До дома Кэрол оставалось несколько часов езды, а зимнее солнце уже клонилось к горизонту на западе. У нас было несколько вариантов, но ни одного особенно удачного. Можно было продолжить движение и приехать к Кэрол среди ночи. Впрочем, я подозревал, что лучше уж нам столкнуться с кошмаром, что нас там ждет при свете дня, поэтому первый вариант можно было смело вычеркнуть. Еще мы могли съехать на обочину и провести ночь в машинах, но одного взгляда на стрелку, которая показывала уровень бензина, было достаточно, чтобы понять, что до утра двигатель – а с ним и печка – не проработает. Что ж, похоже, из всех зол нам предстояло выбрать меньшее. Это не означало, что выбранный вариант непременно был бы хорош; это лишь значило, что он был наименее плох, чем остальные. Это все равно что выбирать, съесть шоколадку, покрытую муравьями или черной икрой. Варианта два, но оба они отстойные. Или все равно что голосовать за любого из кандидатов на президентских выборах – кому бы ты ни отдал свой голос, налоги все равно гарантированно повысятся, а победитель будет утверждать, что необходимость их повышения связана с глупостью проигравшей партии.
У нас был и третий вариант – съехать с шоссе, раздобыть немного драгоценного бензина и найти какое-нибудь пристанище на ночь. В последнее время с пристанищами нам, впрочем, не везло, поэтому я сомневался, что повезет и сегодня. Остановившись на обочине, я подождал Брендона. Когда все собрались, я озвучил свои соображения, надеясь, что кому-нибудь в голову придет идея получше и я найду повод изменить свой нынешний план действий. Я – самый настоящий любитель командовать, но бывают ситуации, когда командовать невозможно. Вряд ли, например, какой-нибудь зомби может «излечиться» по моему приказу.
– Сколько еще ехать до мамы? – спросила Трейси, в ее голосе слышалось странное сочетание надежды и отчаяния.
– Черт… часа четыре, – ответил я, потирая глаза. – Но я совсем вымотался, а нам в любом случае нужно где-нибудь съехать и достать бензина.
– Может, найдем какой-нибудь мотель? – предложил Брендон. – Расположимся на втором этаже. Лестниц обычно немного, всего одна-две. Их мы сумеем отстоять.
Однако он не упомянул – возможно, непреднамеренно, – что одна-две лестницы обычно были и единственными путями к отступлению. Наша жизнь зависела от нашей бдительности. Но идея все равно была неплохой. Спору нет, нам нужно было где-то остановиться. Почему бы в таком случае не остановиться в комфортном месте? Мы ведь, в конце концов, люди.
Все так и искрили напряжением, от которого воздух казался особенно плотным. В движении мы были в безопасности. Стоило нам остановиться, как к нам тут же подбиралась смерть. Целиком и полностью за остановку были только Джастин и Томми.
Я надеялся, что Джастин хочет остановиться, чтобы у него наконец появилась возможность спокойно отлежаться. Не хочу излагать здесь все свои безумные теории, которые я не никак не мог доказать, но все равно чувствовал на каком-то подсознательном уровне. Черт, да эта моя тревога не шла ни в какое сравнение с тем, что происходило у него в голове. Он был, возможно, самой главной угрозой для нашего выживания и в то же время оставался моим сыном. Мое сердце обливалось кровью, душа стонала, но от этого ничего не менялось.
– Райан говорит о каком-то светильнике, – сказал Томми, нахмурив брови в попытке расшифровать смысл послания своего «наставника».
Повисла такая тишина, что можно было услышать, как жужжит муха или как в стороне от нас писает Джен. Решайте сами, какое описание вам по душе – они оба точны, пусть и не совсем политкорректны. Сомневаюсь, впрочем, что в обозримом будущем меня могут привлечь к дисциплинарному суду за такое высказывание.
– Что я пропустила? – спросила Джен, вытирая руки снегом.
Би-Эм дал ей выжимку:
– Брендон предлагает остановиться в мотеле, а Томми говорит, что где-то горит фонарь.
Джен тоже пришла в замешательство, но быстрее нас вышла из оцепенения и заглянула в минивэн.
– Привет, Томми, – улыбнувшись, сказала она. Томми вспыхнул. – Что тут у тебя?
– «Поп-Тарт» с ягодной начинкой и глазурью из арахисового масла, – довольно ответил он.
– Пап, – подал голос Тревис, – ты же говорил, у нас не осталось «Поп-Тартов»?
Я пожал плечами.
– Погоди-ка… – Я тоже заглянул в минивэн. – С глазурью из арахисового масла, говоришь?
– Ага, – кивнул Томми и неловко заерзал на сиденье, почувствовав, что все на него смотрят.
– Томми, ты сам намазал арахисовое масло на «Поп-Тарт»? – уточнил я.
Он посмотрел на меня, как на безумца, и, закатив глаза, ответил:
– Мистер Ти, у нас ведь нет арахисового масла.
– Но, Томми, «Поп-Тартов» с глазурью из арахисового масла не бывает, – объяснил я.
– О, Тальбот, да забудь ты уже об этих «Поп-Тартах»! – воскликнула Джен.
(Тут я прекратил расспросы, но не забыл о «Поп-Тартах». Гарантирую, даже если запущенный случай болезни Альцгеймера превратит мой мозг в жидкую овсянку, и я буду размазывать по стенам собственное дерьмо, я не забуду о ягодных «Поп-Тартах» с глазурью из арахисового масла. И ты, дорогой читатель, знай, что, как только Джен получила все ответы, я проверил коробку – «Поп-Тарты» были именно такие, какими их описал Томми. Не то чтобы он вообще когда-то врал, может, он просто сам не понял, что ест. Но он все прекрасно понимал.)
