— Тебе не холодно? — спросил я.
— Не-а. А летом спать много нельзя, — меж тем отвечала Таня, тыкая своей палочкой в пустую банку от пива, которая лежала на тропинке. — Иначе можно его полностью про… — она залупила банкой в заросли, БАХ! — …спать. И тогда какой это будет отдых?
— Нормальный? Некоторые используют свои отпуска именно для того, чтобы выспаться. У тебя кожа гусиная на плечах. Держи, — я накинул на плечи девушки свою кофту.
— Какая она мягкая… — довольно сказала Таня.
— Фирменная. Но теперь мне самому холодно. Пошли уже домой…
Мы развернулись и быстрым шагом пошли назад. Просторное небо было уже цвета виски, когда мы вышли из леса на сельскую дорогу. По меркам бесконечного летнего дня, время было довольно позднее.
После ужина, — совсем не острое чили, Таня острое не любит, — мы как обычно посмотрели кино и стали готовиться ко сну. Девушка снова оккупировала ванну. Ожидая своей очереди, я свалился на кровать в своей комнате и стал размышлять.
О чём?
Глупый вопрос.
Все мои мысли были о подземельях, принцессах и огромных роботах. В своё время я читал про человека, который научился видеть осознанные сновидения и полностью выпал из реальности. Она стала ему безынтересна. Он был богом своего собственного мира и, если уж выбирать между жизнью заурядной и божественной, выбор это более чем очевидный.
Впрочем, я хотя и осознавал себя в своих сновидениях, имел над ними едва ли не меньше власти чем над реальностью.
Множество раз на протяжении последних нескольких дней я задавался вопросом, зачем я занимаюсь тем, чем занимаюсь? Зачем я гуляю в мире снов? Зачем повышаю свою стабилизацию? Зачем старательно выискиваю знания и сокровища?.. Я делаю это не из простого азарта, и не потому, что питаю непреодолимую жажду власти, нет, у меня были другие причины.
Более благородные? Отчасти.
Мне хотелось узнать тайну дневника моего предшественника. Что скрывают последние страницы? Куда он исчез? Что произошло? В этой книге были ответы на все вопросы, и стабилизация была моим ключом.
Ещё меня подстёгивало чувство долга и ответственность. Я помог принцессе не только ради награды. Она сама это понимала. Если бы в тебе не было благородства, сказала она мне… Оно было. Мы оба это знали. Награду она предложила не для того, чтобы купить мою помощь, но из-за собственного чувства вины, что пользуется моей добротой.
Впрочем, пусть. Для этого, доброта, собственно и нужна — чтобы ею пользовались.
Тоже самое можно было сказать и про Ямато. Здесь всё более немного более запутано. Не я втянул девушку во всю эту передрягу со стражами, но, если я её сейчас брошу, ей придёт конец. Это было очевидно. А значит делать этого было нельзя. Да и, если признаться, за остальных детишек в её классе у меня тоже побаливало сердце. Икари явно не вывозил свою ношу в одиночку, а значит мне и дальше придётся играть для этих дурачков маму-утку.
Ха… Было бы намного проще, если бы я был обыкновенным эгоистом, которому всё равно на всех и вся. Но у меня не получается. Я просто не представляю, что мне тогда делать. В кино герои — всегда добрые персонажи. Мне будет сложно смотреть фильмы, если сам я буду ублюдком. Книжки тоже не почитаешь, они в основном про мораль и сочувствие. Без первого и второго нет никакого интереса узнавать истории других людей. Что там ещё остаётся?.. Женщины и алкоголь? Было, скучно. Вот и получается, что, дабы вести жизнь полного ублюдка, нужно быть довольно глупым человеком.
На моих губах вытянулась улыбка.
Я сейчас рискую сойти за одного из тех напыщенных интеллектуалов, которые «мечтают» сделаться дураками. Нет, не мечтаю. Мне моя жизнь нравится. Она нравилась мне раньше, когда я бродил по миру в поисках смысла. Нравилась недавно, в своей спокойной фазе. Нравится сейчас, когда я рыскаю по миру сновидений и пытаюсь спасти… Как там говорил мой предшественник? Всю вселенную… Потому что это интересно, вот почему.
Впрочем, многовато откровений для одного раза. Я уже было собирался подняться, как вдруг раздался крик:
— Дядя! Эм… У меня одна проблема.
— Иду.
Опять, что ли, слив забился?..
Я приоткрыл дверь ванны и зашёл.
В светлой комнате вздымался белый пар, зажённый электрическим светом.
Таня стояла возле ванны. В одной руке у неё было красное полотенце с синим узором — Тадж-Махал. В другой — белое. Сама девушка была совершенно голой и мокрой. Её влажные тёмные волосы, впервые не заплетённые в хвостик, спадали на тонкие плечи и накрывали грудь.
— Не могу выбрать, какое полотенце?.. — сказала она, давя улыбку, но, как будто, с комком в горле.
— Белое, — сказал я и вышел за дверь.
Я вернулся в свою комнату, вытянул ящик стола и стал рыться в поисках сигарет. Потом вспомнил, что их у меня нет, открыл окно и сделал глубокий вдох. Пахло деревенской ночью — душный коктель из травы, злаков и навоза.
