завладели умами дворцовых обитателей. Придворные, от скучной жизни обладающие богатым воображением, соревновались друг с другом, придумывая самые невероятные версии произошедшего. Шептались, что Агнуша, поссорившись с Его Величеством, отбыла в Невьянский замок, затем – что король в результате ссоры сослал ее в Накусьвыксуньскую пустошь. Поговаривали, будто эльфийка пыталась отравить короля, а король – задушить эльфийку. Судачили насчет возможной беременности герцогини, которую пожелали скрыть от общественности. И только спустя несколько дней слухи о том, что рю Филонель отбыла на родину по обоюдному согласию с Его Величеством, сообщенные лукавым Трояном нужным людям, успокоили взбудораженных придворных. Естественно, в этих слухах не нашлось места для пропавших драгоценностей ласурской короны.
Поперемывав кости эльфийке, свита успокоилась. Агнушу дружно не любили, хотя вынуждены были с ней считаться, потому так же дружно постарались забыть, тем более что для обсуждения нашлись другие темы, начиная с новой дворцовой кастелянши и назначения ее жениха, придворного художника мастера Вистуна, главным художником строящегося Единого храма богов, и заканчивая кандидатурами на звание фаворитки Его Величества. Последний вопрос вызывал больше всего споров. За годы своего «правления» рю Филонель извела дворцовых обитательниц, которые могли бы составить ей конкуренцию за место в королевской постели. Пятиминутные увлечения Его Величества (сунул-вынул-удалился с достоинством) в счет не шли. Да, оставалась Ники Никорин – сияющая и вечная, как солнце. Но независимый нрав ласурского архимагистра уже давно вычеркнул ее из списка возможных претенденток на чью-либо постоянную любовницу. Как бы то ни было, все дворцовые дамы дружно заказали своим портным и портнихам новые наряды, скупили в вишенрогских лавках средства и свитки для омоложения и вышли на охоту за немалым достоинством Его Величества.
Ранним утром Туссиана Сузон потерянно бродила по опустевшим покоям герцогини. Несколько дней она провела как в тумане и даже пару раз всплакнула. Такое с ней происходило впервые в жизни. Всегда сдержанная, собранная и готовая трудиться, сколько потребуется, она шла по жизни ровно. Завоеванное в дворцовой иерархии место было комфортным, работа приносила удовлетворение, и с хозяйкой, характер которой был весьма непрост, отношения вполне сложились… Нет, не теплые, но деловые и даже доверительные. Обе знали, что им нужно друг от друга, и ценили то, что друг другу давали. Когда Агнушка сбежала (а Туссиана догадывалась об истинном положении вещей), госпожа Сузон вдруг обнаружила себя в пустоте. Как опустели комнаты, заставленные роскошной мебелью и драгоценными безделушками, так и в душе стало тихо и сонно. Да, она собиралась сказать Ее Светлости о скором замужестве и попросить расчет, но Туссиана всегда сама принимала решения и несла за них ответственность, а сейчас судьба сыграла с ней дурную шутку, опередив ее выбор.