прочь из лагеря – он понял, что не так. Кут стал очень круглый и толстый. Ну, можно было
предвидеть. Его братец весьма ленив и невоздержан в еде. Не то, что он, Рут.
Не успел отойти и на двести метров, как вывалил язык, да отдышаться остановился. Что-то
нынче трудно ходить и солнце печёт очень сильно…
Сколько он пробыл на базе, среди звериных людей, постоянно приносивших много вкусной еды?
Рут чувствовал, что долго. Не знал сколько, но долго. Он не умел считать дни. А если бы и умел –зачем? Их много, они проходят и начинаются снова. Он не видел смысла в счёте таких простых
вещей. Вот если перед тобой кабаны, тут не помешает уметь различать, сколько их конкретно.
Потому что одного кабана, он загрызёт, а вот двое уже опасно. А если ещё больше, то лучше
вообще стороной обойти. Считать до трёх – этого вполне достаточно. Даже до двух хватит.
В нос ударил знакомый запах – Плоть. Рут на автопилоте развернулся и побежал.
Спустя две минуты запыхался так, что пришлось перейти на шаг. Мало того, что бежать трудно, так ещё живот стал из стороны в сторону болтаться! Задние ноги всё время заносит то влево, то
вправо. Отдышавшись, Рут опустил морду и постарался глянуть себе на живот. Тянулся так, что аж56
кряхтеть начал. Коснулся носом земли и не удержался на лапах. Упал вперёд, на торчавшие строго
вверх уши, да и перевернулся к верху пузом.
С расстроенным визгом, Рут перекатился на бок. Шумно пыхтя, сел, потянулся носом к гордости
и величию любого мужчины, будь то Чёрный Пёс, человек иль полевой хорёк. Не просто так
конечно, потянулся, просто давно не умывался в тех краях, вот и…
Спустя пять минут, совершенно обессиленный пёс, рухнул наземь. Как ни вытягивал шею, как
язык не тянул, до этого очень ценного места, так дотянуться и не смог.
Что происходит? Как же так? Какой ужас!
И чего теперь делать?
Перед взором пса мелькали бессвязные образа и картинки. Он не пытался думать словами. Такой
способ мыслить, всегда съедал массу сил. Так зачем напрягаться лишний раз? Так проще, пусть
мозг сам ищет нужное. Так было всегда, так стало и в этот раз. Из череды мысленных образов, проступил тот, который Рут удержал усилием воли. Одна из неудачных попыток Велеса, вымыть их
в ручье. Пёс вздрогнул. Не любил он это дело. Вода холодная мокрая, шерсть сохнет долго, гадость
жуткая. Но что делать? Ведь он жутко хочет пить. Жажда штука такая, с ней особо не поспоришь.
Кажется, он именно поэтому идёт к ручью…, пить ведь правда очень хочется. А большего и не
надо. Хочется, значит надо идти к воде и попить вволю.
Пыхтя и подвывая, Рут снова поднялся на ноги – пасть теперь вообще не закрывалась. И дышал
он очень часто, шумно, иногда с хрипом. Принюхавшись, попытался отыскать ручей или лужу
какую. Вода пахнет, но очень тонко. И чем она чище, тем тоньше запах. Рут вычислил направление
и двинулся вперёд, привычным плавным, быстрым бегом. Довольно скоро понял, что если не
поумерит свой пыл, рухнет замертво. Сердце стучало так, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди.
Снизил скорость – немного полегчало. Одышка только что-то совсем замучила…
Почти шагом, добрался до водоёма, трижды натыкаясь на опасные места – в них жил алый, угрожающий всполох, за которым только смерть. Он не знал что именно там, как это выглядит и из
чего состоит, но точно знал, если перед глазами появляется такая вспышка, значит, впереди смерть.
И старательно обходил такие места. Однажды повстречал одинокого слепого пса. Бедняга
оскалился и ринулся прочь. Рут проводил его долгим взглядом – очень хотелось кинуться за ним, перекусить спину, а ещё лучше откусить голову. Это ведь так приятно! Охотиться всегда приятно.
Но не нашёл в себе сил больше чем на один короткий рывок. Лениво зевнув, Рут повернулся на
запах воды и пошёл дальше. Ну его, пса этого костлявого. Пусть и дальше там себе ходит.
Чёрный Пёс, нынче чрезвычайно упитанный, добрался до воды не скоро. Двигался вперевалочку, частенько останавливаясь, что бы вывалить язык и подышать с полминуты. Наконец, усталый Рут
доковылял до весело журчавшего ручья. Спустился в овражек, да и рухнул у воды. Даже что бы
морду в ручей сунуть, сил не осталось. Красные глаза пса смотрели на воду. Его могучее, толстое, давно не гибкое тело, всё ещё активно хотело пить. Рут наблюдал за журчащим потоком ручейка и
не понимал, что с ним происходит – такое уже случалось. Редко, но порой он не мог просто сделать
что-то или понюхать это и дальше пойти. В такие моменты, мир становился меньше, медленнее.
Разум будто сжимался, а вместе с ним и весь мир. Рут не любил это состояние. Он становился
уязвим. Но ничего поделать с собой не мог. Он смотрел на игристый ручеёк, красиво преломлявшие
лучи солнца и наслаждался этой красотой. Даже жажда мучить перестала.
