Но утаить тот факт, что полиция обнаружила многочисленные следы ног кладбищенского покойника и в доме купца — не удалось, эта молва разлетелась по городу с быстротой молнии.
Журналиста «Якутскiх въдомостей» Новгородова, осмелившегося опубликовать правду, лишили аккредитации. Но скоро началась лютая и кровавая гражданская война — белые… красные… Ужасная история, в своё время взбудоражившая весь город, канула в лету…
Николай ТатариновОДНА ЧЕТВЕРТАЯ ДОМА
Пожалуй, Глеб нервничал. Хотя нет… определенно Глеб нервничал, еще как. Его раздражал этот беспечный девичий хохот, глухой стук ног об стену и вообще, его определенно раздражала эта атмосфера всеобщего праздника. На столе стояла пустая бутылка, в руке был зажат холодный, граненый стакан. В черном окне отражался небритый субъект в драной бесцветной футболке. Субъект сидел за столом, в руках он держал стакан и смотрел в окно.
— «Совсем как бич» — подумал Глеб, глядя в свое отражение в стекле. Черное как космос вечернее окно, не показывало то, что творилось снаружи, зато отлично отражало то, что творилось внутри. А внутри творился уже недельный запой, одного маленького человека с непростой судьбой.
Не так давно, если не брать по меркам судьбы одного отдельно взятого человека, когда вся страна праздновала Новый год, Глеб и его боевые товарищи выживали в полуразрушенном войной городе. Там среди серых улиц Грозного, Глеб и его взвод двое суток удерживал многоэтажный дом. Сорок восемь часов сплелись в один короткий миг, доверху наполненный страданием, порохом и смертью. Тогда умер тот Глеб, бесцельный, непонятый никем и ничего сам не понявший, и появился новый, хладнокровный механизм войны. Что-то тогда в нем умерло, он сам чувствовал, что то не так. Куда делся страх? Куда исчезло то обилие мыслей: а вдруг меня убьют, а вдруг я не смогу? Все в один миг испарилось и на смену этому пришли холодный расчет и железная логика. Как же после этого ему стало легко, Глеб превратился в какой-то стреляющий и раздающий приказы механизм. Раньше боялся он, теперь бояться они. Он отрезал их уши и носил как сувениры на веревочке… Не просил пощады, но и не давал ее.
Но война закончилась, и он вернулся. Растянулись серые будни мирной жизни, дни наполненные непониманием вперемешку со злобой и ночи рождающие давно забытые кошмары с отблесками былой человечности. Два года Глеб ждал изменений в себе, верил, что тот потерянный в Грозном Глеб вернется. Пока однажды не сорвался. Сосед квартирой сверху, один из тех людей для которых конфликты с окружающими как способ самовыражения, стал устраивать каждодневные попойки, с дикими танцами и драками до рассвета, как раз над квартирой Глеба. Внизу тихий алкаш с поломанной судьбой, наверху эгоист плюющий на всех и вся. Первое предупреждение, так же как и второе и третье не вразумили юнца. Тогда, прямо в разгар очередного застолья, Глеб поднялся к соседу. Последовала короткая схватка и сосед полетел вниз со второго этажа. В итоге шесть лет спец поселения для одного и инвалидное кресло на всю жизнь для другого. Когда Глеб рубил лес в тайге, в Чечне опять шла война. Все нутро, вся сущность Глеба рвалась туда в его стихию, которая стала для него родной и единственно понятной. — «Если бы не тот случай»… — думал Глеб, не испытывая, впрочем, сожаления или угрызений совести, потому что война научила его делить мир только на черное и белое. Своих и врагов, которых надо убивать и ничего более. Освободившись, Глеб опять взялся за бутылку, плавно стекая на дно жизни.
В подъезде снова раздался взрыв девичьего хохота. Рука Глеба нервно сжала стакан.
— «Надо выгонять их» — думал Глеб — «Не выгонишь сейчас, потом придут снова, да не одни, а с компанией таких же малолетних дур». Поднявшись из-за стола, Глеб накинул поверх футболки мастерку и пошел к входной двери.
— По последним данным, китайское правительство подписало указ о вводе на территории страны военного положения. Повторяю, на территории Китайской народной республики вводится военное положение. Наши корреспонденты в Китае сообщают, что во многих провинциях наблюдается массовая, стихийная миграция населения, дороги и населенные пункты наполняются военной техникой и солдатами. У нас на прямой связи находится наш постоянный корреспондент в Пекине, Виктор Смирнов.
На экране телевизора появился, не выспавшийся мужчина в мятой рубашке.
— Виктор, Здравствуйте. Расскажите нам о ситуации в столице Китая? — проворковала молоденькая ведущая.
— Здравствуйте Яна. Ситуация действительно сложная. С вечера прошлого дня в городе слышна стрельба, в некоторых местах видны пожары. Ситуацию также обостряет не совсем понятное молчание большинства китайских СМИ. Только что мы наблюдали как над городом пролетели боевые вертолет.
— Виктор, вы можете подтвердить информацию что в город вошла бронетехника?..
