Редко мне в жизни было так же погано, как тогда, на базаре сталкеров.
Мы с бородатым сидели на перевернутых ящиках, делали по глоточку, – он счастливо лыбился, а я с трудом мог не заплакать. Питбуль пару минут следил за нами, потом сказал:
– Нет, пойду, а то со смеха подохну. В гостинице встретимся.
Сталкер начал было рассказывать о своих похождениях, – но быстро сдался. Глотать сок зеленой гуавы, и молоть языком, – было решительно невозможно.
Люди, проходя мимо, смотрели на нас, как на полудурков.
Кое-кто показывал пальцем.
– Эх, пища богов, – бородач встал и потянулся. – Ты, это, не переживай, – поначалу всегда невкусно. Потом втянешься.
Звучало так, словно про миньет говорили.
Я поднялся, глотнул последнюю каплю. Меня изрядно шатало.
– Сразу видно, наш человек! – сказал сталкер.
Мы распрощались, – а я дал себе жуткое обещание, что вылью все бутылки в раковину, как только доберусь до гостиницы.
Если дойду.
Идти по базарным улицам было очень непросто. В голове шумело, мускулы стали ватными, голоса людей слились в единый, неразборчивый гул. Я то и дело вытирал рот, – боялся, что текут слюни, и я кажусь полусумасшедшим.
Нет, надо отдохнуть.
Я прислонился к металлической стене, и закрыл глаза. А когда открыл их, – мой наладонник включился.
Следящая хмарь проснулась.
Я уже и забыл о ней, – ведь Вацлав был мертв. Но теперь, где-то рядом, – совсем недалеко от меня, – стоит человек, что хорошо его знал.
Или просто купил у него поношенную ветровку.
Моя голова все еще гудела. Я обернулся. Сгорбленный сталкер шагал сквозь толпу, опуская голову, и стараясь не привлекать внимание. Я был уверен, что уже видел его, – когда мы с Питбулем только прилетели на вышку.
Он стоял у прилавка с оружием, – за несколько минут перед тем, как деранторы напали на людей из клана Оррима Молота. Может, парень тоже был одним из сектантов?
Ноги сами потащили меня вперед.
Куда же ты так спешишь, друг? И почему прячешься ото всех?
Следить за человеком в толпе, – непростая задача. Упустишь – плохо, а выдашь себя, – тоже нехорошо.
Но когда он свернул в узкий коридор, – стало еще сложнее.
Я выглянул осторожно из-за угла. Незнакомец настороженно обернулся, и я успел спрятаться лишь в последний момент. Мы спустились вниз на несколько ярусов, – и каждую секунду я ждал, что парень меня заметит.
Под конец, он остановился около железной двери.
Ударил четыре раза, – явно условным стуком, – и что-то прошептал. То ли он стоял слишком далеко, то ли сок гуавы подействовал, – но я не смог разобрать ни слова.
Дверь медленно отворилась, незнакомец вошел.
Мне оставалось лишь уныло чесать затылок. Идти следом я уже не смогу, – без пароля охрана меня не пустит. Но и возвращаться, так ничего и не узнав, я тоже не собирался.
Сбоку была решетка вентиляции.
Я понятия не имел, куда она может вести, – но решил попробовать. В темном, заброшенном коридоре никого не было. Оглянувшись, я наскоро открутил винты, и забрался внутрь. Пару минут мне казалось, что я просто глупо теряю время.
Но потом я встретил барьер.
Впереди меня сверкало и вспыхивало силовое поле. Кто-то не хотел, чтобы здесь ползали всякие любопытные Хорсы.
Вынув из-за пояса сканер, я слегка поиграл с настройками.
Помню одного парня, – дело было в Ливии. Он так ловко мог отключать силовое поле, что однажды не заметил второе. И когда полез дальше, – ему как следует поджарило задницу.
Очень поучительная история, верно?
К слову, этим парнем был я.
– Скоро! – донесся далекий голос. – Начнется новая эра!
Силовой барьер вспыхнул, и погас.
Я пополз дальше. Вскоре туннель закончился. Путь мне преградила решетка, – а за ней распахнулся огромный зал, полный людей.
Было полутемно, лишь три ярких фонаря освещали трибуну. Присмотревшись, я понял, что то были мертвые болотные светляки, – с отрубленными лапами и крылами, насаженные на острые пики. Был и четвертый, но он не светился, – наверное, когда ему отрезали ноги, то повредили железы.
Металлические стены покрылись ржавчиной.
Я вспомнил слова Питбуля о том, что на нижнем ярусе остались несколько заброшенных помещений.
По всей видимости, это одно из них.
Людей было много.
Все носили плащи, с высокими капюшонами, – так, чтобы нельзя было видеть лиц. Видно, даже здесь, в своем тайном святилище, они не доверяли друг другу.
Одни негромко переговаривались, другие стояли молча, опустив головы. У многих в руках я заметил странные четки, – с бусами в форме черепов. Были здесь человеческие, звериные, – и те, что принадлежали рогатым, клыкастым тварям, каких я никогда не встречал.
Вдруг громкий голос пронесся над залой.
– Рейгодор! Рейгодор идет!
И все, словно по команде, стали скандировать:
– Рейгодор! Рейгодор!
Высокий, мускулистый человек вышел в свет мертвых шандалов.
Лицо его было закрыто бронзовой маской.
