Чудище приподнялось на пару десятков метров над землёй и грохнулось в стороне от Кирияма, после чего стало покачиваться, как жиле. Я собирался продолжать свою атаку, но всё моё тело вдруг сделалось неповоротливым и вязким. Тогда я посмотрел вниз и увидел, что меня покрывали капли чёрной жижи.
Проклятье. Сражаться с этой тварью в ближнем бою было проблематично. Что ж, тогда…
Повинуясь больше инстинкту, чем разуму, я повернулся, схватил Кирияма, который только-только начинал приподниматься, за ногу и приподнял его тело. В динамик ударил бешеный крик. Я крутанул красного колоса и ударил желейного монстра прямо по голове… Раздался треск. По его белому лицу побежали глубокие трещины.
— ЮНИТ Х4, немедленно отпусти юнит Х2! — заревел Икари.
— Я случайно! — крикнул я в ответ, повернулся и швырнул Кирияма в сторону. Он пролетел сотню метров и грохнулся на землю, поднимая клубы пыли. Всё это время Мацуя и Мурасаки стояли в стороне и растерянно глазели на происходящее. Я посмотрел на них краем глаза и снова сосредоточился на монстре. Последний уже пришёл в себя и на всех порах мчался в мою сторону. Впрочем, он хотя и был быстрее, чем казался первоначально, всё ещё оставался довольно медленным. Я начал быстро пятиться, одновременно заворачивая на трассу, где была менее плотная застройка.
В моей голове роились мысли.
Что же делать?
Нужно уничтожить эту тварь не прикасаясь, на расстояние. Но мой великан этого не умел. Он был создан ближнего боя…
Вдруг перед моими глазами мелькнула тонкая книжка, на страницах которой чернилами были выведены сложные узоры.
Точно, магия! Я мог использовать магию! Моё сердце бешено застучало, я приподнял руку… И оторопел. Мне тотчас вспомнилось, что в этом мире магия была бесполезна из-за слишком плотного материального барьера. Даже теперь, когда я овладел чарами третьего круга, моей маны едва ли хватало, чтобы устраивать простые фокусы… Если только…
Я остановился и вытянул руку, а затем попробовал овладеть другим туманом, тем великим морем, которое всё это время находилось внутри меня и повиновалось мне, и которое я до сих пор не замечал. Я попытался проникнуть сознанием в своего СТРАЖА и подчинить серую гущу внутри него, настоль великую, что на её фоне сам себе я напоминал песчинку в бескрайней пустыне.
Только песчинка это была не простая, а горящая, способная повести за собой целое звёздное небо.
Была ни была. Попробуем.
Слизень приближался, как цунами. Его белое лицо покачивалось среди чёрных волн. Я прицелился в него ладонью и зашептал:
— Амонус…
Внутри меня закипал вулкан. Дрожала земля, дрожал мой разум…
— Гран…
— Всем юнитам: ликвидация прошла успешно. Повторяю, всем юнитам: ликвидация прошла успешно! — вдруг раздался сильный голос Икари.
Чёрная лавина резко остановилась, когда между нами оставалось всего несколько десятков метров. Казалось, она запнулась сама о себя. Белая голова монстра вздрогнула. По его лицу побежали трещины. Вдруг по всей поверхности его мешковатого тела начали вырываться гейзеры белого пара; не успел я опомниться, как чудовище стало съёживаться прямо на глазах, точно проколотый шарик. Не прошло и минуты, и там, где раньше громоздилась смолянистая масса, теперь была впечатана в землю сухая чёрная клякса с белой сердцевиной.
Повисла тишина.
Я опустил руку и почувствовал, как бурное серое море, которое вот-вот собиралось выплеснуться наружу, постепенно отступает назад — ко дну огромного железного колодца.
Это было неприятное ощущение, как отступающая рвота. Я поморщился и вдруг…
«Ах…»
— Ха?
…Вдруг мне показалось, что плеск серого океана приобрёл очертания голоса. И не просто голоса, но голоса, в котором прозвучали знакомые нотки. Я сосредоточился, попытался зацепиться за них, но отлив уже закончился. Я стоял на сером берегу. Справа и слева от меня не было ничего, и только в широкое, широкое море уносились, вихрясь, серые облака…
Я открыл глаза и вздохнул.
— Возвращайтесь назад, — проскрипел уставший динамик.
А затем добавил:
— …Хорошая работа, Х4.
…
…
…
Пока мы возвращались в ангар, никто не проронил ни слова, хотя микрофон ещё работал. Мне в голову пришла идея занятного анекдота, который мог сработать только здесь и сейчас, но время было явно неподходящее. Мы прошли в раздевалку, переоделись, сели в вагонетку и поехали назад. Икари так и не появился. Другой человек передал нам его приказ, сказал, чтобы мы возвращались к себе домой: на сегодня занятия были окончены.
Все свободны.
Когда мы вернулись на полигон, в небе ярко светило солнце. Был полдень. Я пощурился на светило и побрёл на остановку. Первое время меня занимали всевозможные отвлечённые мысли. Я пытался припомнить странный голос, который услышал в последние секунды, когда хотел использовать ману своего «СТРАЖА»… Потом я услышал шаги у себя за спиной. Улица была пустая. Видимо, все остальные люди до сих сидели в бомбоубежищах. Любая нормальная девушка на моём месте достала бы зеркальце из своей сумочки и заглянула себе за спину, но… У меня не было ни сумочки, ни зеркальца и девушкой я был только с виду.
