лжен стоять возле дома. Хоть бы это было так! Хоть бы они приехали! Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы мои родители уже были дома! Может, втроем мы как-нибудь справимся с Питером и поможем ему прийти в себя.
Однако… площадка перед домом по-прежнему была пуста. Входная дверь распахнута настежь, как и час назад, когда я убежала от Питера.
С бешено бьющимся сердцем я направилась к дому. И тут же поняла, что собака уже отстала. Оглянувшись, я увидела ее за нашими воротами. Она смотрела на наш дом и жалобно повизгивала, опустив уши, поджав хвост и дрожа всем телом.
Пес чего-то боится, сообразила я. Он не хочет сюда идти. Он испуган.
Наконец пес оторвал взгляд от дома, отряхнулся и, все еще повизгивая, заковылял прочь.
Внезапно мне ужасно захотелось пойти вместе с ним. Убежать подальше. Найти безопасное место, в котором собак не бьет дрожь и они не визжат от страха.
Но в доме находится мой брат. И он попал в беду.
Выбора нет.
Набрав в грудь воздуха, я вошла внутрь.
И как только вошла, сразу же увидела, что дверь,
ведущая в подвал, широко распахнута.
Оттуда доносились голоса, настойчивые и тихие. Но на этот раз они напевали другое имя, не имя
брата.
Они напевали мое имя, повторяя его множество раз:
— Даниэлла… Даниэлла… Даниэлла…
Я прижала ладони к щекам — и закричала, охваченная ужасом. Мое лицо — оно стало на ощупь мокрым.
Мокрым и липким.
Я с ожесточением принялась срывать с себя желатиновую слизь, стирала ее с лица.
А голоса все время распевали:
— Даниэлла… Даниэлла… Даниэлла…
Глава XIXАЛЫЕ БУКВЫ
— Неееет! — Крик ужаса вырвался из моей гортани, когда я сорвала с себя последний кусок слизи. — Вы не доберетесь до меня. Питер вам тоже не достанется.
Я должна каким-то образом спасти своего брата —
если это еще возможно!
— Питер? — позвала я. Мой голос показался мне
слабым и безжизненным. Я схватилась за перила и, подняв лицо, крикнула наверх: — Питер? Ты в своей комнате?
Ответа не последовало.
Я бросилась наверх. Проверила его спальню. Затем свою. Никаких следов.
— Питер?
Я поспешила вниз. Выбора у меня не было. Волна холодного ужаса захлестнула меня, когда я приблизилась к двери, ведущей в подвал.
Пение замолкло. Теперь там было тихо. Стояла глубокая тишина, звоном отдававшаяся в моих ушах.
Мне пришлось собрать всю свою волю, чтобы шагнуть на лестницу и всмотреться в темное нутро подвала.
— Питер?
Я знала, что он находится там.
Я знала, что должна спуститься вниз и вывести его из подвала наверх.
— Питер, я твоя сестра Даниэлла, — крикнула я вниз. — Я знаю, что ты не помнишь меня. Но я Даниэлла. Я спускаюсь вниз. Я иду к тебе на помощь.
Я жадно прислушивалась. Никакого ответа. Затем я услышала скрип петель. Очень медленный. И еще скрежет. Как будто открывали тяжелую дверь.
— Питер? Ты слышишь меня? Я твоя сестра. Я спускаюсь вниз, чтобы помочь тебе.
Я сделала глубокий прерывистый вдох. Отыскала взглядом длинный металлический фонарик, висевший возле верхней ступеньки. Сняла его. Хорошее оружие, хотя я надеялась, что мне не придется пустить его в ход.
— Питер, я иду к тебе.
Мои коленки так жутко дрожали, что мне приходилось спускаться очень осторожно. Почти на каждой ступеньке я замирала и прислушивалась. Ветер бился в оконные стекла, и они потрескивали. Это был единственный звук, кроме моего собственного учащенного дыхания.
На половине спуска я различила другой звук — тихое царапанье.
— Питер? Это ты? Ты меня слышишь? Никакого ответа.
С каждой ступенькой на меня накатывала волна ужаса, и мне приходилось делать неимоверные усилия, чтобы ее преодолеть. Крепко сжимая в правой руке фонарик, я перешагнула через сломанную нижнюю ступеньку и вгляделась в подвал. Картина, разумеется, не изменилась — груды хлама, старая мебель, пачки пожелтевших газет.
— Ох! — Мой рот открылся от изумления, когда на дальней стене, сбоку от огромной, почерневшей от времени печи, я увидела нацарапанные на стене слова.
Буквы, величиной с ладонь, были написаны красной краской. Еще не просохшие ее капли стекали струйками на неровные, растрескавшиеся камни.
НЕ ЗАБУДЬ МЕНЯ.
Еще не просохшая. Только что нанесенная. Темно-красная краска. Красная, как кровь.
НЕ ЗАБУДЬ МЕНЯ.
И тут, не успев оправиться от потрясения, я заметила Питера.
Я моргнула раз. Моргнула два. Еще не веря своим глазам.
Да. Питер. В дверях, ведущих в маленький закуток за печью.
Питер, окутанный странным, серебристым огнем. Спиной ко мне. Рыжая шевелюра. Рубашка, выбившаяся из мешковатых джинсов. Неподвижный Питер. Так тихо стоящий в крошечной задней каморке, залитый жутковатым светом.
Я открыла рот, чтобы позвать его. Но не смогла издать ни звука.
Моя холодная, влажная ладонь скользила по металлическому фонарику. Я сжала его крепче. И сделала неуверенный шаг в сторону своего брата. Затем еще один.