– Говорят, что он так уродлив, – шепнул кто-то в толпе своему товарищу. – Что стыдится показать свое лицо.
– Рейгодор! – кричала толпа.
Человек в маске вскинул руку, и наступила тишина.
– Восславим же Господа нашего! – провозгласил Рейгодор.
Я мог поклясться, что уже слышал этот глубокий, властный голос, – но эхо играло под сводами ржавой залы, и я не мог узнать.
– Восславим же его творение. Высшее из высших! Чистейшее из чистейших! Да славится во веки веков – человек!
– Слава человечеству! – взревела толпа.
Голос Рейгодора поник.
– И восславим того, кто открыл нам свет. Того, кто был послан Небом, чтобы очистить людей от скверны.
Его руки взметнулись вверх.
– Слава Шестикрылому Ангелу!
– Слава Ангелу! – пронеслось под сводами залы.
Рейгодор раскинул руки.
Несколько мгновений он ждал, пока установится тишина.
– Господь наш великий, – провозгласил Рейгодор. – Создал нас по образу и подобию своему. И каждый, – от святого до грешника, – носит в себе частицу Всевышнего.
– Аминь, – прошелестела толпа.
– Но люди грешны!
Голос Рейгодора взвился к сводам залы.
– И предали облик Господа. И хотя тела их, и лица их оставались прежними, – но души стали чернеть, корежиться, и превратились в уродцев, мертвых и безобразных. Долгие века мы предавали Господа нашего. Забыли Его заветы, и обратились к Диаволу. Век за веком, души людские гнили, портились, разлагались в гное греха. Лик наш оставался божественным, – но под ним скрывалось Диавольское уродство.
Голос Рейгодора загремел.
– И настал день, когда Господь наказал нас за грехи наши. Отнял у нас божественную красу, и даровал лица, под стать нашей мерзкой сущности. Я сам был великим грешником. Служил я ложным богам, и поклонялся тиранам. И вот что стало со мной.
Рейгодор сорвал маску.
Он стоял слишком далеко, и я не мог рассмотреть его.
Но люди, толпившиеся вокруг, – отшатнулись с криками ужаса.
– Но не Господь сотворил это, – провозгласил Рейгодор. – А я сам, когда предавал его, когда каждый день обращался к Дьяволу. Это место…
Его рука обвела залу.
– Цитадель греха и порока, есмь ворота в Ад. Всемогущий Господь, в своей бесконечной благости, даровал нам последний шанс, чтобы очиститься и вернуть себе благость Божью.
Рейгодор взметнул вверх сжатый кулак.
– Да очистим же души наши. Да очистим же мир от тварей диавольских. А пуще всего, – уничтожим тех, кто служит Сатане. Кто они?
– Сталкеры! – взвилась криком толпа. – Смерть богохульным сталкерам!
– Господь Великий, – продолжал Рейгодор. – Даровал нам свою частицу. И каждый здесь – это отражение Бога. Но Диавол хочет соблазнить нас ловушками, отравленными плодами с ядовитого дерева, – богохульными артефактами.
– Смерть сталкерам! – кричала толпа.
– Скоро настанет день, – провозгласил Рейгодор. – И мы нанесем удар.
Люди молчали, внимая каждому слову.
– Кровь прольется рекой. Везде, – отсюда до Черных Гор, – мы будем убивать сталкеров, выжигать каленым железом, как и должно уничтожать чуму. Наши братья, по всей Проклятой Земле, уже готовятся к битве. Никто нас не остановит; и день этот навсегда запомнится людям. Долгие века его будут праздновать, и восхвалять наши имена.
– Смерть сталкерам!
Рейгодор поднял руку.
– Но не время праздновать. Нам с вами, братья мои, выпала великая миссия. Через четыре дня, мы разрушим оплот Диавола, сравняем с землей Содом и Гоморру, опрокинем Башню Иерихонскую, – мы взорвем Башню Ворона.
Тишина поднялась над залом.
Я услышал тихий смех Рейгодора.
– Знаю, братья мои. Долгие годы вам говорили, что это невозможно. Все думали, что Башня Ворона вечна, – но они ошибались. Башня падет, и навеки станет грозной памятью тем, кто захочет вернуться в Проклятые Края, за диавольскими подарками.
Люди переговаривались.
Никто не мог поверить в услышанное.
Слишком хорошо охранялась Башня. Не раз и не два ее пытались разрушить, – и всякий раз она оставалась неколебима.
– Вы хотите узнать, как это случится?
Голос Рейгодора стал вкрадчивым.
– Хотите сейчас представить, что останется на месте оплота нечистых? Так вспомните, что случилось с Башней Орла.
Крики ужаса пронеслись по зале.
Я вспомнил жуткие, уродливые развалины, – над которыми клубился черный туман. Никто не знал, как была разрушена Башня, – и никто не вернулся живым оттуда.
– Смерть и ужас поселятся в этих стенах, – вымолвил Рейгодор. – И те, кто служил Диаволу, презренные сталкеры, – обретут свой истинный облик. Они обратятся в зомби, и будут пожирать своих братьев, как и повелел им владыка их – Сатана.
– Но как уничтожить Башню? – стали спрашивать люди.
– Господь милосерден, – провозгласил Рейгодор. – И Он послал нам союзника, – столь могущественного, что никто не сумеет ему противостоять.