Что делать? Бежать? Я облизал свои сухие, но мягкие и приятные губки и резко повернулся.
И удивился.
У меня за спиной, на расстоянии примерно двадцати метров, сутулясь и засунув руки в карманы стоял…
35. нравственность
Кирияма.
Когда я повернулся, парень опешил и застыл на месте. Затем помялся, сжал кулаки, которые держал в кармах, и крикнул нарочито сильным голосом:
— Тебе… Тебе просто повезло! Мне не нужна была твоя помощь, я… сам бы тоже справился… — и снова запнулся.
Ах. Так вот в чём была проблема…
Мои губы приподнялись в улыбке.
— Правда? Уверен? — я наклонил головушку Ямато вбок.
— Ты…
— Давай тогда… — сказал я, шагая вперёд, — проверим. Почему бы и нет? Ударь меня прямо сейчас.
— Чего… — он растерялся.
— Рядом никого нет, никто нас не увидит. Хочешь отыграться? Давай, я жду, — я показал на себя своим длинным указательным пальцем.
Кирияма сглотнул:
— Я… Я не могу, ты же…
— Я «что»?
— Девочка…
— Аааа…
Совсем забыл.
— Тем более! Разве тебе не стыдно, что девочка использовала тебя как биту? — я повторил движение, которым ударил НИСа, и сказал: — Бах!
Кирияма покраснел. Было заметно, что он находился на пределе эмоционального напряжения. Чувства и сомнения роились внутри него, как черви. Наконец он процедил через стиснутые зубы:
— Сама напросилась… — и бросился вперёд.
Я стоял на месте и улыбался, и только моя рука самую малость приподнялась.
«Амонус гранде…»
Маны у меня было немного, но на этот маленький трюк её хватит. Кирияма был уже совсем близко, он был заметно выше меня, грозный детина, как вдруг у него под ногами вспыхнула тонкая ледяная корочка. Всё произошло моментально. Я отпрыгнул в сторону, а он поскользнулся и грохнулся об асфальт.
— Моя взяла, — сказал я, смотря на него сверху-вниз.
Парень лежал на земле. Сперва он казался растерянным. Затем его лицо стало мертвенно-бледным.
— Ладно, — я присел на корточки и звонко щёлкнул пальцами. — Давай.
— Ч-что, — неуверенно спросил Кирияма.
— Сигарету. В заднем кармане прячешь? Доставай.
Немного помявшись, парень медленно присел и достал из кармана пачку сигарет.
— И зажигалку.
Достал зажигалку. Чиркнул, зажёг. Я ловко вырвал сигарету у него из пальцев и затянулся. В моё горло ударил тёплый дымок. Я подавил подступивший кашель и прохрипел низким голосом:
— Ты тоже закуривай.
Кирияма затянулся и закашлял. Он схватился за горло и уже собирался бросить сигарету, но потом заметил, как я совершенно спокойно покуриваю свою собственную, держа её между губ, заскрипел зубами и продолжил давиться никотином.
Наконец два обугленных фильтра упали на асфальт.
— Херово, правда? — спросил я.
— Я… Кх…
— Зато помогает развеяться. Я знаю, как ты себя чувствуешь, — произнёс я медленным голосом, вглядываясь в его бледное лицо. — Неловко. Стыдно. Как будто привёл домой красивую девушку, и вот вы уже на кровати, а в самый критический момент у тебя не… И вот ты сидишь с голой спиной, смотришь себе на колени, а она поглаживает тебя по плечу… Бывает… Так вот, я не буду тебя гладить, но дам один совет, — сказал я, замечая, как его лицо побагровело.
— Чем больше ты паришься о том, что было в прошлом, тем больше ты его распаляешь. Не тереби. Забывать тоже не надо, мотивация, все дела, но пусть оно тебя именно подстёгивает, а не тянет за собой. Прошлое это как шрам. Копошиться в нём — антисанитарно, — я приподнялся и протёр руки. — В общем, покурили, поплакали в туалетной кабинке, всё. Едем дальше. Не зацикливаемся. Ясно?
— Я… — Кирияма сделал глубокий вздох и сказал: — Да… Я понял, — в его голосе снова зазвучала былая настойчивость.
— Молодец… А, и ещё, — сказал я, уже поворачиваясь в сторону остановки. — Ещё раз замечу, что ты пялишься Ямато… В смысле мне под юбку, выскребу глаза ложкой, ок?
Кирияма отвернулся и сглотнул.
Я кивнул, дошёл до остановки, спрятался за ребристой стенкой и начал кашлять. Моё горло разрывало от хрипа.
— Грёбаный… Кха… Кхе… Никотин. Фух……..
Вот почему я бросил курить…
…
…
…
— Авв… — Таня потянулась всем своим телом, как кошка, и громко зевнула.
— Хочешь спать?
— Немножко, — ответила девушка и запросто подобрала палку, которая лежала в зарослях справа от лесной тропинки.
— А тебе хорошо спится, дядя? — спросила она, размахивая своей находкой.
— Относительно.
— А я постоянно зеваю, когда сплю слишком мало. А если слишком много у меня болит голова… — она сделала горькое лицо и повесила руки.
— Дилемма, — ответил я, поглядывая вверх, на высокие древесные кроны, которые в это самое время стали неторопливо сгибаться под напором ветра.