– Клещ, ты все же полегче! – крикнул Прохор, когда они едва не вписались в громадную фуру, увернувшись от встречного самосвала.
Вслед полетели возмущенные сигналы, и наверняка – потоки нецензурной шоферской брани, которую они, к счастью, не могли услышать.
– Да уж куда полегче – еле ползем! – прорычал в ответ Клещ. – Эх, двигло у этого корыта слабовато!
Последние слова прозвучали как издевка: как раз сейчас автобус лихо обходил на повороте спортивный «мерседес». Придерживаясь за поручни, чтобы не полететь кубарем через весь салон, Прохор пробрался назад, к Тине. Сел рядом, обнял. Поверх халата на ней был не по размеру обширный камуфляж из запасов Клеща. Она уже не дрожала, но оставалась совершенно потерянной, наблюдая за происходящим, как в трансе.
– Чего ты молчишь, Тина? – спросил он.
– А чего говорить? – отозвалась девушка.
– Ну, как… – Прохор несколько опешил. – Тебя похитили, утащили в логово пришельцев. Больше всего я боялся, что над тобой какие-нибудь опыты ставить начнут…
– Какие еще опыты? – Тина странно поглядел на Прохора. – Ты что, перегрелся?
Разговор явно не клеился. Прохор непонимающе скосился на подругу:
– Ты хоть помнишь, что с тобой произошло?
Тина нахмурилась, пытаясь и явно не в силах ничего вспомнить. Поймала насмешливый взгляд Лолы, которая поглядывала на нее, умудряясь подпиливать себе ногти при этой бешеной тряске. Совершенно неожиданно Тина отчетливо спросила, кивнув в сторону Лолы:
– Кто эта баба?
На этот раз Прохор чуть не улетел со своего места – он так обалдел, что забыл придержаться за поручень. Лола прекратила точить когти, лицо ее вытянулось, одна бровь поползла кверху:
– В смысле?
– Ты ее трахаешь? – продолжая разглядывать Лолу, смакуя каждое слово, спросила Тина.
– Ты что, мать, перегрелась? – Прохор убрал руку с талии девушки. Впился в нее взглядом, как будто впервые увидел.
– Да, хотелось бы понять, что ты имеешь в виду, подруга? – с угрожающей улыбкой поинтересовалась Лола.
Дело запахло жареным. Только «кэтфайта» тут не хватало!
А Тина не унималась, продолжая издевательски разглядывать Лолу:
– Фигурка у нее ничего. Одобряю твой выбор!
– Лучше замолчи… – с трудом сдерживаясь, сказал Прохор.
– Ловко ты от меня избавился! Людей нанял, спектакль целый разыграл!
– Кого я нанял? Что ты несешь?
Тина расхохоталась. До парня дошло: да это же типичная истерика! Наверное, такова реакция после перенесенного стресса. Тина между тем продолжала разоряться:
– Ну, что, сучка драная, как тебе мой мужик? Хорош, правда?
Прохор закатил глаза.
Хорошо, что Клещ не слышит – слишком занят управлением. Зато сама Лола не поленилась встать со своего места и подойти в упор к разбушевавшейся девице. Выслушав с ледяным спокойствием еще несколько оскорбительных выпадов, она вдруг отвесила Тине короткую увесистую пощечину.
Тина ойкнула и схватилась ладонями за щеки. Истерика прекратилась мгновенно. Лола вернулась на место.
– Все нормально, малышка? – мягко спросил Прохор.
Тина не ответила. Бросившись ему на шею, она тихо разрыдалась.
Автобус тем времени подруливал к базе «Вируса».
Больше всего поражала тишина. В операционном зале продолжали работать компьютеры, от рабочих мест, казалось, лишь ненадолго отошли офисные работники.
И ни одной живой души.
– Опоздали, – глухо сказала Лола.
Вчетвером они стояли посреди этого зала, который Прохор еще не видел пустым. Тина, разумеется, вообще слабо понимала, что происходит. Но хоть успокоилась, взяла себя в руки – и то хорошо. Так или иначе, они напрасно торопились, рискуя устроить автомобильную катастрофу. Принц сделал свое темное дело.
Перед глазами у Прохора проплывали лица – всех тех, кого он сам привел сюда, кто смотрел на него, как на спасителя. Полные надежды и благодарности глаза Мары, ее матери…
Выходит, он просто вел сюда этих невинных людей, как специально обученный козел ведет стадо на бойню. «Козел-предатель» – так, кажется, с грубой насмешкой называют таких особей шутники-селяне.
Предательство – вот правильное определение всего, что с ним происходит. Сначала предали его, потом он. И выхода из этого круга лжи не видно.
– Я не понимаю, – Лола первой нарушила молчание. – Зачем «мусорщикам» «неохваченные»? У них же в подчинении миллионы послушных кукол.
– А если им не подчинение нужно, а просто «чистое» мясо? – мрачно сказал Прохор. – Люди с нейрофонами – они же почти киборги, насквозь пронизанные нейронитями. А «неохваченные» – чистый продукт, не тронутый этой заразой.
– Да ну, не может такого быть, – проговорил Клещ. – Пожрать людей? Разве они на такое способны?
Тина вдруг рассмеялась, и этот смех, разносимый гулким эхом, стал естественным жутковатым фоном происходящему.
– Вы их видели, этих тварей? – криво улыбаясь, сказала Тина. – Думаете, они воспринимают людей как разумных существ? Мы для них – не разумнее муравьев, а понятия жалости у них вообще нет.
– Ты что-то вспомнила? – глядя на нее, спросил Прохор.