– Ладно, давайте сразу к делу… Брендон говорит «мотель», а Томми говорит, что горит фонарь, верно? – спросила Джен.
– Светильник, – поправила ее Николь. – Он сказал, что горит светильник, а не фонарь.
– Поехали, пора искать мотель, – широко улыбнувшись, сказала Джен.
– Э-э, может, объяснишь нам, какую загадку ты только что разгадала? – спросил Би-Эм.
– Заезжайте, мы оставим для вас свет, – выпалила Джен.
– Чего? – буркнул Би-Эм.
Набив полный рот необычным лакомством, Томми энергично закивал.
– Это старый слоган «Мотеля 6», – объяснил я.
– Именно, – подтвердила Джен. – Поехали, я вся продрогла.
Упрашивать никого не пришлось.
Через двадцать минут мы уже нашли приличное место для ночевки, хотя рядом и не было забегаловки «Данкин Донатс». Мы остановились в городе Бересфорд в Южной Дакоте. Пока что это был самый красивый городок, встретившийся нам на пути: обсаженные деревьями улицы, пруд в самом центре… Но красивый – не значит безопасный.
Предполагалось, что зомби идут туда, где можно поесть. Поэтому теоретически маленькие городки должны были быть избавлены от угрозы нашествия мертвецов. Они, как плотоядная саранча, поглощали все локальные ресурсы и двигались дальше. Они не закреплялись на одном месте и не пускали корней. Человеческую ферму ведь не откроешь, так? Я содрогнулся, подумав о «Матрице». Но все же там речь шла о машинах, которые питались энергией людей. Если же я увижу людей в загоне и ковбоев-зомби, у меня исчезнет последняя возможность сохранять хоть какие-то остатки разума. Я покачал головой, пытаясь отогнать от себя ужасные видения. Как будто мне мало этого дерьма… Не хватало еще придумывать другие, более жуткие сценарии.
– Да, ядерная бомба мне бы не помешала…
– Какая еще ядерная бомба? – испуганно спросила жена.
– Я это вслух сказал? – смущенно пробормотал я.
Когда я в последний раз позволял окружающим узнать тайные мысли своего беспокойного разума? Мой внутренний мир был довольно темным местом, и я всячески старался закрыть его даже от самых любопытных наблюдателей. Трейси давно поняла: бесполезно выпытывать, что я думаю. Мои искренние ответы чаще всего только сильнее сбивали ее с толку и озадачивали. Честно говоря, я подозревал, что мысли, подобные моим, посещали и других людей, но те просто хорошенько их прятали. Но на самом деле это было не так. Глубина моей паранойи и психоза достигала того уровня, при котором необходимо было вмешательство врачей. Но именно этим «неисправностям» моего разума мы и были обязаны тем, что до сих пор живы. Впрочем, если бы у меня была возможность «претворить свою мечту в жизнь», мы бы сейчас пережидали всю эту катавасию в огромном подземном убежище. Завидую всем тем, кому хватило ресурсов выстроить подобное!
– Смотрите, свет горит! – восторженно воскликнул Томми.
Так и было. По спине у меня опять забегали мурашки. Я невольно поежился. Никто, кроме Томми, не видел ничего хорошего в идиотской стоваттной лампочке, которая ярко сияла в сгущающихся сумерках.
– Слушай, Тальбот, и как она до сих пор не погасла? – приглушенным голосом спросил Би-Эм, которому явно было не по себе.
– Там автомат с «Кит-Катами». Мистер Ти, у вас мелочи не найдется? – с надеждой произнес Томми.
Поразительно, но все уже настолько привыкли к Томми, что после этого заявления никто даже не посмотрел на него косо. Если бы Томми сказал, что в городе сейчас проходит слет клоунов, которые дарят каждому зверюшек из воздушных шариков и поют песни Билли Джоэла[37], мы бы тоже ему поверили. Само собой, на слет бы я не пошел, ведь клоуны – это зло во плоти, но словам Томми поверил бы безоговорочно.
Я въехал на парковку. Брендон на всякий случай остался на улице, готовый при необходимости сорваться с места. Еще пара лет общения со мной – и он окончательно заразится моей подозрительностью. Я гордился им, как отец, наблюдающий за первыми шагами сына.
– Тальбот, ты что делаешь? – полушепотом спросил Би-Эм, наклонившись ко мне.
Мне захотелось напомнить ему, что зомби привлекали не звуки, а запахи, но затем я вспомнил, что в ночи бродили и другие демоны. На мгновение я представил себе Дургана, но тут же отогнал эту мысль прочь, не дав ей пустить корни.
Почему-то мне казалось, что здесь что-то не в порядке. Выслеживая добычу, зомби полагаются в основном на обоняние. Шансы на то, что сейчас они рядом, составляли процентов десять. Следующими в моем списке врагов значились плохие парни, этакие опустившиеся головорезы вроде бандитов из «Безумного Макса» – бери что хочешь и уничтожай остальное. Шансы на их появление тоже были невелики, процентов десять. Этот тип противника, хоть и очень опасен, в засаде долго не сидит. Они нападают сразу. На третьем месте были обычные люди, которые пытаются выжить в этом мире. Не хочется повторяться, но встреча с ними тоже была маловероятна. Пожалуй, ей я готов был отвести все те же десять процентов.