Портье побледнел, открыл беззвучно рот, затем снова закрыл. Звучно сглотнул. Видимо, правила этикета в инструктаж здесь не входят.
– Так вы, говорите, ее ухода не видели?
– Нет, сэр.
– У вас тут есть камеры наблюдения?
– Только одна, здесь, в офисе.
Лок поглядел наверх. В дальнем углу стены за стойкой виднелась единственная камера, фиксирующая входящих и выходящих.
– В таком случае могу я осмотреть номер, в котором она останавливалась?
На этом весельчак посерьезнел.
– А вы, сэр, сами из ФБР или… типа того?
– Откуда я именно, разглашению не подлежит, – хватаясь за возможность, веско сказал Лок. – Но мне нужно осмотреть ту комнату.
– А удостоверение у вас какое-нибудь есть?
Райан перегнулся через прилавок.
– Вас как звать?
– Дейл, – мелькнув глазами в сторону двери, ответил молодой человек.
– Дейл, вы любите свою страну?
– Ну, а как же.
Лок, не подавая вида, якобы случайно отвел полу пиджака так, чтобы портье стал виден «зауэр» в кобуре. Сработало: глаза его невольно расширились.
– Я очень рад это слышать. Очень. Потому что есть люди, которые определенно ее не любят, и именно сейчас. А потому мне необходимо их разыскать, и сделать это как можно быстрее. И вы, Дейл, можете мне с этим помочь. Уже тем, что покажете ту комнату.
Дейл все еще колебался; пришлось морально надавить, положив правую руку на рукоятку пистолета.
– Так вы, Дейл, будете истинным американским патриотом и проведете меня туда?
– Само собой, сэр, – испуганно откликнулся тот.
Различимо дрожа, Дейл полез под стойку и, вынув оттуда ключ на брелоке от номера – белая циферка на черной груше, – придвинул по прилавку Локу. Чувствуя, что бедняга портье кинется набирать номер копов в ту же секунду, как только нежданный гость скроется из виду, Райан с ключом быстро пошагал к лифту.
Крыло, где располагался номер Джалисии и еще с полдюжины комнат, шло под прямым углом к главному корпусу мотеля, выходящему окнами на проезжую часть. Вероятно, Джалисия рассчитывала, что такое расположение комнаты – несколько на отшибе – сделает ее появления и отлучки малозаметными, а само пребывание – неброским и, как следствие, более безопасным.
Отперев дверь, Райан зашел внутрь. Номер был стандартным. Основную часть небольшого помещения занимала двуспальная кровать – все еще заправленная, хотя, судя по слегка сморщенному и примятому углу пододеяльника (внизу справа), на нем кто-то успел посидеть. Напротив кровати стоял письменный стол, а рядом с ним – шифоньер и невысокий комод с телевизором.
Лок запер за собой дверь, прошел к столу и открыл первый из трех его ящиков. В верхнем, как водится, лежала Библия. В среднем – пара листовок с местными достопримечательностями. Всё на своих местах. На листовки Джалисия, по всей видимости, даже не взглянула. Локу вообще сложно было представить ее вне работы. А ведь у нее, должно быть, была семья, родные и близкие… Знают ли они, что она погибла?
Он открыл и закрыл последний ящик – пустой – а сам все думал о горечи и силе удара, который обрушится на ее родных. Из того немногого, что Райан знал о Джалисии, она вышла из неблагополучной среды и продиралась по жизни как могла. Остается лишь догадываться, через какие лишения и жертвы и ей, и им пришлось, должно быть, пройти.
Минуту-другую Лок стоял, давая остыть в себе гневу от несправедливости случившегося; перегореть, переплавиться из жаркого и вязкого в хладное и жесткое, осесть где-то в недрах желудка. Затем, сделав несколько шагов, он отворил дверцы шкафа. Ее одежда все так же висела на вешалках. При встрече с Джалисией Райан даже не улавливал от нее запах духов, а сейчас мог его различать – женственный, но выраженный неявно. Обоняние начинало улавливать его только вблизи – дистанция, на которую, похоже, мало кто подпускался.
Лок быстро прошелся через вывешенную одежду, после чего провел пальцами по дну шкафа, сам толком не зная зачем (уж что там такого можно найти). Сомкнув дверцы, он переместился к комоду. В верхнем ящике обнаружилось белье – в основном черное, с кружевной оторочкой. Впервые за свое короткое пребывание в номере Лок ощутил, что вторгается во что-то личное. Задвинув ящик, он со стыдливой поспешностью прошелся по остальным, где все было аккуратно уложено.
Наконец настал черед небольшой ванной комнаты. На боковой полке там лежала открытая косметичка. Душевая занавеска была отодвинута. На пластмассовой перекладине висело еще влажноватое полотенце, тоже аккуратно сложенное. Возвратившись из ванной, Лок остановился возле кровати. Все, вроде бы, на местах, ничего не потревожено. По крайней мере, интерьер частично подтверждал: свой гостиничный номер Джалисия покинула добровольно.
Лок вышел из номера и остановился снаружи, спиной прислонясь к стене мотеля. Какая у Джалисии была машина? Кажется, голубенький «Фольксваген Джетта». Да-да, именно в него она усаживалась после того внезапно прерванного слушания с Рипером.