Обошла груду хлама в середине подвала. Слова, написанные стекающей вниз красной, как кровь, краской, все еще стояли передо мной.
НЕ ЗАБУДЬ МЕНЯ.
— Питер? Ты меня слышишь? Он не ответил. Не пошевелился.
— Я иду к тебе на помощь. Я твоя сестра Даниэлла. Ты помнишь меня? Помнишь?
Я остановилась возле низкой двери, ведущей в заднюю комнатку. И поняла, что Питер наклонился над еще одним отверстием. Совсем темным. Сначала я решила, что это какая-то дыра в стене подвала.
Однако, присмотревшись, я поняла, что Питер стоит перед прямоугольным люком. И этот люк находится на полу.
Но куда он ведет?
Наклонившись над темным отверстием, брат шагнул вниз.
— Неееет! — завизжала я. — Стой! Выслушай меня! Вернись! Питер, вернись!
Он застыл. Он не шевелился.
Я снова закричала. Я умоляла его повернуть назад.
И тогда, медленно… очень медленно… он отошел на шаг от темного отверстия. Он отступил назад и потом… медленно… окутанный жутким светом, повернул ко мне лицо.
И когда он обернулся, я издала сдавленный крик. Мои колени задрожали, а желудок едва не перевернулся.
Я с ужасом уставилась на него.
Я смотрела на толстый слой слизи, покрывающий его лицо. Прозрачный желатин окутал его волосы, лицо,
его глаза. Его рот!
Густой слой слизи влажно блестел под серебристым светом.
И когда я в ужасе застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова и даже пошевелиться, мой брат открыл рот. Желатин запузырился на его губах.
И я услышала приглушенно прозвучавшее слово:
— Прощай!
Глава XXПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА
Остановись! — завизжала я. — Куда ты? Что ты делаешь?
Но он меня уже не слышал. Густая слизь пузырилась на его губах. Его глаза смотрели из-под мерцающего слоя желатина. Потом он повернулся и шагнул в темноту.
— Стой! Нет! Остановись! — умоляла я. Я сорвалась с места, бросилась вслед за ним. Подошвы скользили по пыльному цементному полу.
Он спустился в черный проем, открывшийся за створкой люка.
Подбежав, я протянула руки, чтобы схватить брата и вытащить его оттуда.
Однако крышка люка с оглушительным стуком захлопнулась за ним.
Туча пыли взметнулась в воздух и окутала меня.
Закрыв глаза, я стала ждать, когда она хоть немного осядет. Пыль скрипела на зубах, казалось, она проникла во все мои поры.
Потом я заставила себя открыть глаза. Упала на колени. Хотела схватиться за ручку люка и попытаться ее поднять, чтобы освободить брата.
Однако пол в подвале оказался гладким и монолитным. Никакого люка в нем не было. Ни малейшего следа.
Охваченная отчаянием, я шарила руками по цементному полу, искала… искала.
— Пит, ты где? Куда ты ушел?
Никакого люка. Никакого отверстия. Никакой, даже самой узенькой трещины в цементе. Я сердилась, кричала, била кулаками по полу, вздымая новые клубы пыли.
— Не бойся, Пит. Я вытащу тебя оттуда! — воскликнула я в конце концов, поднимаясь на ноги.
Подбежав к лестнице, я вытерла пыльные руки о джинсы. Пол качался подо мной. Стены бешено кружились.
В моем мозгу тоже все перемешалось. Я еле втащилась по скрипучим ступенькам подвальной лестницы наверх и прошла в кухню.
Я сорвала со стены телефонную трубку.
Сейчас позвоню в полицию. Потом городским властям. Они откроют тот люк. Спасут оттуда моего брата.
Я уже стала набирать номер службы спасения — 911. Но остановилась, потому что в кухонное окно ударил желтый свет.
Два луча желтого света. Автомобильные фары.
Я услышала скрип гравия под шинами.
— Наконец-то! воскликнула я, подбегая к окну. — Наконец-то!
Мима и папа дома. Ура!
Я распахнула кухонную дверь и выбежала на улицу, крича и размахивая над головой обеими руками.
Я запрыгала перед машиной. Выскочила в широкий прямоугольник желтого света.
— Мама! Папа! Скорей! Помогите мне! Мне нужна ваша помощь!
Я рывком распахнула дверцу, за которой сидела мама.
— Скорей! Выходите! Времени нет! — кричала я.
Я увидела их удивленные лица. Я схватила маму за руку и потащила ее из машины. Однако она еще была пристегнута ремнем безопасности и издала слабый возглас протеста.
Распахнулась дверца водительского места. Из салона вышел отец. Он хмурился, а его глаза смотрели то на меня, то на дом.
— Что случилось, Даниэлла? В чем дело?
— Некогда объяснять! — заорала я. — Потом все расскажу! Скорей!
Мама наконец-то отстегнула ремень, вышла из машины и, слегка пошатываясь, стояла передо мной на затекших от долгой езды ногах.
— В чем дело? Что-нибудь случилось в доме?
Я схватила ее за руку и потащила к кухонной двери.
— С Питером случилось несчастье! — кричала я. — Он — он в подвале. То есть…
— С Питером? — Отец прищурил глаза и посмотрел на меня.
— Пожалуйста! Надо спешить! — визжала я. — Питер попал в люк. Это длинная история — в общем, он себя вел очень странно. С самого вашего отъезда! Пойдемте! Мы должны спуститься вниз! Да что вы стоите?