ДВОРЕЦ КУЛЬТУРЫ «ЭНЕРГЕТИК»
Удивительно было то, что буквы светились. Неровным светом, как будто имели место перебои с электричеством. Буква «Э» то и дело то гасла, то загоралась вновь дрожащим неуверенным светом. Впрочем, интересно было, откуда здесь в принципе электричество. Не с мертвой Чернобыльской АЭС ведь.
– Совсем не похоже на дворец, – завороженно глядя на здание, сказала Лола. – Скорее, на мрачный замок какого-нибудь злодея.
– Не исключено, что так оно и есть, – исподлобья разглядывая надпись, заметил Клещ. – Забавно, что мы премся посреди ночи спасать этого самого злодея.
– Бука не злодей, – возразил Прохор. – К тому же он попал в беду.
– Волк тоже, бывает, попадает в капкан, – гнул свое напарник. – Это не значит, что из капкана его надо спасать. Скорее – добить.
– Что-то ты кровожадный сегодня, – заметила Лола.
– Просто не могу простить себе ту слабость, – признался Клещ. – На меня словно наваждение нашло какое.
Хлесткий звук ударил по барабанным перепонкам. Над крышей ДК вспыхнула молния. Что-то не так было с этой молнией. Пришлось напрячь и без того перегруженный мозг, чтобы понять: молния ударила после грома! Можно было даже решить, что в этом места звук распространяется быстрее скорости света. Странности этим фактом не исчерпывались. Нормальная молния характерна резкой вспышкой разряда и мгновенным исчезновением. Здесь же молния и не думала никуда исчезать. Она била в низкие тучи откуда-то с крыши дворца культуры, все более искажаясь и ветвясь. Можно было долго ломать голову, придумывая объяснения этому феномену, но Прохор все понял сразу:
– Это он.
– Кто? – насупился Клещ. – Только не говори, что это…
– Да. Бука.
Внутри ДК было пусто и жутко. Остатки то ли мозаик, то ли фресок на стенах придавали этому зданию сходство с античными руинами. Но сейчас они не собирались исследовать этот радиоактивный бетонный остов. Словно вишенка на торте, самая главная загадка ждала их на крыше. Было вполне обоснованное опасение: здание напичкано смертельными ловушками и радиоактивными пятнами. Им повезло – до самого верха добрались без приключений.
Приключения начались на крыше. Трижды громыхнуло, и лишь спасительная «чуйка» нажала где-то в мозгу тревожную кнопку, заставив Прохора прокричать:
– В сторону!
Клещ и Лола среагировали мгновенно. Все трое шарахнулись в разные стороны, и тут же, в места, где они только что стояли, ударили с неба три ослепительно-синих разряда. Но в отличие от той молнии, что была видна снизу, эти разряды тут же рассыпались раскаленными искрами, оставив воздухе острый запах озона.
– Вот черт… – выдохнула Лола. Вытаращилась на Прохора. – Как ты догадался?!
– Гром перед молнией, – скупо пояснил Прохор.
– Это тоже ловушка? – нервно озираясь, спросил Клещ.
– Она охраняет меня, – откуда-то сбоку раздался новый голос.
Все трое взглянули, наконец, в ту сторону, что до сих пор оставалась вне поля зрения, как какое-то «слепое пятно». Именно оттуда в небо уходил непрекращающийся разряд. Причем именно так – снизу вверх, в отличие от молний, едва не прикончивших пришедших.
Теперь стал виден и источник этой странной молнии.
Она била прямиком из головы темной фигуры, сидевшей на темном бетоне, сложив ноги на манер буддистской статуэтки.
– Бука… – произнес Прохор.
Не очень уверенно: лицо сидевшего скрывал низко надвинутый капюшон. Однако тощая фигура, неуловимая манера держаться, а главное, голос намекали на то, что это действительно Бука. Прохор сделал было шаг в его сторону, но Клещ придержал его за ремень дробовика со словами:
– Осторожно. Что, если он сам – ловушка для нас?
Эти слова поразили Прохора. Он никогда не задумывался о том, что есть Бука в его жизни. И слово «ловушка» странным образом подходило к этому мрачному образу.
– Не бойтесь, – негромким, усталым голосом сказал Бука. – Я уже сообщил ей, что вы ко мне. Она вас не тронет.
– Да кто эта «она», черт возьми?! – разозлился Клещ, выпуская из рук ремень и неохотно следуя за Прохором.
– Зона, – так же тихо отозвался Бука.
При этом его тихий голос гремел в мозгу с силой приказов командующего парадом. Странное место, странные свойства света и звука, самого воздуха. Преодолевая накатывающее чувство нереальности происходящего, Прохор заставил себя подойти и сесть напротив Буки, косясь на беззвучную молнию, продолжавшую ломано извиваться над головой Буки. Логично было бы с ходу спросить: «Что это за хрень такая?» Но в этих местах своя, иногда довольно странная логика.
А потому Прохор спросил:
– Ты общаешься с Зоной?
– Никто не может общаться с Зоной, – отозвался Бука. Теперь его лицо стало видно в бледном свете затянувшегося разряда молнии. – Я просто слышу и чувствую ее. Иногда прошу о чем-то. Но она никогда не отвечает напрямую.
– А-а… – протянул Прохор. Можно было сколько угодно делать вид, будто он понял, что имеет в виду этот человек. Но есть вещи, понять которые нереально. Их можно только пропустить через себя.