— Да, по нашим данным, в город действительно вошли танки, в сопровождении грузовиков с пехотой. Пока, мы не знаем, что именно происходит, но можно предположить что это что-то действительно серьезное. Журналистов блокировали в здании телецентра. С нами здесь журналисты из Израиля и Германии, у них тоже нет никакой информации.
— Виктор, а что вы можете сказать об эпидемии, что это, новый штамп вируса, или же один из известных? У вас есть какая-либо информация по этому поводу?
— Информации по этому поводу у нас пока нет, но смею предположить, что сегодняшняя ситуация в стране прямое следствие эпидемии.
— Спасибо Виктор, оставайтесь с нами на связи. До свидания. Только что с нами на связи был наш постоянный корреспондент в Китае Виктор Смирнов.
Щелчок пульта управления и на экране сменилось изображение, это тоже были новости, но уже местные. Серый фон, темный пиджачок, ведущая читающая с листка бумаги на столе. Ага, значит произошло что-то срочное, раз телеведущей не дали времени на подготовку. Шел блок новостей на якутском языке. Константин пытался понять, что же произошло по видео ряду: туманное зимнее утро, здание аэровокзала, из-за ворот выезжают кареты скорой помощи, в сопровождение милиции, пожилой врач дает интервью. Отдельные фрагменты пока не укладывались в голове. Что же, спешить не куда подождем русскоязычной части программы. Далее следовали уже другие новости: сгоревший магазин, проводы якутских спортсменов на соревнования, собрание правительства.
Константин начал было уже подремывать в кресле, когда начался русскоязычный блок новостей:
— Сегодня в аэропорту Якутска, в восемь тридцать утра по местному времени совершил посадку самолет Ту-154, следовавший рейсом из Харбина. На его борту находилось восемьдесят шесть туристов из Якутии. С начала этой недели самолет принадлежащий авиакомпании «Якутия» был заблокирован в аэропорту города Харбина, в связи с чрезвычайным положением в Китайской Народной Республике. Сегодня, благодаря вмешательству Российского правительства, самолетам принадлежавшим российским авиакомпаниям было разрешено возвратиться в Россию. Для соблюдения мер предосторожности в связи с угрозой распространением нового штампа вируса, сразу после приземления, все находившиеся на борту, в том числе и экипаж были отправлены в карантин.
Происходившие в мире, настораживало Константина. Будучи ученым хоть и на пенсии, он как немногие другие понимал объективную опасность новых вирусов. Появление вируса вызвавшего введение военного положения в огромной стране, сильно встревожило его. Наверняка это какой-то новый штамп вируса, по скорости распространения, можно предположить, что вирус передается воздушно-капельным путем, а учитывая информацию которую только, что выдали новости, Константин предположил о фатальных последствиях заражения новым вирусом. Это что-то новое. Старые вирусы не смогли бы вызвать такой паники у населения, значит, у болезни есть какие-то внешние проявления, ее атрибуты.
Пенсионер с трудом поднялся с дивана и пошел на кухню, налить себе еще чаю. По пути туда он продолжал размышлять: — Может быть болезнь вызывает страшные язвы на коже или заставляет делать инфицированных какие-нибудь странные действия. — Старый чайник не успел остыть, налив горячей воды, старик опустил в стакан свежий пакетик чая. — Одно можно точно сказать, никакое военное положение не сможет остановить новый вирус, хоть как перекрывай границы, ставь инфекционный контроль, вирус все равно выйдет за пределы Китая. Вполне возможно он уже в России.
Константин устроился на диване досматривать новости.
В это время конфликт в подъезде набирал обороты.
— А какое у вас право выгонять нас из подъезда?! Мы что, здесь засрали что-то? — воскликнула молоденькая девчонка в полосатом пуховике.
Глеб ответил:
— У вас есть свой подъезд, вот идете и орите там.
— Надо просить нормально, а не приказывать как собакам — сказала другая.
— Дуры, ну-ка вон отсюда! — вскипел Глеб.
— Ты что орешь псих?! Все мозги себе пропил? — кричали теперь уже одновременно подруги.
— Собрались и ушли из подъезда!
— Вот, не уйдем, мы не бичихи какие-то чтобы ты на нас так орал, дядя.
— Вас как просто выкинуть из подъезда?!
— Попробуй, потом мой папа засадит тебя в тюрьму где ты и сдохнешь!
Допив чай, Константин собрался выйти в подъезд выкурить сигарету. Год как умерла его жена, запрещавшая курить дома, но привычка выходить курить в подъезд осталась. Только сейчас, он услышал громкие крики из подъезда. Выйдя в подъезд Константин понял, что конфликт назревает серьезный.
— Опять Глеб, собрался выгонять молодежь, надо вмешаться пока, что не вышло — подумал Константин. — Молодой парень, как бы на свою беду не сделал чего плохого. Искалечила война парнишку, он знал его еще когда была жива мать Глеба. Они переехали в эту квартиру, когда Глеб учился в старших классах и его мать частенько забегали к ним на чай. Всегда рассказывала, какой у нее Глеб молодец, интересуется всем, ходить на бокс, на гитаре играет, в кружок радиотехников записался. Потом Глеб ушел в армию и все покатилось по наклонной вниз. Война, заплаканная мать, инфаркт, сын опоздал на похороны… Жалко парня.