– Я забыть пытаюсь, – дрогнувшим голосом отозвалась Тина. – Так что лучше не спрашивай меня ни о чем.
Наступившую неловкую паузу нарушил Клещ:
– Я другого не понимаю: как это Принц успел сюда добраться так быстро, что еще умудрился организовать отправку людей? Он же не намного нас опережал.
– Возможно, есть портал, о котором мы не знаем, – предположил Прохор. – И он поближе сюда, чем тот, что в убежище Буки.
– Хотя он сам говорил: у него все подготовлено, – сам себе ответил Клещ.
– Да какая разница? – в сердцах воскликнула Лола. – Что мы теперь делать будем? Просто рукой махнем? Не успели – и ладно?
– Думать надо, – пробормотал Прохор. – Думаете, Принц всех через портал отправил?
– А где тогда фуры, приготовленные для отправки людей? – возразил Клещ. – Их нет внизу. Значит, людей вывезли на них. Вряд ли есть портал, чтобы через него грузовики гонять…
– А кто его знает, что там есть у «мусорщиков»? – Лола покачала головой. – Видели, что у них в логове делается? Да и в Зоне этой – чего они туда только не повываливали на радость земным дурачкам…
Прохор поднял руку: ему послышался какой-то посторонний звук:
– Тихо! Слышали?
Не дожидаясь ответа, он положил руку на рукоять карабина и тихо, «на мягких лапах», направился к источнику подозрительных звуков. Похоже, они доносились из-за дверей железного шкафа у дальней стены.
Положив руку на массивную рукоятку, Прохор дернул ее. Железная дырчатая створка со скрипом открылась. С верхних полок на него посыпались тяжелые кипы бумаг, больно стукнуло по голове малахитовым пресс-папье. От неожиданности он едва не разрядил дробовик в эту бумажную мешанину. И правильно сделал. Потому как из глубины шкафа под ноги вывалилось что-то большое, издающее испуганные скулящие звуки. Уперев в это «что-то» вороненый ствол, Прохор присмотрелся и удивленно произнес:
– Маньяк?!
Тот торопливо убрал с головы толстые ладони, которыми пытался прикрыться, поднял к парню мутный от страха взгляд под толстыми линзами очков. Пробормотал:
– Не стреляй! Не надо! Я тут ни при чем!
Прохор опустил ствол. Спросил:
– Ты чего трясешься? Это же я, Провидец.
Сидя на полу, Маньяк продолжал нервно вздрагивать, не в силах произнести ни слова. Тогда Прохор залез рукой в глубину потрепанного рюкзака и ободряюще кивнул этому перепуганному очкарику:
– А у меня для тебя подарок. Ты же такой просил?
Вытащил и протянул испуганному очкарику свежедоставленный из Зоны черный телефонный аппарат. В глазах Маньяка появилась осмысленность. Он осторожно принял аппарат из рук Прохора, осмотрел его, снял трубку. И только после этого поднял взгляд на парня, сказав:
– Привет, Провидец. Спасибо – это то, что нужно! Хотя… – он осекся. – Теперь это может и не понадобиться.
– Ты здесь один? – с нажимом спросил Прохор. – Где остальные?
– Да, видать, один я остался, – кивнул Маньяк. – Остальных всех…
Он сделал неловкий жест, словно смахивая крошки с невидимого стола. Прохор протянул ему руку. Маньяк сжался, будто ожидая удара.
Однако здорово его напугали. Ухватившись, наконец, за его руку, компьютерщик поднялся и принялся отряхиваться, подобострастно кивая остальным.
– Что-то я не узнаю тебя, – сказал Клещ. – Какой-то ты пришибленный.
– Станешь тут… – пробормотал Маньяк. Он постепенно приходил в себя, в голосе стала нервно пробиваться былая ирония. – Я здесь такого насмотрелся…
– Что, «мусорщики» заявились? – предположила Лола.
– Д-да… – протянул компьютерный гений. – Похоже, это были они. По крайней мере, я не слышал про рабочую технологию силовых полей у наших… – Маньяк вдруг оживился, схватил Клеща за рукав, выпучил глаза, как выброшенный на берег окунь. – А еще знаете что? Принц – он был с ними! Как будто он заодно с «мусорщиками»! Он загружал людей в фуры, и люди верили Принцу. А потом пришли эти…
– Мы уже знаем, что Принц – предатель, – брезгливо поморщившись, Клещ высвободился из потных лап Маньяка.
– Знаете, да? – тот несколько скис. – Тогда мне больше нечего вам рассказать…
Он шмыгнул носом, лицо его задрожало. Казалось, он сейчас заплачет:
– Все оказалось ложью… Я так старался. Я же сам, сам искал этих людей, помогал собирать их здесь! А оказалось, мы собираем… Я даже не знаю, что – рабов, мясо для «мусорщиков»?! Вот черт, черт…
Он в сердцах хлопал себя ладонями по голове, по толстым небритым щекам текли слезы. Прохор похлопал его по плечу.
Клещ же нетерпеливо бросил:
– Все, хорош ныть! Давай думать, что делать будем.
Маньяк снова сидел в своем «гнезде» из устаревшего электронного хлама. Здесь он был на своем месте, и даже следов растерянности у него не осталось. Он бодро колотил по клавишам сразу нескольких клавиатур, окружавших его крутящееся кресло в одному ему понятном порядке. Древние компьютеры надсадно гудели кулерами, неуклюжие выцветшие мониторы выдавали непривычно бледные картинки, в которых, однако, хозяин ориентировался, как рыба в воде.