Обогнув мотель по периметру, на передней парковке Райан «Фольксвагена» не заметил. Тогда он возвратился обратно и осмотрел площадку, прилегающую к мотелю сзади. А вот и он, припаркованный на линованной прямоугольниками площадке, границей которой служили два здоровенных мусорных бака. Однако ключей от машины Лок в ее номере не обнаружил, как, кстати, и сумочку. Вероятно, Джалисия ушла вместе с ними, но «Фольксвагеном» своим так и не воспользовалась. Значит, выйдя из номера в районе девяти, до машины она так и не добралась – расстояние в какие-то два десятка метров. Вокруг при этом были другие номера, а в них – люди. Если бы возник какой-то шум или возня, кто-то ведь, безусловно, обратил бы внимание?
Борьбы, разумеется, исключать нельзя. Лок прошел к середине парковки и повернулся лицом к зданию. Можно себе представить: второразрядный мотель, поздний вечер… Если Джалисия и подняла шум, постояльцы могли истолковать его по-разному. Но и при этом представить сложно, чтобы женщина дала себя похитить без отчаянного сопротивления. Она прирожденный боец, уже по своей натуре. Лок медленно прошел к ее машине и пригнулся, высматривая хоть что-нибудь – любую мелочь: пятнышко крови, что-нибудь оброненное из сумочки… Ничего.
Он сместился на пару шагов назад, по-прежнему упирая руки в колени и не поднимая головы. Неожиданно где-то невдалеке запиликал мобильник – не из какого-то там номера, а именно снаружи. Да еще и в считаных шагах. Лок огляделся: кому же это могут звонить. Может, подлез незамеченным портье Дейл? Да нет, вокруг никого…
А звонок все звонил. И доносился он из одного из тех вон мусорных баков. Лок взялся за крышку, приподнял и, перегнувшись, поглядел вниз. Взгляд почти тотчас ухватил посверкивание дисплея. Тогда Райан, пружинисто толкнувшись и чуть не опрокинувшись через высокий бортик бака (хорошо, что мусор промышленный, а не пищевой), перебросил туда руку с ногой и, что есть силы потянувшись, успел подхватить мобильник как раз в тот момент, когда тот перестал звонить.
Выкатившись обратно, Лок пал наземь, затем поднялся и, довольный собой, сунул мобильный в задний карман джинсов – как раз в тот момент, когда из-за угла вырулили двое медфордских копов.
– Спокойно, сэр. Давайте-ка руки за голову, и никаких резких движений.
Глава 43
Добрых пять минут Райан препирался с копами насчет того, что они не имеют права его обыскивать. Тем не менее, право это у них было (не секрет для обеих сторон), и они им воспользовались: забрали мобильник раньше, чем у Лока был шанс хотя бы убедиться, что телефон этот Джалисии, не говоря уже о том, чтобы как следует прошерстить на нем звонки и сообщения. Ключ от номера взяли тоже. После этого Лока отпустили, предупредив больше не вмешиваться в ход расследования – теперь уже, оказывается, федерального значения.
Райан заверил, что не будет. Может, так оно и было бы, если б на него не давили то Коберн, то эти стражи порядка. В итоге, чем упорней они это делали, тем больше Лок проникался решимостью во что бы то ни стало выяснить, что же здесь, черт возьми, происходит. А тут еще эта извечная проблема с уживчивостью перед законом – та черточка характера, что делает тебя плохим солдатом, но замечательным военным полицейским. Эту свою черту Лок, по собственному разумению, унаследовал от отца, и, похоже, именно из-за нее они с ним так конфликтовали все эти годы, что меж собой практически не общались. Отец Райана, как и многие родители, ревностно придерживался принципа «следуй моему слову, а не моему делу». Однако у Лока так не получалось. За вверенное ему дело он пекся – а случалось, и грызся, – как собака за кость.
Те два копа стояли сейчас на парковке и зорко следили, как он усаживается в машину, взятую нынче утром напрокат в «Ависе» на территории медфордского аэропорта. На прощание Лок дружески им помахал и отбыл в направлении отеля, где остановилась Кэрри.
Ее он застал в номере: с полотенцем на мокрых после душа волосах она в белом махровом халате лежала на постели и усталым голосом разговаривала по сотовому. Вид у Кэрри был измотанный. Еще бы: повыходи-ка в живой эфир на протяжении всей ночи фактически ежечасно, когда вся страна от востока до запада, плавно просыпаясь, припадает к теликам и ищет именно твой канал, где информация подается самая свежая и из эпицентра событий, а не запоздалым отголоском, как у конкурентов. А пока она вещала, ее новостной отдел в Нью-Йорке только и успевал, что затыкать юридические бреши (что поделать, издержки профессии), напрягая ради нее – и по логике, ради Лока – все свои контакты в правоохранительной сфере.
Райану она с ходу помахала и, на секунду прикрывая трубку ладонью, одними губами озвучила:
– Тай.
– Тай? – Лок уже вытягивал у нее трубку. – Эй, как ты там?
Голос Джонсона был зычен и бодр:
– Если ты о самочувствии, то я смотрю новости. Что за хрень у вас там творится?
– Спроси хоть, как он себя чувствует, – с толикой упрека напомнила Кэрри, скрадывая зевок.