Последний раз такое с ним случалось зимой, в обильные снегопады. Тогда тоже очень хотелось
смотреть и подбирать слова. Вспоминать, мысленно произносить. Те, что он часто слышал от
Велеса, и полагал, что понимает их значение. Сталкер говорил с ними очень часто, особенно в
первый год знакомства, когда Рут с Кутом, были ещё щенками. Передавал слова мысленно уже с
год. Всегда мысль шла со словами, даже если он посылал лишь образы. Кое-что впечаталось в
сознание псов, не только в виде громоздких мыслеформ – слов. Неосознанно, а может специально, Велес посылал им слова, с образом ассоциаций. Рут часто их запоминал, порой того даже не
замечая, как и Кут. Но только с ним случалось это странное состояние. Из глубин разума сейчас
всплывали различные слова, способные выразить охватившие его чувства. Наверное, если бы Велес
услышал сейчас мысли Рута, ему стало бы очень смешно…, или стыдно. Далеко не всё, что
вспышками всплывало в сознании разумного хищника Зоны, было прилично и подходило для
выражения чувства прекрасного, должно воспитанным существом. Некоторые слова к случаю
совсем никак не подходили, но Рут считал иначе – так запомнил, так понял эти слова.
Однако любой разум, любая громоздкая форма восприятия бытия, неизменно проиграет
противостояние с глубинной сутью всего живого, с его инстинктами, когда вопрос выживания,57
стоит ребром. Рута мучила жажда. Он должен был попить, иначе дискомфорт усилится и может
перерасти в серьёзные проблемы. Обезвоживание не идёт на пользу даже тем, кто страдает
избыточным весом. Мысли, сложные образы и построения из неповоротливых слов, смело обратно
в глубины сознания. Пёс оскалился, зарычал и подполз к воде – вставать что-то лень, пузо
тяжеловатое стало, не просто его таскать-то, вот так на собственных лапах…, что-то и на лапах
тоже всякие припухлости…, ну, так это мясо. Дополнительные мышцы, ранее не развитые и
пребывающие в спячке. Теперь вот тяжелее стал, мышцы эти загадочные открылись и распухли, стали больше, что бы можно было больше веса таскать.
Полакал чуть-чуть. Невкусная вода какая-то. Ледяная и пахнет неправильно. Потому что
ледяная. Рут фыркнул и стал поворачиваться, что бы пойти обратно. Что-то процесс неожиданно
долгим стал. Оказывается, теперь не так-то просто развернуться строго обратно на целых 180
градусов. Рут ощутил возмущение. Он зарычал, ощерил пасть, и в разуме вспыхнула фраза Велеса, по мнению Рута, вполне отражавшая его обиду и злость: «какой ужас!». Слова прозвучали, возникли пред мысленным взором в виде фрагмента памяти. Образа почти сразу померкли, исчез
Велес, исчезло в глубинах разума воспоминание, но слова остались.
Рут поскрёб голову лапой – как всегда в такие моменты, она начала болеть, даже сильнее, чем
если бы он эти слова передавал Велесу. И вновь случилась странность. Обычно в такие моменты, Рут просто переставал прибегать к таким мыслям. Возвращался к нормальному восприятию мира, быстрой реакции, никаких медлительных громоздких мыслей, все действия совершаются
напрямую. Нужно вперёд – делаешь шаг. В нос ударил запах химеры – поднимаешь морду
принюхиваешься, оценивая численность, массу, возраст мутанта. Они ведь пахнут по-разному.
Большие и старые, сильнее и проворнее, и запах их немного другой. Разница настолько тонкая, что
Руту сложно её уловить, приходится с полминуты принюхиваться. А тут вдруг…, в голове
появились новые мысли. На этот раз не копия из прошлого Рута, не воспоминание. Нет образов.
Только слова…, так уже было. Когда звериные люди принесли пищу и стало скучно, а поиграть с
Кутом не получалось – тяжело как-то нынче играть стало. Да и Кут сейчас не особо стремился к
играм. Он всё больше занимался тем, что ел, потом спал, и обратно ел, в общем, всецело предался
перевариванию пищи. Рут же заскучал и последние дни, регулярно думал. Сначала, слова
появлялись редко. В основном образы, которые он разбивал на фрагменты и вспоминал по-разному, порой составляя интересные фразы из тех слов, которые понимал. Их часто говорил кто-то из
съедобных людей, звериных или Велес. А вот сейчас, не было образа, из которого идут слова. Они
пришли из его сознания, из его разума. Мир вновь сжался, стал меньше, сложнее.
Рут зарычал, потряс головой. Боль в области лба усилилась. Он вдруг взял и мысленно сказал: «голова болит, плохо». И ни каких образов, попыток вспомнить, выудить нужные слова из памяти.
Они просто пришли и были сказаны…, голова разболелась так, что Рут лёг и печально завыл.
А разум не останавливался. Он говорил. Рут произносил мысленно слова, и счёт шёл уже на
десятки! Причём почти половину слов он понимал. Например, «скотина», он знал, что это такое.
Так называют людей, зомби и зверей – это общее слово для всех, и обозначает что оно, объект
которого так называют, живое и умеет двигаться. Иногда к этому слову причисляются растения, но