– Я ошибся… – прошептал Бука. И непонятно было, к кому он обращался – к заявившейся на крышу троице или просто в пространство перед собой. – Она так и не отпустила меня. Просто ненадолго ослабила поводок…
Прохор оглянулся на спутников. Те тоже уселись прямо на крышу, но на некотором отдалении. Видать, не горели особым желанием приближаться к странному знакомому Провидца. Оно и понятно – Прохор сам ощущал беспокойство рядом с человеком, из головы которого струились молнии. А потому говорил осторожно, стараясь не вывести собеседника из себя. Шут его знает, что может произойти, если у Буки еще больше испортится настроение.
– Зона… – повторил Бука, неподвижно глядя перед собой. – Я уходил отсюда навсегда. Она создала меня, вырастила, заботилась обо мне, защищала меня там, где другим несла смерть. Но я ненавижу ее. Она убила во мне все человеческое, стерла в пыль надежду на счастье…
Бука замолчал, и Прохор с трудом удержался, чтобы не полезть с расспросами. Если человек решил выговориться – пусть сделает это сам.
И тот оправдал ожидания, продолжив:
– Я ведь думал, что стал таким, как все. Нет ничего лучше, чем быть самым обыкновенным человеком. Удивительно, почему люди не понимают этой простой вещи. Любые странности, необычные способности и свойства не приносят счастья – они делают из людей уродов. И какое-то время я думал, что перестал быть уродом, тварью из Зоны. Но она дотянулась до меня и по ту сторону Периметра…
– Это Зона открыла портал у тебя дома? – не выдержал Прохор.
– Ты нашел эту дверь? – равнодушно отозвался Бука. – Да, это было приглашение. Очень любезно с ее стороны.
– Но ведь ты мог не возвращаться в Зону?
Нарушив неподвижность, Бука повернул голову. Молния над его головой тут же растворилась облачком пара, мгновенно превратившегося в ледяную пыль. Потянуло холодом. Бука поглядел, наконец, на Прохора:
– Мог. Но тогда Зона пришла бы ко мне. Ты хочешь Зону отчуждения в самом центре Москвы?
Похолодев, Прохор отрицательно помотал головой. Такое даже представить себе жутко. Однако и поверить в это непросто.
– Из-за тебя Зона может перекинуться за пределы Периметра? – осторожно спросил Прохор.
– Ты так и не понял, – Бука едва заметно улыбнулся. – Я и есть Зона.
Теперь по спине Прохора пробежали мурашки:
– К-как это?! Ты – Зона?!
Взгляд сам собой поднялся к этой страшной молнии, никак не желавшей закончить свое бесконечное ветвление.
– Строго говоря – одно из ее измерений, – равнодушно сказал Бука. – Один умный человек пытался объяснить мне, кто я такой. Он был ученым из Института, в Зоне кучу научных открытий сделал – заплатил за это здоровьем. Наверное, он понимал куда больше меня. Думаю, за это стерва его и убила.
– Какая стерва?
– Она же. Зона.
Бука наконец, увидел Клеща с Лолой за спиной Прохора. Снова поглядел на парня, сказал:
– Итак, ты отыскал дверь. Не пойму только, зачем ты полез сюда.
Прохор немного опешил. Неуверенно произнес:
– Но ты же оставил записку!
– Какую записку?
– Ну, как же… В пистолете! Сейчас…
Чувствуя нарастающее беспокойство, Прохор полез в карман, в котором хранил странное послание. Нащупал бумажку, вытащил…
Мятый обрывок был чист. Если так можно сказать по клочок залапанной грязноватой бумажки. С изумлением вытаращившись на Буку, Прохор хватал ртом воздух, не зная, что сказать.
Бука же, ничуть не удивившись, произнес:
– Я ничего не писал.
– Я уже понял, – пробормотал Прохор. – Чертовщина какая-то…
– Так зачем ты пришел сюда? – спросил Бука.
А вот это было уже как обухом по голове. Сглотнув, Прохор выдавил:
– Ты же сам просил о помощи. По телефону!
Что-то шевельнулось в лице Буки. То ли раздражение, то ли любопытство – у него не поймешь.
– По телефону? – повторил он. – Ты видишь у меня телефон?
– Черт! – разозлившись, ругнулся Прохор. – Ты хочешь сказать – я псих? Мне видятся какие-то записки, слышатся голоса? Я спятил, да? А может, это последствия твоего лечения? Или ты тогда сжег мой нейрофон вместе с частью мозга?
– Да ты не кипятись, – спокойно сказал Бука. – Расскажи, как было.
С трудом, чуть ли не заикаясь, Прохор описал то, что с ним происходило в последние сутки. Особо остановился на эпизоде с телефонным звонком. В этом месте Бука покачал головой и криво улыбнулся:
– Ну, да, это на нее похоже.
– На кого на нее?! Я говорил с тобой, Бука!
– Нет, друг мой. Ты говорил с Зоной.
– С кем?!
Глядя в глаза Буке, Прохор пытался отыскать в них хотя бы оттенок иронии. Но тот и не думал шутить. Он вообще не отличался избытком чувства юмора. А потому появился повод снова испытать ледяное дыхание ужаса.
– Как я мог говорить с Зоной, Бука? – все еще пытаясь удержаться за привычные представления, просил он. – Разве что под Зоной ты подразумевал себя самого. Ты же так и сказал, что ты сам – Зона.