Может, вылезти прямо сейчас на улицу и броситься в лес? И вернуться глубокой ночью, часов эдак через пять. Нет, у меня график, нужно спать, а на улице я не засну. Да и Таня может отправиться на поиски, я её знаю, слишком хорошо знаю, с тех самых пор, два года назад, когда она впервые попыталась меня совратить.
Тогда это было совсем неприятно.
Теперь? Немного легче, она подросла, но всё равно очень, очень сложно.
Я говорил, что я хороший человек?
Я хороший человек.
Раздался неловкий стук.
36. запустение
Я сказал:
— Открыто.
Таня приоткрыла дверь и зашла. Я осторожно повернулся и выдохнул. Она была одета, хотя и довольно неряшливо.
В комнате было темно, и всё равно я видел, что лицо её горело.
— Привет… — сказала она.
— Привет.
— Эм, — девочка, девушка почесала затылок и выдавила улыбку.
— Мне нужно завязать волосы… Поможешь?..
— Садись, — я показал на кровать.
Она присела и вручила мне резинку.
Я взялся за работу.
— Ты… Не будешь спрашивать, зачем мне завязывать волосы на ночь? — спросила Таня.
— Нет.
— Потому что если бы ты спросил, я бы ответила, что таким образом я хочу сделать вид, что между мной и моим любимым дядей, которого я люблю больше, чем полагается любить дядю, потому что он воспитывал меня и вообще был для меня отеческой фигурой, и поэтому я в него влюбилась и хочу выйти за него замуж, как и любая юная леди моего возраста, только ещё сильнее, потому что не знаю стыд и вообще немного сумасшедшая, так вот, я хочу растопить лёд между нами, который появился после моей последней попытки его соблазнить, которую я сделала, потому что дура, и показать, что всё в порядке и больше этого точно не повторится, и что ему не нужно меня избегать, и что я буду вести себя прилично, вот. Вот что бы я ответила, если бы у нас была эта гипотетическая бе-се-да… — проговорила Таня на одном дыхании, сделала глубокий вдох, от которого всё её тельце содрогнулось, и сгорбилась.
— Хм. Вот как.
— Вот так…
— …Если бы у нас был такой разговор, — сказал я, собирая её волосы в хвостик. — Я бы спросил: если ты понимаешь причину своей привязанности, затем продолжаешь настаивать?
— Сердцу не прикажешь, — пожала плечами Таня.
— Готово.
— Спасибо, — она пощупала свой хвостик. — Пойду развяжу и лягу спать… — зевнула девушка и вышла за дверь… а затем снова вытянула голову и заглянула в комнату, но так, чтобы я видел только её глаза.
— В следующем году я попробую ещё раз…
— Удачи.
— Тогда я буду уже совсем легальной в сорока странах!
— Верно.
Она снова спряталась.
Я досчитал до трёх.
Опять показалась:
— Они стали… Больше?
Её щёки горели румянцем.
— Не знаю. Я смотрел на полотенце.
Бах!
Таня захлопнула дверь и убежала в коридор.
Фух… Ну всё.
Надеюсь теперь эта обязательная фаза наших отношений, по крайней мере на ближайшее время, себя исчерпала.
Выматывает сильнее любой схватки против гигантского монстра… Я свалился на кровать, закрыл глаза, дождался, пока успокоится моё сердце и слушая, как со стороны кухни доносится гул холодильника, — Таня всегда, когда волнуется или плачет, напирает на сладкое — очень технично с её стороны — погрузился в дрёму.
…
…
…
Этой ночью я вернулся в домик на берегу с некоторым облегчением на сердце. Я заметил это за собой — рефлексия не дар, но проклятие, — и задумался: а не пытаясь ли я таким образом, изучая таинственный мир сновидений, сбежать от проблем насущных?…Развивая эту мысль, можно даже прийти к выводу, что всё это было неким изощрённым видом эскапизма с моей стороны.
Впрочем, если даже здесь, у себя в голове, я расписываю эти терзания отстранённо и в прошедшем времени, можно представить себе, насколько мало они меня действительно потревожили.
Я бросил монетку и направился в Подземелье. Но уже через пару минут мой шаг невольно замедлился. Странно… Стенки вокруг уже совсем обросли кирпичами, но тумана всё ещё не было. Почему?
Хм… Если так задуматься, в последнее время туман в мире Подземелья — у него было и нормальное название, но мне, человеку привычки, вспоминать его было лень — стремительно редел. Что если он совсем исчез?..
Я вспомнил мир Фантазмагорикуса, заволновался и дальше побрёл уже с некоторой осторожностью.
Лишь когда передо мной замаячил выход, я разглядел тонкую вуаль сероватого дыма.
Фух… Значит туман ещё не успел исчезнуть окончательно. Я выдохнул, но затем снова напрягся. Мир действительно всё ещё был поддёрнут серой дымкой, но она была такой редкой, что с тем же успехом её могло бы вообще не быть.
Я прекрасно видел очертания и даже цвет окружающего коридора; я чувствовал его своими ногами; мой нос улавливал канализационный смрад. Всё было необыкновенно реальным…
Ладно. Ладно, пусть. Мой предшественник говорил, что опасен только тот мир, в котором тумана нет совсем. Здесь он был, так что, наверное, всё будет нормально.